Эндрю Ваксс - Флад

– Поговорите с кем-нибудь, или друг с другом. Я не знаю. Сделайте что-нибудь.

– Ты не выглядишь, как Дорогая Эбби.

– А как я выгляжу?

– Ты выглядишь, как неприятный холодный тип. И я думаю, тебе лучше убраться из моего дома.

Я тоже так думал. Мне больше нечего было сказать. У меня не было нужных слов и она понимала это. Я вернулся в офис. Когда я увидел парнишку, несколько часов спустя, я сказал ему, что его жена не изменяет ему с мужчиной, насколько я смог выяснить.

Пару дней спустя он выволок меня из кафе «У мамы Вонг». Он сказал мне, что его жена ему все рассказала, в том числе, про мой визит. Он плохо выглядел, и он разрывался между тем, что делать.

– Мистер Берк, я знаю зачем вы ее навещали. Вам нужно было сказать мне самому. Вы не чертов брачный консультант. Это моя проблема и я смогу с ней справиться.

– Хорошо, парень, прости.

– Ага, прости. Ты все сделал неправильно. Тебе следовало просто сказать мне.

– Слушай, парень…

– Да иди ты, а! Сколько я тебе должен за твою работу?

– Две сотни.

Парень посмотрел на меня, пытаясь успокоиться. Наконец, ему это удалось.

– Ну, тебе следовало почесаться за эти деньги, Берк. Я не заплачу тебе. Ты не сделал свою чертову работу. Как тебе это?

– Хорошо, парень, – сказал я и пошел прочь. Я знал, что он пялится мне вслед, но, как он сказал, я не заработал денег.

Мама Вонг передала мне письмо от парнишки, несколько недель спустя. Как только я увидел обратный адрес, я понял, что случилось.

Я пошел к парням в Гробницах, надел свои красивые запонки, взял дипломат, полный папок с файлами и визитных карточек, на случай, если охранники захотят проверить, адвокат ли я. Но им было наплевать. Они задержали этого парня за убийство – его жены. Он выглядел нормально, когда его привели в комнату для допросов, спокойно и расслабленно, в руках он держал кучу документов.

– Мистер Берк, мой адвокат говорит, что через несколько недель я предстану перед судом. Сначала я хотел поговорить с вами.

– Что я могу сделать сейчас?

– Теперь никто ничего не может сделать. Я сделал то, что должен был сделать, то, что я считал правильным. Так же, как и вы, точно так же, как и она. Сначала я должен кое-что прояснить. Про мою машину.

– А что с ней, парень?

– Я не хочу, чтобы адвокат ее получил, ясно? Мой отец уже заплатил слишком много. Мой отец больше ничего не может – он хочет, чтобы я получил за непредумышленное убийство или что-то вроде того, тогда я получу несколько лет. Я не хочу несколько лет.

– Вы хотите, чтобы я расследовал…

– Я не хочу, чтоб вы что-то делали, мистер Берк. Я понял кое-что. Не все, но кое-что – зато довольно хорошо. Я просто хочу привести дела в порядок.

– И что вы поняли?

– То, что случилось. С Ненси ничего не могло получиться. Я знал это, я думаю. Но если этот чертов адвокат получит мою машину…

– Что ты хочешь, парень, я не могу просто…

– Вот бумаги. Мне прислал их отец. Я хочу переписать ее на тебя, я должен тебе денег, как никак. Кроме того, ты будешь пользоваться машиной, да? Я имею в виду, ты будешь ездить на ней по улице, на работу, да? Я не хочу, чтоб они спустили ее с аукциона, чтобы заплатить этому уроду.

– Слушай, ты не должен этого делать. Ты молод, у тебя еще будет время. Я знаю – я был там. Это плохо, но не невыносимо. Есть пути, по которым ты сможешь пойти. И тогда ты выйдешь и закончишь машину.

