Алла Холод - Рыцарь страха и упрека

— А при личной встрече ты надеешься услышать, что ты умница и красавица, да? — зло усмехнулся Павел.

— Ну, на это я уже давно не рассчитываю, — вздохнула женщина. — Но хотя бы поговорить мы можем? Неужели за столько лет жизни с тобой я не заслужила права хотя бы быть услышанной?

— Заслужила, ты много чего заслужила, — огрызнулся Волков. — Ладно. Хочешь, чтобы тебя выслушали — валяй.

С этими словами Павел Волков двинулся к дому, прошел мимо женщины, стоящей у порога, даже не подумав предложить ей пройти первой.

Все рушилось. Дима понял, что упустил момент. Почему он не выстрелил сразу? Сразу, как только Волков вышел во двор со своим стаканом? Если бы он не замешкался, если бы прислушивался к своим ощущениям, не растягивал сладостное предчувствие, то сейчас был бы уже далеко. И эта нашла бы труп своего бывшего или еще не бывшего мужа. Сейчас последует выяснение отношений. Насколько оно затянется? Каким оно будет? Останется ли Волков один после разговора или опять рванет куда-нибудь, не дав Диме осуществить «план»? А какой был момент! Восхитительный, идеальный! Как он мог его упустить?

Волков и его жена прошли в дом, спасибо хоть стеклянную дверь не закрыли. Волков, заходя, растворил и другую створку. Дима больше не мог находиться в своем укрытии, он должен был слышать и видеть все, что происходит. Нестроев осторожно выбрался из кустов и, бесшумно ступая по траве, прошел к дереву, которое росло прямо у стены дома. Ветви надежно прикрывали его. Люди из комнаты его не увидят. Если же они опять захотят выйти во двор, придется ретироваться.

— А ты вообще смелая. Я даже не ожидал от тебя, — начал Волков, открывая холодильник и снова доставая бутылку «Финляндии», — пришла ко мне одна. Отчаянная барышня. Ты что, меня совсем не боишься?

— А чего мне тебя бояться? — тоненьким, но твердым голосом ответила она. — Фактически мы с тобой уже не муж и жена. Это вопрос юридической процедуры, так что теперь ради сохранения семьи я уже ничего не буду скрывать. Если ты меня хоть пальцем тронешь, я немедленно сниму побои и напишу заявление. Это я тебе обещаю, так что кулаками не размахивай, предупреждаю сразу. Я пришла поговорить, а не ругаться.

Волков налил стаканчик и выпил залпом.

— Поговорить? — прошипел он. — О чем? О том, как ты собираешься со мной судиться?

Снова наполнил стакан и резко сменил тон на глумливый, даже издевательский.

— Судись, я не против. Ты же барышня опытная, все знаешь, все умеешь, столько судов прошла… Тебе дело выиграть — раз плюнуть. Даже любопытно будет на это посмотреть. Шоу под названием «курица в суде».

Волков засмеялся. Злобно и резко.

— Прекрати немедленно! — закричала женщина. — Ты находишь удовольствие в том, чтобы меня оскорблять и унижать, да? Что это за удовольствие для взрослого мужика? Как тебе не стыдно!

— А почему мне должно быть стыдно? И чего мне стыдиться? — спокойно ответил Волков. — Я у себя в доме, между прочим, нахожусь. У себя! И здесь я делаю то, что считаю нужным. А если тебе что-то не нравится, ты можешь отсюда выметаться. Тебя вообще сюда никто не звал. Как ты вообще набралась наглости прийти?

— Слушай, ты что, вообще не способен к нормальному разговору? — еще раз попробовала она. — И отчего ты беснуешься? Это ведь ты мне изменил, не я тебе, семья разрушилась по твоей вине. Ладно, обо мне речь не идет, я тебе давно никто, но у тебя двое детей. Я прошу тебя о них подумать. Жить в той квартире невозможно, там грибок, Котик скоро начнет задыхаться. Неужели я стала бы думать о каком-то суде, если бы ты сам решил вопрос с жильем для своих детей?

— А я своих детей никуда не выгонял, — парировал Павел. — Пусть приходят и живут. Я и тебя не гнал, пока вы не начали свои демонстрации.

— Какие демонстрации? Ты приходил пьяный, устраивал скандалы, поднимал руку на меня и на Дашку. Да дети уже просто боялись находиться в одном доме с тобой!

— Что ты городишь, овца? — Волков резко встал со стула, и он упал с громким стуком. — Это ты отняла у меня детей! Это из-за тебя мои дети стали меня ненавидеть! Все из-за тебя! Из-за тебя у меня все покатилось кувырком!

Он резким движением схватил бутылку и налил себе еще.

— Видно, с тобой разговаривать бесполезно, зря я пришла, — сказала женщина, и в ее голосе уже слышался испуг.

— Конечно зря, — ответил Волков, проглотив содержимое стакана. — Но если уж пришла, то слушай теперь.

— Ничего я не буду слушать, — ответила она и поднялась со своего стула.

— Сидеть! — заорал Волков и, схватив жену за волосы, швырнул назад. — Пришла, дурочка, значит, будешь слушать. Не нравится? Значит, всю жизнь тебе нравилось жить без забот и хлопот, жрать самое вкусное, менять наряды, ездить на курорты… Все это тебе нравилось! Ты всю жизнь просидела у меня на шее. Не заработала за жизнь ни копейки, а теперь хочешь отнять у меня дом, который я строил сам?! И ты думаешь, что я тебе это позволю? Ты, безголовая дура, настроила против меня детей, устроила мне развод с алиментами перед переаттестацией. А теперь еще и в суд собираешься подать?! Это кто же тебе присоветовал, а? Это толстожопая дура Гаянэ тебе присоветовала такую дурь? Да? Говори!

— Какая разница? — выкрикнула несчастная женщина. — Что значит, я жила без забот и хлопот? А кто воспитывал детей, кто обеспечивал уют в доме? Думаешь, это не труд, не работа? Думаешь, что полы моются сами и борщи сами варятся?

— Вот и варила бы их, — рычал Волков. — Чего взбесилась? Думаешь, я раньше тебе не изменял? Изменял! И не раз, и не десять! Сейчас-то ты чего бунт устроила? Это все равно как кошка драная с цепи сорвалась. Тоже мне, бунтарка.

— Ладно, какая бы я ни была, у тебя есть дети, ты обязан думать о них, — она уже почти плакала. — Пускай я не заслужила ни одного доброго слова, но дети должны жить в нормальных условиях.

— Пускай приходят и живут в нормальных условиях, — отрезал Волков. — Я вас удерживать не стал, я сознательно хотел, чтобы дети на своем опыте поняли, что значит жить с такой мамашей, как ты. Что, взвыли уже, бедные детишки? Плохо без папы? Ты, овца, куда их поперла в свою гнилую трущобу? Матерью ты еще называешься! Ты — злобная и гнусная эгоистка! Ты просто боялась остаться одна, вот и потащила их в свою халупу! Подожди, они скоро опомнятся…

— А если нет? — прервала его жена. — А если ни Даша, ни Костик не захотят с тобой жить, что тогда? Тогда тебе наплевать на то, что они существуют в природе и что они — твои дети?

Некоторое время Волков молчал. Неужели слова жены затронули в нем какие-то чувства?

— А ты знаешь, мне нравится, как ты устроилась, — прервал он паузу.

— Только не надо упрекать меня тем, что я не работала, — перебила она, — ты сам не хотел, чтобы я работала. Ты сам всегда говорил, что деньги — это твоя обязанность.