Джордж Хамон Кокс - Я найду убийцу

Его машина стояла у противоположного тротуара. Он собрался туда перейти, но в это время к подъезду дома подъехала машина, и Глория стала расплачиваться с водителем.

В аптеке на углу имелся телефон. Услышав вкрадчивый голос Гендерсона, Мердок назвал себя и спросил, не может ли поговорить с миссис Глорией Олдерсон. Она почти тотчас же подошла к телефону, и он спросил ее, не могут ли они с ней встретиться и выпить по бокалу коктейля? Она может сама назначить время и место встречи, потом добавил, что это очень важно.

— Боюсь, Кент, что это невозможно, — ответила она. — Единственное, что меня в настоящий момент привлекает, это горячая ванна.

— Но у вас же масса времени, — сказал Мердок. — Вы можете опять избрать бар ресторана «Ритц», так часиков в пять. Мы поболтаем с вами о вашем путешествии во Флориду, которое вы предприняли этой весной.

Наступило довольно долгое молчание, а когда она все же ответила, ее тон заметно изменился.

— Ваш приятель-детектив был во Флориде?

— Он только что оттуда вернулся.

— Олл райт. Возможно, я и захочу выпить… Я постараюсь быть там к пяти часам.

— Вот и прекрасно. — Он повесил трубку и усмехнулся.

Мердок сидел за стойкой над своим первым бокалом, когда в дверях показалась Глория Олдерсон. Она увидела его, потому что он сразу соскользнул ей навстречу и отвел ее к столику возле стены, спросив, устраивает ли это ее.

Пока официант принимал заказ, Мердок внимательно присматривался к Глории и подумал, как сильно она отличается от Риты, в которой не было и намека на самоуверенность. Даже на большом расстоянии каждому бросалось в глаза, что, во-первых, природа наделила ее яркой внешностью и превосходной фигурой, и во-вторых, что она была крайне дорогой женщиной. Дело было не столько в ее одежде, не столько в толщине ее обручального кольца, или перстня с громадным сапфиром, сколько в ее манере держаться и высокомерно смотреть на окружающих. Возможно, потому что она была родом с юга, в ней чувствовалась томная лень, когда Мердок присмотрелся к полному чувственному рту и глазам, он понял, что в ней есть скрытая страстность и любовь к жизни.

— Ну, — она приподняла бокал с насмешливым выражением лица, может, приступим к допросу? Что такое вы говорили о моем путешествии во Флориду?

Мердок начал примерно с того же, что он говорил Рите, но дальше ему пришлось блефовать. Копии с двух карточек, проживающих в отеле, не дали ему ничего, кроме имен, а поскольку он тогда не присматривался к датам, он действовал наугад.

— Вы и Артур Эндерс проживали в одном и том же отеле в одном и то же время на Майами-Бич. Это что, получилось случайно? Просто совпадение?

— Едва ли…

Она отвечала совершенно спокойно, не испытывая ни смущения, ни неловкости.

— Артур знал, где я собираюсь отдыхать, вот и подумал, что будет неплохо провести время в том же отеле, где была и я… А что? Разве это что-то доказывает? Кругом множество свободных и не слишком высоконравственных мужчин, так что при желании…

— Что я могу поделать, — продолжала она с завидным хладнокровием, — если Дональд отказывает мне в близости. Я не намерена проводить 52 недели в году под неусыпным, неодобряющим оком Гарриет. Мне необходимо уезжать в полном смысле слова, иначе я помешаюсь. Я так и заявила Дональду. Раньше я умоляла его ездить со мной, но это было безрезультатно. Бизнес, говорил он, хотя я-то прекрасно понимаю, что дело не столько в бизнесе, сколько в заботливой матушке. Так что, когда обстановка в доме делается невыносимой, я сообщаю Дональду о своих планах и он относится к этому с завидным хладнокровием. Он даже высказывает сожаление, что не имеет возможности именно сейчас отправиться со мной, но он не сомневается, что поездка доставит мне удовольствие, желает веселого отдыха и просит непременно писать.

Мердок не был подготовлен к такой откровенности, но он преодолел ее без труда. Он подмигнул ей, его темные глаза смотрели на нее в упор.

— У вас это хорошо получается, — сказал он, — но мне думается, что вы упрощаете дело.

— В каком смысле?

— Вы говорите, что просто веселитесь, но ведь разводы давались и на меньшем основании, чем те две выписки из регистрационного журнала отеля, которые раздобыл Том Брэди. Знает ли Дональд про то, что все это время вы проводили вместе с Эндерсом? А Гарриет? Если вы спали вместе с ним, можно ли ожидать, что вы это признаете?

Ее улыбка исчезла, голос стал раздраженным.

— Если бы я знала вас плохо, я бы сказала, что это прелюдия к вымогательству.

— В таком случае разрешите мне сделать еще один шаг. — Мердок отставил в сторону свой бокал. — Так как Джордж был моим другом, то мне кое-что известно о завещании, составленном его отцом. Как вы знаете, он не обделил ни одного из своих сыновей, но львиную долю оставил Джорджу, может быть, потому, что именно он поставил на ноги пошатнувшиеся семейные дела. Он первым заметил широкие возможности самообслуживания и наладил производство оборудования и инструментов для заведений этого типа.

Как бы там ни было, но Джерри с Дональдом получили по 25 тысяч, а Джордж — 150 тысяч, остальное перешло к Гарриет под опеку, чтобы впоследствии достаться сыновьям. После смерти Джорджа их доли в отцовском наследстве сильно возросли, но при условии, что они не будут противоречить матери. Это мне известно. А теперь я попробую высказать свои догадки. Вы можете меня прервать, если я ошибусь. Мне кажется, что между вами и Дональдом почти не осталось ничего общего… Да и было ли в прошлом? — добавил он, заметив, что она заколебалась.

— Было, Кент, и могло бы быть до сих пор, если бы только Дональд чувствовал себя самостоятельным человеком и вылез из-под материнского контроля. Ведь я вышла за него, потому что мне казалось, что я его люблю, и короткое время мы были счастливы. Не стану вас уверять, будто я не знала, что он из вполне обеспеченной семьи, и что деньги для меня ничего не значили, потому что это было бы неправдой. Я должна была выйти за состоятельного человека, это понимали мои родители и я сама.

Она помолчала, рисуя круги на столе ножкой своего бокала:

— К счастью, я была единственной дочерью в семье, так что наряды у меня были, на них денег вполне хватало. В нашем городе мы занимали видное положение, наше имя было хорошо известно, однако же наш дом фактически все больше и больше приходил в упадок, потому что мой отец был джентльменом и в деловых вопросах совсем не разбирался. Если бы я рассказала, вы бы мне не поверили. Я долго жила весело и беспечно, а потом обнаружила, что время бежит слишком скоро, а я все еще не устроена… Мне было двадцать семь лет, когда я вышла за Дональда. Я ни разу не пожалела об этом, хотя, должна сознаться, что вы весьма точно обрисовали теперешнее положение вещей. От былой близости почти ничего не осталось. Он боится своей матери, а я хочу чего-то большего… И я еще не настолько стара, чтобы не мечтать о собственной семье.