Гарольд Роббинс - Чужак

Прошло два часа, я ждал телефонного звонка. Почему-то я был уверен, что Джерро позвонит мне, если только будет в состоянии. Около шести часов раздался звонок. Гарри снял трубку и позвал меня.

— Привет, — сказал я.

— Фрэнки, — услышал я возбужденный голос, — это Терри. Тебе лучше сматываться, полицейские ищут тебя.

— Подожди, — оборвал я ее, — откуда они знают? Ведь только ты видела меня.

— Другие тоже видели, — нервно сказала она. — Там было несколько человек из клуба, которые видели тебя. Полиция допрашивает всех, и в любую минуту они могут выяснить, кто ты такой. Этот полицейский в больнице, и он может умереть. Если он умрет… — она затихла.

Об этом мне думать не хотелось.

— А ты не знаешь, что с Джерро? — пробормотал я, запинаясь.

— А ты разве?.. — она заплакала. — Он умер, его задавила лошадь.

Магазин поплыл у меня перед глазами. Я постарался взять себя в руки.

— Ты слышишь меня? — закричала Терри.

— Слышу, — ответил я через силу.

— Поторопись, у тебя не так много времени.

— Да, — сказал я, — спасибо.

Я повесил трубку и остался стоять возле телефона. Не знаю, как долго я там стоял, прежде чем смог заставить себя подойти к Гарри и сказать:

— Я увольняюсь.

Он резал сыр на машине и так поразился моим словам, что чуть не резанул себе палец.

— Почему?! — спросил он. — Что случилось?!

— Я попал в переделку. На митинге была драка, и теперь мне лучше смыться.

— Ох! — воскликнул он. — Дело плохо, да? Говорил я тебе держаться подальше от этих ублюдков, вот теперь и влип из-за них.

— Теперь уже ничего не исправишь, и между прочим, их вины здесь нет, — коротко ответил я.

Гарри закончил резать сыр, завернул его и протянул покупательнице, которая стояла перед прилавком и не могла слышать мои слова. Затем он снова повернулся ко мне.

— Извини, Гарри, я не собирался увольняться и бросать тебя, но ничего не поделаешь. Ты был очень добр ко мне, и я хочу сказать, что ценил это. Передай то же самое мистеру Рейзеусу.

Он кивнул, а я прошел в заднюю комнату, снял фартук, повесил его на гвоздь и вернулся в магазин. Подойдя к Гарри, я протянул ему руку и сказал:

— Спасибо за все, Гарри.

Он пожал мою руку.

— Ох, как жаль, что ты уходишь, парень, ты мне понравился.

— Мне тоже жаль. — Я повернулся к двери.

— Подожди, — окликнул меня Гарри. — Ты кое-что забыл.

Я повернулся и посмотрел на его протянутую руку.

— Твое жалование.

— Но сегодня только понедельник.

— Возьми, это твои деньги, ведь тебе не раз приходилось перерабатывать.

Я спрятал деньги в карман.

— Спасибо, они мне пригодятся, — поблагодарил я и подумал, что в копилке, которая осталась в гостинице, было немногим более ста долларов. На них особенно не разживешься.

— Ну, парень, — сказал Гарри, провожая меня к двери, — надеюсь, что все будет в порядке.

Я скрестил пальцы и вытянул руку, Гарри усмехнулся и тоже протянул руку со скрещенными пальцами. Я вышел из двери и огляделся. На улице, как всегда, было тихо. Добравшись до гостиницы, я упаковал вещи в небольшой потрепанный чемоданчик, который купил давным-давно, уплатил по счету и вышел. И тут меня осенило.

Марианна! Кто скажет ей о случившемся? Только бы не какой-нибудь малознакомый человек, который не знает о чувствах, которые они с Джерро испытывали друг к другу. Лучше уж пусть прочитает сухую заметку в газете. С каждым шагом меня все сильнее одолевала мысль, что рассказать ей обо всем должен я. Окончательно я убедился в этом, когда остановился перед ее дверью, с чемоданом в руках. Я нажал звонок.

Я надеялся, что она дома, так оно и было. Раздались ее быстрые шаги, потом она открыла дверь и с удивлением воззрилась на меня и мой чемодан. Не дожидаясь приглашения, я вошел в квартиру.

Она закрыла дверь, не спуская с меня глаз.

— Уезжаешь, Фрэнк?

— Да, но прежде я должен сообщить тебе кое-что. — Лицо мое было серьезным.

Она не могла знать, о чем я собираюсь говорить, даже представить себе не могла предмета разговора. С выражением внимания на лице она подошла ко мне ближе. Удивительно, но у нее были серые глаза, а не карие, как я думал раньше. Темно-серые, дымчатые глаза.

— Что ты должен сказать мне? — мягко спросила она. — Что же это за важность такая, не сообщив мне которую, ты не можешь уехать?

Я опустил чемодан на пол и резко схватил ее за плечи, думая, что встряска поможет ей легче воспринять известие.

— Мне больно, Фрэнк.

Я ослабил хватку, ярость, вскипевшая во мне, исчезла.

— Тебе лучше сесть, — произнес я почти ласково.

— Нет, я не буду садиться, — глаза ее начали расширяться от страха. — В чем дело?

— Джерро мертв, — выпалил я.

Некоторое время она непонимающе смотрела на меня, затем побледнела, глаза ее округлились. Марианна буквально рухнула на меня, но я подхватил ее, отнес в спальню и положил на кровать. Потом вышел в другую комнату, налил стакан воды и вернулся. Ее начало трясти, я поднес стакан к ее губам, несколько капель пролилось ей на подбородок. Расстегнув ей блузку, я уселся рядом, ожидая, когда ей станет получше. Через некоторое время она открыла глаза.

— Я не хотел, чтобы ты узнала это от кого-нибудь другого, — произнес я. — Я думал, будет лучше, если это скажу я, но, боюсь, сделал только хуже.

Марианна слабо покачала головой.

— Как… как это случилось?

— На площади была драка, полицейский ударил его, и он упал под копыта лошади. Я швырнул в полицейского бутылкой, он теперь в больнице, и мне надо сматываться.

— Но Джерро… — едва произнесла она, — ему было больно?

— Нет, — ответил я настолько ласково, насколько смог, — все произошло так быстро, что он толком не успел ничего почувствовать.

На самом деле я не знал, успел ли Джерро почувствовать боль, но теперь ему было все равно, а для Марианны мои слова служили успокоением.

— Я рада, если это так, — прошептала она. — Он с трудом терпел боль. — Она закрыла лицо руками и заплакала.

Я подождал несколько минут, потом поднялся. Дольше оставаться здесь было опасно. Мне надо было уходить. Марианна перестала плакать и посмотрела на меня.

— Ты был его другом, — сказала она. — Он так гордился, что ты защищал его. Ты дрался за него даже в этот последний раз.

Я не знал, что ответить на это, потому что нельзя же было небрежно бросить: «Пустяки, мне это было приятно». Тем более, что пользы от моих действий не было — я не смог предотвратить случившегося.

— Очень жаль, — сказал я, — ты просто не представляешь, как мне жаль. Он был отличным парнем.

— Такого другого не будет никогда.

— До свидания, — сказал я, стоя в дверях спальни.

— До свидания, — ответила Марианна.

Я направился к входной двери и услышал позади торопливые шаги. Я обернулся, и Марианна кинулась в мои объятия.