Мэри Лу Лонгворт - Смерть на винограднике

— Потрясающе, — восхитился Полик. — Но честно говоря, шеф, судя по машинам на стоянке и зданию космической эпохи, мы не уложимся в служебный бюджет.

— Об этом не беспокойтесь. — Верлак знал, что за ужин и номер ему не придется рассчитываться деньгами налогоплательщиков: он вполне мог заплатить из своих. — А поскольку спать нам сегодня придется в одной постели, пора бы вам уже называть меня Антуаном.

Полик разразился хохотом.

— Думаю, если как следует попросить, нам принесут раскладушку.

— Вы храпите?

— Угу. А вы?

— Мне говорили, что да. — Верлак окинул взглядом обширную долину перед ними, ярко освещенную заходящим солнцем и в то же время темную от нависших над головой туч. — Центральный массив особенный, такого уголка больше не найдешь нигде во Франции, верно? — спросил он.

— Да, — согласился Полик. — Но, честно говоря, во Франции нет мест, которые я бы не любил, — за исключением, может быть, нескольких районов Парижа.

Верлак усмехнулся, не зная, что имеет в виду Полик, — то ли чванливые шестой и седьмой аррондисманы, то ли многолюдные и грязные девятый и двенадцатый.

— Бабушка однажды рассказывала, что об этом регионе в ее английском путеводителе по Франции не упоминалось ни единым словом, — сказал он. — Мой любимый художник родом из этих мест. У меня в спальне висит его картина.

— Случайно, не Пьер Сулаж?

— Он самый, — кивнул Верлак. — А вы знаете его работы? Много черного — я имею в виду цвет, а не настроение.

— Элен его большая поклонница, — объяснил Полик. — Она и рассказала мне, что родина Сулажа — Центральный массив. Я даже видел указатель деревни с его именем на карте, когда мы подъезжали к Лайолю. — Он не стал говорить, что однажды Элен отправилась экспрессом в Париж только для того, чтобы побывать на ретроспективной выставке Сулажа в Центре Помпиду. О том, сколько стоят его картины, он мог лишь догадываться. Наверное, картина, принадлежащая Верлаку, совсем крошечная.

Верлак положил руку на массивное плечо Полика.

— А если нам сейчас сходить в душ, а потом сделать вид, что мы переоделись в свежие рубашки к ужину?

— К трехзвездочным ресторанам я мог бы с легкостью привыкнуть, — заметил Полик, сидя в белом кожаном кресле перед панорамными окнами от пола до потолка с видом на холмы и долину. — Я в таком впервые.

— Вы, наверное, предпочли бы впервые побывать здесь в обществе дамы, — отозвался Верлак.

Полик засмеялся:

— Да, вместе с женой.

— Если Элен когда-нибудь начнет сама продавать вина, которые делает, она разбогатеет и наверняка прославится, — предсказал Верлак.

— Насчет богатства не знаю, — ответил Полик, — а если и прославится, то лишь в мире виноделов — как Лалу Биз-Леруа в Бургундии или семья Мондави в Калифорнии.

Верлак положил ногу на ногу и закурил сигару, удостоившись сердитого взгляда пары, сидевшей неподалеку.

— Франция будет последней страной в Европе, где примут акт о запрете курения, помяни мое слово! Подумать только, две тысячи шестой год на дворе! — сказал мужчина по-английски своей жене. — Идем, Маргарет! — Они быстро поднялись и направились в зал ресторана.

— Он недоволен из-за вашей сигары? — спросил Полик. — Но вы же не собирались курить прямо в ресторане.

— Само собой, — соврал Верлак.

Появился официант с двумя бокалами шампанского, представленного в меню под именем ресторана.

— Вы уже определились с выбором? Или будете заказывать по меню?

— Я бы предпочел полное дегустационное меню, — сказал Верлак, подмигнул Полику и добавил: — И вам советую.

Полик закрыл меню.

— Ладно, мне то же самое.

— Не желаете докурить свою сигару до ужина, месье? — спросил официант. — Обычно к шампанскому мы подаем tartelette aux cèpes, но поскольку вы курите…

Верлак отложил сигару в пепельницу.

— Тарталетки с белыми грибами, говорите? Мы начнем ужинать прямо сейчас, благодарю вас. И я бы посмотрел карту вин, если можно.

Полик откинулся на спинку кресла, наслаждаясь видом, а Верлак углубился в карту вин, услужливо поданную официантом.

— Не хотите взглянуть, Бруно? — спросил он коллегу.

— Нет, предоставляю право выбора вам. А я лучше посижу, посмотрю, как плывут облака.

Появился сомелье, и Верлак для начала заказал рислинг.

— Превосходный выбор, месье, — одобрил сомелье с сильным акцентом, происхождение которого так и не смогли определить его слушатели. — Рислинги отлично сочетаются с овощными блюдами месье Бра.

— Вот и хорошо, — кивнул Верлак. — С мясными и сырными блюдами мы будем пить красное. Только никак не могу решить какое — «Мас Жюльен» или «Амалая».

— Как вам известно, «Мас Жюльен» — можно сказать, местное вино, из Лангедока, — объяснил сомелье. — А «Амалая» — совершенно особенное, с моей родины.

Полик вскинул бровь. Ему и в голову не приходило, что Верлак закажет вино не из Франции.

— Вы из Аргентины? — спросил Верлак.

— Да, и я счастлив сообщить, что оно не только прекрасно сочетается со второй половиной вашего ужина, но и в целом… божественное.

Верлак улыбнулся и вернул ему меню.

— Значит, пьем аргентинское.

— Вы только посмотрите на них, — продолжал он, когда принесли mise en bouche [35] Закуски к аперитиву ( фр .). . -Прямо как «тарт татен» в миниатюре. — Судья и комиссар старались есть не слишком быстро, наслаждаясь тонкой масляной корочкой и сочными ломтиками белых грибов, выложенными слоями, — как яблоки на знаменитом французском пироге.

Через десять минут они уже сидели в зале ресторана лицом к окнам и заходящему солнцу. Рислинг откупорили, Верлак предоставил Полику право первой пробы. Одну за другой им приносили большие белые тарелки, в основном с овощными блюдами. Оба едока молчали, пока не попробовали сладкий лук, поджаренный на медленном огне и поданный, по выражению официанта, с «лакричным порошком», который на самом деле был сладковато-острой смесью оливок, сахара и молотого миндаля. После этого блюда мужчины снова разговорились.

— Как думаете, здесь подают «Гаргуйу», хотя сейчас и осень? — спросил Полик, вращая золотистое вино в бокале.

— Надеюсь, да, — ответил Верлак. — Кстати, а что это такое?

— Местное выражение. Так называется крестьянское рагу из картофеля, воды и окорока.

— А теперь — и фирменное блюдо ресторана Бра. — Верлак увидел, что к их столу снова приближается официант. — Я видел его разновидности почти в каждом дорогом ресторане, где ел за последние десять лет.

— «Гаргуйу», — объявил официант, осторожно ставя две белые тарелки, содержимое которых поражало буйством красок. Оба едока склонили головы набок, словно чтобы было проще сосчитать количество овощей, полевых цветов и пряных трав, которые им подали.