Мэри Лу Лонгворт - Смерть на винограднике

Филиппу требовалось время, чтобы решить, как быть дальше и как избежать огласки. Мадам Даррас уже не могла ему помешать, но ее муж, возможно, продолжает наблюдать за ним. А вдруг она рассказала мужу, что скрывает Леридон? Он оглянулся на окна «Отель де Барле», но солнце все еще светило прямо в них, поэтому он так и не понял, следит за ним кто-нибудь из окна или нет. Рискованно было выходить в сад и заглядывать в яму средь бела дня, но Филипп извелся от нетерпения, думая, что находка по-прежнему здесь и ждет его. О ней никто не знал, кроме самого Филиппа и его каменщика, а тот поклялся молчать. Каменщику пришлось приплатить, чтобы он держал язык за зубами. Ничего подобного Филипп Леридон не видел никогда в жизни, у него слезы наворачивались при мысли, что все это принадлежит ему.

По пути домой Верлак остановился посреди площади Архиепархии, подбоченился, оглядел высокие платаны, выстроившиеся вдоль зданий, а потом запрокинул голову и засмотрелся на небо, где летали стрижи.

— Привет, Антуан! — послышался знакомый голос. Верлаку протянули руку для пожатия.

— А, привет, Омар, — ответил Верлак и пожал руку хозяину кафе, расположенного у северо-западного угла площади.

— Задумались? — спросил Омар.

— Да.

— Ладно, не буду вам мешать. — Омар улыбнулся и отошел.

Поворачиваясь вокруг своей оси, Верлак разглядывал площадь со всех сторон. Потом остановился, посмотрел на землю и пнул опавший лист. Что общего могло быть у мадемуазель Монмори и мадемуазель Дюран? Они даже жили в разных городах, вдобавок Жизель Дюран редко выходила из дома. Однако убийца знал обеих женщин, мало того — знал, где они живут и когда остаются одни. Может, это кто-то из Экса? Но Лаура Матур сказала, что машину Жизель не водила, значит, в Эксе скорее всего бывала редко. Правда, она могла ездить туда на автобусе. Он часто видел их на кольцевой дороге, обычно они были битком набиты старшеклассниками, съезжающимися в Экс на уроки со всей округи. И мадам Даррас уехала на автобусе, значит, ходят они часто…

Верлак взбежал по четырем лестничным маршам на свой этаж и, тяжело отдуваясь, завозился с ключами.

— Привет, Марин! — крикнул он, открывая дверь.

— Привет! Я в спальне, — ответила она, — работаю.

— Сейчас приду! — Он схватил мобильник и позвонил Полику. — Привет, Бруно, извините за беспокойство. Вы не отправите мне в сообщении номер телефона начальника мадемуазель Монмори? Забыл, как его зовут…

— Камиль Иакелья, — подсказал Полик. — Сейчас отправлю.

— Спасибо. Я поговорю с ним, а потом перезвоню вам. Чао.

Как только пришло сообщение с номером мобильника, принадлежавшего директору банка, Верлак набрал его и, сгорая от нетерпения, стал ждать, когда Иакелья ответит.

— Ну давай же… давай… — торопил его Верлак.

Иакелья ответил после четвертого сигнала.

— Алло?

— Здравствуйте, месье Иакелья, — заговорил Верлак. — Это судья Верлак. У меня к вам один вопрос…

— Слушаю вас.

— Мадемуазель Монмори водила машину?

— Да.

Верлак вздохнул.

— Понятно…

— Но в последнее время — нет, — продолжал Иакелья. — Ее машина вышла из строя примерно полгода назад, и она копила деньги на новую.

— Как же она добиралась куда-нибудь?

— Ее подвозил кто-нибудь из коллег. Или на автобусе.

— Огромное вам спасибо, — сказал Верлак. — Извините за беспокойство.

— Ничего страшного. Надеюсь, я хоть чем-нибудь вам помог. Мы так опечалены ее смертью. — Он шмыгнул носом, прокашлялся и добавил: — Мы, наверное, увидим вас на панихиде? Она состоится завтра в одиннадцать, в церкви Мадлен.

Верлак закрыл глаза.

— Постараюсь прийти. Всего хорошего.

Марин вышла из спальни с книгой в руках.

— А, привет! — Она прошла через кухню и поцеловала Верлака. — М-м, пастис.

— Все они — Сюзанна, Полин и Жизель — ездили на автобусе, — объявил он.

Марин отступила на шаг.

— Серьезно? Хочешь сказать, это не просто совпадение? Водитель автобуса?

— Может быть, но как он узнал, где они живут?

— И почему напал на мадам Даррас? — подхватила Марин. — Эта подробность не вписывается. Кстати, ты уже говорил с Филиппом Леридоном?

— Тебе он настолько не понравился, да? — спросил Верлак. — Завтра поговорю. Жиль Даррас сообщил Бруно о скандале, который ты видела на почте, — мадам Даррас пожаловалась на него мужу.

— Мадам Даррас не слышала, что сказал Леридон после того, как она ушла, — заметила Марин. — Что без таких женщин, как она, мир был бы лучше, или что-то в этом роде.

Верлак кивнул, направился к холодильнику и вынул бутылку белого из Макона.

— Судя по тому, что мне рассказывали, я был бы о ней такого же мнения. — Взглянув на бутылку, он увидел, что она уже откупорена. — О, ну и как оно?

— Превосходное, — ответила Марин. — Очень способствует чтению.

— Не сомневаюсь.

— Сегодня я ходила поговорить с мадам Жубер… с Филоменой, — сообщила Марин.

Верлак налил себе белого вина.

— Спасибо. И что она?

— Совершает паломничество.

— Merde! А с ней никак нельзя связаться?

— Брат Бенуа пытался найти для меня номер телефона, я с ним недавно разговаривала. Группа Филомены задержалась в пути из-за дождя, теперь они отстают от графика. Он все еще пытается выяснить, где они сейчас находятся. И намерен также сообщить мадам Жубер о смерти мадам Даррас, ведь когда-то они были близкими подругами. А как в остальном прошел твой день?

Верлак взял свой бокал, поднялся на пять ступенек, ведущих из открытой кухни и столовой в гостиную, и сел в кожаное кресло.

— Дерьмово, — наконец ответил он. — Фабрис отчитал меня за то, что я вызвал Кристофа на допрос. Я чувствую себя нашкодившим подростком.

— Ничего, переживет, — Марин уселась на верхнюю ступеньку, свое любимое место. — Кстати, помнишь грязь, которую ты заметил на шинах роскошного автомобиля Кристофа в тот вечер, когда мы ездили в гости? — спросила она, глядя на Верлака.

— Молодец, подмечаешь детали. — Он заулыбался. — Я помнил, но только благодаря тебе. Наши ребята уже успели отскрести эту грязь и отправить ее в лабораторию.

— Бедняга Кристоф! Надеюсь, это грязь не с виноградника.

— Я своему подчиненному сказал сегодня то же самое. У Кристофа нет алиби на ранний вечер пятницы, до того, как он приехал на встречу клуба любителей сигар.

— И чем, по его словам, он занимался?

— Бруно считает, что Кристоф что-то скрывает. А сам Кристоф утверждает, что в это время был один дома.

— Ты не спрашивал его про грязь?

— Нет, хотел сначала дождаться результатов анализа. Не знаю, правильно ли я поступил. — Верлак расслабился в кресле, смакуя «шардонне» с южной оконечности Бургундии, купленное всего за четверть цены родственных ему, но более знаменитых вин, произведенных к северу от Бона. — Что на ужин?