Эндрю Ваксс - Флад

– Она ударила тебя сапом?

– Я этого не видел, но наверняка, это был сап. Я даже не видел, как ее гребаная рука движется.

– Да, это, скорее всего она. Ты поступил правильно, не пытаясь остановить ее, возможно, она носит бомбу в своем кошельке.

Он с благодарностью посмотрел на меня.

– Да, я понял, что она что-то несла, понимаешь? Что за сумасшедшая сука.

– Ты видел, куда она ушла?

– Нет, мужик. Она просто хлопнула дверью.

– Ты звонил в офис?

– Э-э… Нет, мужик. Я имею в виду, я подумал… что она просто очередная чокнутая, как я уже сказал. Я не знал, что это важно.

– Да, ты поступил правильно. Хорошо.

– Ты сказал, что для меня что-то есть?

– Да, у меня есть кое-что для тебя.

Вопреки инстинкту, я достал из кармана две двадцатки, сложил их и сунул в карман его трикотажной рубашки. Он попытался держаться круто, но не мог удержаться и держал руку в кармане, пока я не ушел.

Выйдя на улицу, я быстро ушел, прежде чем ему придет в голову идея позвонить по телефону и рассказать об удачном содействии. Флад была где-то здесь. Я знал, что она будет шариться здесь – слабоумие и отвага – с паршивым умением спрашивать и еще более паршивым характером. Ничего удивительного.

Но куда она пойдет дальше? Даже кто-то вроде Флад могла бы придумать что-то получше, чем ходить по Сорок второй и раздавать пощечины, пока не получит ответы. Если бы я искал кого-то достаточно долго, мне пришлось бы придумать что-нибудь получше.

Я бесцельно шел, пока не поднял голову и не увидел, что я около здания Управления порта. Флад вряд ли там. Там много уродов, это да, но другого сорта, не того, что она искала. Я все шел мимо шлюх, алкашей, гомосексуалов-шлюх, торговцев наркотиками и опустившихся художников, мимо узких улочек. Ничего. Я всматривался в лица, искал что-то – холодные неоновые огни, вспыхивающие в мертвых глазах, потерянных детей, бомжей, которые ищут потерянных детей, чтобы получить награду, сумасшедших Иисусов, воровок, скучающих полицейские. Ничего.

Затем я увидел огромного испанского парня, сидящего на ящике из-под молока в начале переулка, и держал гигантский приемник у головы так близко, что казалось, что тот растет из уха. Он пел про себя. Другие уличные парни прошли передо мной, взглянули на испанца, посмотрели через его плечо в переулок и быстро прошли мимо. Что-то затевалось. Я тоже пошел, оглядываясь через плечо, и увидел в переулке вспышку белого цвета, без звука. Слишком много людей, чтобы вывести парня из игры, и я не хотел, чтобы он оказался за моей спиной, если бы он увидел, как я прохожу мимо. Ни разу. Я ввалился в первую дверь, топлесс-клуб рядом с переулком. Тусклый свет, синий дым, диско-музыка, никаких разговоров. Вышибала прижимает меня к двери:

– Десять долларов вход.

Замечательно. Вероятно, ему понадобилась неделя, чтобы запомнить слова. Я бросил ему десять баксов и прошел внутрь, взглянул на топлесс- танцовщиц с обвисающими телами и мертвыми мозгами, и прошел к бару. Я шел, как будто искал хорошее место, чтоб присесть.

Никто не обращал на меня внимания. Я шел по бару, виляя и обходя множественные препятствия. Наконец, я нашел дверь в мужской туалет и вошел – парень в красном свободном костюме, в раковине лежали белые туфли. Я прошел мимо него. Нет окон. Ничего. Я пошел искать кухню. На двери было написано «Не входить», я мягко толкнул ее, и она открылась. Я вошел внутрь, как будто знал, куда иду. Повар поднял взгляд от куска металла, который был когда-то плитой, и крикнул «Эй!», но я уже прошел мимо него к задней двери. Та была заперта в трех местах. Я отодвинул щеколды, вышел в переулок и посмотрел направо, где испанский парень все еще сидел на своем ящике, теперь со спиной ко мне. Дверь захлопнулась за моей спиной, слева от меня раздался высокий, тонкий смех, и звук ботинок скользящих на гравии. Я пошел туда, медленно.

Я осторожно повернул за угол и увидел четверых, они застыли, ожидая – один парень с большим афро, латинос, похоже, размахивал цепью от велосипеда, а другой, поменьше – держал стилет, третий просто стоял… и Флад. Она стояла спиной к стене переулка, одна нога согнута, рука сжата в кулак, а другая застыла, готовая ударить. За детьми зияла открытая дверь – подвал? Потоп стояла как кусок мрамора, тихо дыша через нос. Ее кошелек, закрытый, лежал на земле между ними. Тот, с ножом, двинулся вперед, махнул рукой перед Флад и схватил кошелек. Флад шагнула назад, как будто отшатнулась, развернулась на ноге и выстрелила ногой в лицо парня. Он вовремя отпрыгнул. Кошелек остался лежать.

Ребенок с большим афро сказал:

– Да ладно, мамаша, без шансов, кошелек у тебя не останется. Просто оставь его и уходи.

Флад раскрыла руки, подалась к парню, как боец, который показывал своему противнику, что последний удар не навредил ему. Малыш с афро сделал обманный выпад и тут же отпрыгнул назад. Парень без оружия засмеялся, все время приближаясь к Флад слева. Ребенок с афро взвизгнул.

– Чертова сука, чертова свинья. Ты задаешь слишком много вопросов, белая сучка.

Флад подалась к нему, и он отступил. Парень с ножом подался вправо, но неуклюже, и она вырубила его, отступая еще дальше от третьего.

Переговорщик компании перестал пытаться быть вежливым.

– Гребаная сука. Мы заберем этот кошелек, и заберем тебя, и вставим метлу в твою жирную задницу. Как тебе это понравится, ты, пизда?

Губы Флад вытянулись и она зашипела. Она сделала обманный выпад вперед, развернулась и ударила левой ногой парня без оружия, несколько раз еще повернулась, отшвырнув кошелек себе за спину, затем скрестила руки на груди и резко развела их в стороны, встав в ту же позу, в которой я ее увидел.

Все они стояли застыв, может быть, минуту, а может и больше. Затем тот, у которого был нож, попытался обойти Флад справа, двигаясь спиной ко мне. Я крепко сжал 38-ой в правой руке, приблизился и ударил его по почкам прикладом. Он с мерзким стоном упал на землю. Все повернулись в мою сторону. Я пнул парня, который лежал, окованным сталью носком ботинка и подошел к нему, держа кольт перед собой, чтобы другие увидели. Они отступили к стене, куда я указал им всем встать. Я поднял пистолет, и поставил его на колено, направив в лицо парня с афро.

– Знаешь, что это?

Теперь он молчал, но его приятель знал, когда заговорить.

– Да, мужик, мы знаем, что это. Мы ничего не имели такого.

Конечно. Я отступил, чтобы дать им возможность двигаться.

– Заходите туда, – сказал я, указывая на открытую дверь. Они не двигались. Застыв, они смотрели мимо меня. Я слегка повернулся и увидел, что Флад подняла нож. Она стояла на коленях над лежащим парнем, сжав его гениталии в кулаке, а другой держала один кулак, полный его гениталий, а другой держал лезвие наготове.