Гарольд Роббинс - Чужак

— До свидания, — сказал я, повесил трубку и вернулся на пляж.

К полуночи, когда я уже начал убирать павильон, ее еще не было, и я подумал, что она, наверное, приедет утром. Мой хозяин Чарли наводил порядок в дальнем конце павильона. Я принялся мыть насос для сиропа. Так как посетителей не было, мы с ним могли поговорить.

Чарли неоднократно подшучивал надо мной, потому что я не общался с девушками, но меня это мало трогало, и я не объяснял ему, в чем тут дело. С конца недели наша торговля должна была пойти на спад. День труда [2] День труда — первый понедельник сентября. считался окончанием сезона. Чарли жил в Майами-Бич, куда и собирался отправиться после закрытия сезона. Пока он работал здесь, дома его дела вел партнер.

Я закончил мыть насос, убрал чистые стаканы на полку и взглянул на часы. Они показывали половину первого.

— Хочешь уйти пораньше, Фрэнк? — усмехнулся Чарли. — Подцепил кого-нибудь?

Я покачал головой.

В час мы закрыли павильон. Я постоял несколько минут снаружи, ожидая увидеть Марианну, но ее не было. Подойдя к парапету набережной, я уселся на скамейку и закурил. Интересно, почему ее нет. По набережной прогуливались всего несколько человек. Я взглянул на океан. Вдалеке проходил корабль, его огни ярко отражались в воде, он напомнил мне корабль «Мэллори», направляющийся во Флориду. Может быть, она просто болтала, может быть, она вовсе и не собиралась ехать сюда?

Чьи-то ладони закрыли мне глаза, и мягкий голос прошептал в ухо:

— Угадай кто?

Я знал, кто это, чувства не обманывали меня, но мне захотелось подурачиться.

— Джейн?

— Нет, — ответила Марианна.

— Элен? Мэри? Эдна? — я начал смеяться.

— Я дам тебе еще одну попытку, — сказала Марианна, — если не угадаешь, я уезжаю домой. Наверное, мне вообще не следовало приезжать, похоже, ты здесь не скучал.

Я взял ее руки, убрал от своих глаз, поцеловал ладони и прижал их к своим щекам. Потом повернулся, перенес ее через скамейку и усадил рядом с собой.

— Марианна, — сказал я, — я уже думал, что ты никогда не придешь.

Она улыбнулась, ее прекрасные белые зубы и даже мягкие рыжеватые волосы сверкали в ночи.

— Если бы я даже очень захотела, то все равно не смогла бы остаться дома теперь, когда узнала, где ты, дорогой.

Я поцеловал ее, вложив в поцелуй все тепло, нежность и страсть, на которые был способен. Казалось, луна и звезды спустились вниз и закружились вокруг меня. Казалось, я плыву по воздуху, гуляю по облакам, я снова был маленьким мальчиком, но одновременно и взрослым мужчиной. Мне было весело, но горло перехватило так, что я не мог говорить.

Я посмотрел Марианне прямо в глаза, они были нежными и влажными от слез. Я крепко прижал ее к себе и почувствовал биение ее сердца. Я снова поцеловал ее. Это было какое-то волшебство, мир померк перед моими глазами, все звуки исчезли. Какое прекрасное, возвышенное чувство я испытывал!

— Ты понял, о чем я говорила по телефону? — прошептала Марианна. — Наши мысли совпадают, от этого нельзя убежать. Джерро мне много рассказывал о тебе. Я знала, что ты сбежал из дома, и думала, что на этот раз ты снова решил сбежать: на этот раз от меня. Но теперь я знаю, что больше ты не сможешь убежать.

— Марианна, я люблю тебя. Ты для меня дороже целого мира, ты для меня все. Марианна, я люблю тебя.

Она опустила голову мне на плечо.

— Я так хотела услышать эти слова. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Мы поднялись со скамейки и побрели по набережной. Потом уселись на песке и говорили о самых различных вещах. Затем мы снова гуляли и снова говорили. Мы шли, обхватив друг друга за талию и глядя друг другу в глаза.

Уже перед рассветом мы стояли у окна моей комнаты, смотрели на океан и курили. Внезапно я понял, что жизнь моя изменилась. Я любил, а это означало отдавать, а не брать. И проснувшись рано утром и осознав, что голова ее покоится на моем плече, я спросил себя, неужели я действительно обладаю подобной красотой и прелестью. Должно быть, Марианна почувствовала мой взгляд. Она слегка приоткрыла глаза, обняла меня за шею и прошептала:

— Не оставляй меня, Фрэнк. Никогда.

— Я никогда не оставлю тебя, Марианна, — ответил я, абсолютно уверенный в своих словах.

На следующее утро мы пошли купаться. На Марианне был чудный новый купальник, и выглядела она замечательно. Она была из тех девушек, которые одинаково хорошо выглядят, когда на них мало и много одежды. У нее была стройная, округлая фигура и длинные, красивые ноги. Двигалась она грациозно, каждое ее движение было живым и ярким, и я гордился тем, что она со мной. Я замечал взгляды, которые бросали на нее мужчины, и поверьте, чувствовал себя великолепно, когда думал о том, как они завидуют мне.

Марианна знала, какое производит впечатление на окружающих в своем белом купальнике. Она искусно и беззастенчиво напрашивалась на комплименты и радостно улыбалась, когда я говорил ей, как она прекрасна.

После купания мы гуляли по пляжу, валялись на песке, смеялись и были очень счастливы.

Полнота ощущений, которую я испытывал, находясь вместе с ней и которой никогда не испытывал раньше, захлестнула меня, и я совершенно отдался этому новому для меня состоянию.

Около полудня я купил бутерброды, и мы съели их прямо на пляже. Когда мы ели, я спросил у нее про Нью-Йорк. Она ответила, что в нем все по-прежнему. Что же до нее самой, то она только что сдала два заказа и очень устала. Я позвонил как раз вовремя, потому что она не знала, что делать дальше. Она была так рада, что смогла приехать сюда, ко мне, так рада вернуться к жизни.

Я взял ее руку. Мы лежали молча. Спустя некоторое время я спросил, ходила ли она на похороны Джерро.

— Нет, — тихо ответила Марианна.

— Почему?

— Потому что я трусиха, — откровенно призналась она. — Потому что я не выдержала бы, увидев, что с ним стало. Потому что я не хотела до конца ощутить, что его уже больше нет, а я продолжаю жить и наслаждаться жизнью. И еще из-за тебя, и из-за того, что я чувствовала по отношению к вам обоим. Я любила вас двоих, и сама не понимала, кого больше. Тебя я любила по одной причине, его по другой. Вы были такие разные и вместе с тем такие похожие. Поэтому я не смогла пойти на его похороны.

— Он был отличным парнем, — сказал я, — очень жаль, что его больше нет. На свете немного людей, подобных ему.

Марианна удивленно посмотрела на меня.

— Ты действительно веришь в то, что говоришь, Фрэнк? Только честно, неужели в глубине души ты ни капельки не рад тому, что произошло? Я имею в виду — тайно, в душе. Ведь если бы этого не произошло, то не было бы и… нас.

Я никогда не думал обо всей этой истории подобным образом. Возможно, она была права. Если так, то именно по этой причине я зашел к ней перед отъездом, а отнюдь не по другой, как мне казалось. Почувствовав некоторую неловкость, я посмотрел на Марианну. Она лежала на песке, вытянувшись на спине, волосы огнем сверкали вокруг ее головы, упругие, округлые груди выпирали из купальника, маленький плоский живот переходил в плавные линии бедер. Мной овладело желание, и вместе с этим желанием пришло осознание собственных помыслов.