Юлия Михалева - Невидимые

Сегодня Наталья воссоздавала на нем фрагмент улицы, видимый из окна. Получалось не слишком похоже — о чем Бирюлев, впрочем, упоминать не собирался.

На пуфе у мольберта спала, свернувшись калачиком и обняв терпеливую болонку, четырехлетняя хозяйская дочь.

— Нет, Наталья Васильевна, я о вас помнил. Только времени совсем не было. Столько всего случилось — не перечесть, — Бирюлевустроилсяв кресле, котороеРыбину никогда не нравилось.

— Ах, все так говорят, — вновь берясь за кисть, Наталья косо улыбнулась уголком рта. Ее, единственную из знакомых Бирюлеву дам, улыбка не украшала, а портила. — Вы просто негодник… Нюра, унеси Вавочку!

— Что Рыбин?

— Неделю назад отбыл с ревизией. Жду уже завтра… Лишь завтра, — многозначительно сообщила хозяйка.

Однако пока что у Бирюлева не было настроения для забав.

— Отца убили, — резко заявил он, а затем, не делая паузы, рассказал все.

Уже ночью, в постели Рыбина, Наталья вдруг вспомнила:

— Прости, Жорж. Я ведь даже не принесла тебе соболезнования.

— Ничего. Я все понимаю.

Наталья закурила тонкую дамскую папиросу, вставив ее в мундштук.

— Рыбин не возражает?

— О нет! Так я кажусь ему более утонченной.

Она рассмеялась, а Бирюлев опять помрачнел.

— Он один был мне не только родней, но, пожалуй, и другом. Знаешь, до сих пор не верится… Мы виделись каждую неделю, и я заранее собирал истории, чтобы его развлечь. На днях иду по улице, смотрю, как дама бранится с торговцем из-за копейки — и представляю, как в красках перескажу отцу. Слышу сегодня в газете, что баркасы рыбаков утонули — ему, думаю, покажется интересным… Глупо, но даже на пончики стоит глянуть — и сердце сжимается: он их любил. Но ведь, пока он был жив, я о таком не задумывался.

Наталья сочувственно погладила по руке.

— С тех пор, как нашел отца, я как будто живу во сне. Все жду, жду когда он закончится… Каждый день хожу в участок — но все без толку. Никто не замечает, не видит, не слышит. Будто меня и нет. Я как призрак: наблюдаю за всем, но не могу вмешаться.

— Да какой из тебя призрак? Вот он ты, живой и настоящий, — Наталья привстала и ласково заглянула в лицо, затем с деланной серьезностью ощупала. — Теплый. Привидения такими не бывают.

— А какие они?

Бирюлев шутил, но собеседница задумалась, наморщила лоб.

— Серьезные. Без веской причины не появляются.

Он рассмеялся:

— Наташа, а ведь мой сыщик, Червинский, с тобой бы согласился. Он, похоже, на самом деле верит, что в убийствах замешаны призраки. Все пытается уточнить, кто именно показывался жертвам перед смертью.

— А что, они и впрямь их видели?

— Ну… если верить рассказам. Запертые дома, опять же. Еще какие-то следы на муке. Но сам я думаю, что Червинский — обычный морфинист.

— Жорж, обещай не смеяться.

— Над чем?

— Твой сыщик, может, и прав…

— Ты тоже считаешь, что призраки убили полгорода? — Бирюлев шаловливо взъерошил рыжие кудри, но Наталья холодно отстранилась.

— А что, если они хотели предостеречь? Я и сама раньше не верила, будто умершие совсем рядом. Но… я их тоже слышала. А старые вещи… Они живые.

— Ты серьезно, Наташа?

— Я ходила на сеанс месье Жана, — имя, знакомое репортеру: в газете оно не раз становилось предметом насмешек. Впрочем, сам "Жан" был, очевидно, хорошим дельцом, чего не сказать о его легковерных последователях. — И получила послание от тетушки и сестрицы.

— И что же они сказали?

— Что я должна ценить то, что имею…

На розыгрыш не похоже: она явно верила в то, о чем говорила. Неужели у Натальи и впрямь подобные интересы? Но чему удивляться? На деле Бирюлев ее вовсе не знал.

— Хорош совет, для каждого пригодится.

— Нет, ты ошибаешься. Ты не слышал всего, — любовница вдруг крепко схватила за руку. — Сходи со мной завтра! Лишь один раз. Обещаю — если не поверишь, я больше никогда об этом не заговорю. Но вдруг духи тебе помогут? Можешь и сыщика с собой взять.

Бирюлев представил, как делает столь сумасбродное предложение Червинскому, и залился неуместным смехом.

— Жорж, ты обещал не смеяться…

— Прости, Наташа. Но это слишком нелепо.

— Подумай… Что ты потеряешь, если согласишься?

И в самом деле, что?

Идея казалась на редкость абсурдной — и, вероятно, именно потому Бирюлев позволил себя уговорить.

Уже засыпая, вспомнил: он так и не сказал Наталье, что ушел от Ирины.

Да и был ли в том смысл?

В темноте Ульяну больно схватили за волосы и прижали лбом к сырой деревянной стене. Она даже пискнуть не успела от неожиданности.

— Кто такая?

— Макара ищу.

Он этот адрес оставил — а больше идти и не к кому.

Деньги закончились. Вчерашний ночной ливень, от которого на улицах к полудню не осталось и следа, залил дом. Сколько бы Ульяна ни вытирала, подставляя лохани да бочки — все равно образовалась сущая заводь. От сырости дети закашляли.

На берегу отводили глаза, шептали, что мать повесят. Самой идти в участок — невмоготу, а что еще делать — неизвестно.

Оставив младших на Аксинью — благо, снова не отказала приглядеть, хоть и смотрела вполглаза — Ульяна с утра побежала к Витьке. У мастера брата не застала, сказали — в бараке. Там и нашла: на топчане, всего в каплях пота, полуживым от лихорадки. По словам соседей, давно не ел.

Хорошей сестре следовало бы не денег просить, а присмотреть за ним — да как?

Покинув брата, Ульяна, не раздумывая, отправилась к Макару. Может, он разузнает о матери? Или — а вдруг! — снова поможет копеечкой?

Но вместо Макара Ульяну встретили незнакомцы.

— Ты-то кто сама? Кто он тебе?

— Брат, — а что еще отвечать? Не рассказывать же всю историю тем, кто прижал к стене в полутьме барака?

— Так они ведь вместе жили? Да и старше та должна быть. Эта совсем соплюха, — усомнился один.

— Да шут их разберет. Сказано — сестра, значит, сестра, — не стал раздумывать другой. — За вещами, поди, пришла?

Ульяна не понимала.

— Чего с ней возиться…

Чирк… Как будто обожгло.

Ульяна в ужасе схватилась за голову — нащупала голый затылок. Льняная коса соскользнула на пол.

— Передай брату: не придет сам к Степану — вам всем хуже будет.

Лениво. Скучно. Дорогу все, кому надо, уже узнали. Осталось только ждать.

Тощий ушел. Натрепал и про угрозы приятелей? Если бы сказал правду — сидел бы тихо, как мышь. Или на самом деле настолько тупой?

В целом все подтверждало хитрый ход Легкого. Надумал подобраться поближе в расчете, что такого кретина, как Тощий, даже Алекс не заподозрит. Донос сюда отлично укладывался. И то, что щенок сказал об облаве, тоже понятно. Она же была только предупреждением. Но, если бы и промолчал, тоже небольшая беда. Хотя, конечно, легашам лучше о себе без нужды не напоминать.