Алина Степанова - Сломанный мальчик

Едва подумав о чувствах, я тут же вспомнила встреченного вчера Шандора. Ах, если бы не проклятые обстоятельства, у нас даже могло бы что-нибудь получится! Может, у нас был бы шанс узнать друг друга получше. Но увы, со своим сказочным везением я и этого шанса лишилась. А теперь я даже извиниться перед ним не могу — у меня нет ни номера его телефона, ни адреса. Удивительно, но Владимир, похищая меня, не оповестил, где мое заточение должно происходить… Да и захочет ли теперь прекрасный мадьяр принять извинения от женщины, сделавшей с ним такое — пусть даже и не намеренно? Что-то я сильно в этом сомневаюсь. Я бы, на его месте, сто раз подумала — а ему, похоже и думать над этим не придется.

Вздохнув, я обратилась к помощнику майора:

— Томми, расскажите мне, что произошло! Вай я очутилась ин зэ хоспитал?

Мольнар пожал плечами:

— Brain concussion.

Чего? В который раз трудности перевода мешали моему восприятию. Брейн… Брейншторм — это мозговой штурм. Значит, что-то с моим мозгом? О Господи! А! Сотрясение же! Теперь бы еще выяснить, как это случилось.

— You were found on the floor.

Меня нашли лежащей на полу! Час от часу не легче. А что я там делала? Почему я там лежала?

— You were hit on the head with a bottle.

Вечер перестает быть томным. Меня? Ударили по голове? Бутылкой? Но кто и зачем?

— Your man.

— Мой мужчина?! В каком смысле? Это Шандор что ли?! — и в ту же секунду я увидела руку Владимира, с занесенной над моей головой бутылкой. — Ноу, итс нот Шандор!

Я похолодела от мысли, где же Шандор находится сейчас, в данную секунду времени.

— Энд вер из май мэн ноу?!

— In prison.

— Да вы с ума сошли! В какой еще тюрьме? Это был Владимир Калач!

— Vladimir Kalach? Not Shandor?

Я без сил отвалилась на подушке. Нет, это что за безобразие? Стоило мужчине подвиг совершить — как на него наблевали (простите) и заперли в каталажке. Проводил, называется, даму. Теперь, наверное, решит на всю оставшуюся жизнь с женщинами завязать — нафиг нужны такие эротические приключения.

— Иммедиатли освободите Шандора! — заорала я на помощника майора.

Томми потянулся за трубкой и начал кому-то звонить.

Мольнар долго висел на телефоне, но безуспешно — на том конце не снимали трубку. Помощник Буйтора только виновато пожимал плечами.

Где-то в больничном коридоре запиликал телефон. Судя по нарастающему звуку, он быстро приближался к моей палате. И наконец в дверях появился взлохмаченный и запыхавшийся майор. Мольнар с облегчением нажал на отбой.

Увидев меня, Буйтор аж присвистнул:

— Alina, Alina!

Томми принялся объяснять своему начальнику, что Шандора следует отпустить, поскольку он человек честный, а покушалось на меня совершенно иное неприятное лицо. Майор только рассеянно кивнул головой, соглашаясь с помощником.

— We’ll let you go in the evening.

Я задохнулась от возмущения:

— Какой еще ивнинг? Почему человек должен проводить в тюрьме лишние часы, да пусть даже секунды? Освобождайте немедленно!

Майор как-то странно на меня посмотрел. Как будто это я по своему желанию заварила такую кашу! Конечно, престарелая кокетка, променяла спокойствие на вечер с кавалером! Но что же теперь? Совсем о личной жизни забыть? Как же это все сложно…

Я стала настойчиво уговаривать майора, терять-то мне было все равно уже нечего.

— Фридом то Шандор!

Буйтор поднял руки: мол, сдаюсь, сдаюсь, и пятясь вышел из палаты. Надеюсь, он прямо сейчас займется освобождением моего незадачливого спутника.

Меж тем Томми перешел к допросу. Его интересовало, ни много, ни мало, как мне удалось выследить Владимира Калача. Он отказывался верить в такие совпадения и случайности.

— Чего? Да что вы там себе думаете? Мне много лет — я давно не играю в разведчиков. Мне бы и в голову не пришло кого-то выслеживать!

Мольнар сделал неопределенный жест головой, который означал как: такие случайности случаются только с Алиной — навязалась тут на нашу голову!

Закончив делать записи, он дал мне подписать изложение нашей беседы и, попрощавшись, удалился. Я совсем не была против — голова раскалывалась и ужасно хотелось спать.

Но это же больница — тут фиг отдохнешь. Все время что-то колют, мажут, измеряют, капают. И если все это мне удалось отлично совмещать с дремой, то в обед меня окончательно разбудили, заставляя поесть. Аппетита не было совершенно, хоть и ела я в последний раз по моим подсчетам примерно сутки назад. Отличное, кстати, решение для того, чтобы снизить вес — каждый раз открывая холодильник со всей дури бить себя по голове тяжелым тупым предметом до потери сознания. Если это даст мне потерю пары-тройки десятков килограмм — готова приступить к такому способу похудения хоть завтра.

Больничный обед, прямо скажем, поразил мое воображение. Медсестра в уютной сине-голубой пижамке привезла на сервировочном столике изрядный поднос.

В овощном бульоне плавала половинка яичка. На большой тарелке возвышалась гора зеленого салата в компании сыра, маслин и помидорок. Отдельно больничный шеф-повар сервировал шницель, горку грибов и что-то похожее на анчоусы.

Заставить себя съесть все это великолепие я так и не смогла. Оставила только чашку дымящегося шоколада и слоеный пирожок, как позже выяснилось, с лимоном.

На минуту мне стало даже страшно: а сколько же мне придется заплатить за такое лечение? Я совсем не была уверена, что моя страховка все это великолепие покроет.

Сейчас позвоню в страховую! Ага, позвоню. Разве что в колокол на больничной часовне — я видела ее, когда навещала Веронику. Телефона-то у меня снова нет. Я жутко разозлилась! Я, конечно, человек не бедный, прямо скажем, покупку айфона раз в месяц легко осилю, но не каждые же три дня! Это уж совсем какое-то безобразие.

Черт! У меня же там в отеле незнамо что творится! Разбежаться они конечно не разбегутся, а как оно там вообще, без общего руководства?

Ну ладно, это легко решаемая проблема.

Звонком у изголовья я подозвала медсестру:

— Сорри, ай нид ту колл! Ну очень нужно!

Милейшая тетенька развела руками — по-английски она не говорила.

Я приложила все свои скромные актерские способности, изображая по-очереди телефон, телефонные переговоры, телефонную будку — но все было напрасно. Тетенька лишь участливо улыбалась, что-то бормоча себе под нос на венгерском.

Мне пришлось встать и с огромным трудом, в ее сопровождении, добрести до сестринского поста в холле. Но тут меня ожидала неудача. На посту не было ни компьютера, ни телефона. Не солоно хлебавши я вернулась в кровать. Поход меня так утомил, что я сомкнула веки, едва успев коснуться головой подушки.

Обычно у меня очень чуткий сон и я просыпаюсь, даже если кот простучит копытами по ковролину. Но так как я была весьма слабой, то не сразу заметила, что медсестра уже какое-то время возится с моей капельницей.