– Машина закончена, мистер Берк. Она теперь долго прослужит, я думаю. И дело было не в деньгах, понимаете?

Сейчас я понимаю, но тогда не понимал. Парень переписал машину на меня, и я ее зарегистрировал. Я даже нашел парня, который застраховал меня – с минимальным покрытием. Этой машине не нужна была страховка.

Было не трудно догадаться, что парень собирался сделать. Я ничего никому не сказал. Он был мужчиной и заслуживал уважения. Даже охранники знали, поэтому они поместили его в камеру, защищенную от совершения суицида. Но это его не остановило. В конце концов, он был техническим гением, как говорили. Он повесился пару дней спустя. Я слышал, что его адвокат спрашивал про машину, но они нашли другой Плимут 1970, который этот парень разобрал на части. Это было несколько лет назад. Раньше, я вспоминал этого парня, каждый раз, когда вел Плимут. А потом перестал, до сегодняшнего вечера, почему-то.

Я медленно ехал к маме Вонг. Эта Флад очевидно собиралась найти этого своего Кобру любым способом, наверняка, нехорошим. Нельзя найти урода, преследуя его. Нужно использовать технику стада призраков и заставить его проявить себя. Когда я был в Африке, я заметил, что многие хищники выбирают стадо, а затем что-то делают, чтобы оно впало в панику. Есть разные способы – дикие собаки прикидывались, как будто они хотят отбить антилопу, а львы просто нарочно мочились на землю. Это имело тот же эффект – антилопы бежали, как будто за ними черти гнались, а хищники просто смотрели и ждали. Вскоре, хотя бы одна из антилоп уставала и бежала медленнее. Может быть, она была слишком стара, или слишком больна, или что-то еще. Но после того, как хищники это замечали, они переключались на нее и кончали с ней. Лучший способ найти определенного урода – заставить их всех выйти из пещер, чтобы вы могли легко их разглядеть. Но она не знает этого, и просто будет тыкать палкой повсюду. Вероятно, она просто пойдет на улицы и станет задавать глупые вопросы и, наверняка, зайдет за грань допустимого. Просто потому, что она уделала кого-то, кто пытался совладать с той, кого он считал беспомощной девушкой, не делало ее сертифицированным обезбашенным бойцом в моих глазах. Вероятно, она бывала на ринге, но она, вероятно, избегала таких уродов, как чумы, если могла. Я не избегал их – я наблюдал за ними. Возможно, она думала, что улица лучше тюрьмы, это не так, я знал это лучше.

Когда я добрался до мамы, она стояла на кассе, как всегда. Как всегда, она не поздоровалась со мной. Я просто прошел мимо нее, к последнему столику, в самой глубине кафе, заказал утку и жареный рис и стал ждать.

Через полчаса она вернулась и села за мой столик. Затем сказала что-то по-китайски официанту, который появился через две секунды. Он ушел и вернулся с большой супницей с горячим кислым супом и двумя тарелками.

– Берк, съешь немного супа. Он очень хорош. Ты сразу почувствуешь себя лучше.

– Я хорошо себя чувствую, Мама. Я не хочу суп.

– Ешь суп, Берк. На тебя слишком многое свалилось. Это лучше для тебя, чем утка.

Она наполнила тарелку и пододвинула ее мне.

– По китайскому обычаю, мужчину обслуживают первым, всегда.

Я улыбнулся ей. Она продолжала разливать суп, улыбнулась мне в ответ и сказала:

– Не все китайские обычаи хороши.

Суп был насыщенный и свежий. Я почувствовал, как раздулись мои ноздри, только поднеся ложку к лицу. Взгляд мамы пробежался по комнате, лучше любого электронного сканера. Она жила в страхе быть обнаруженной туристами и заполучить столько клиентов, что это может разрушить ее бизнес. Я был там в тот вечер, когда она узнала, что придет ресторанный критик из журнала «Нью-Йорк». Они дали парню и его спутнику нечто, что было чертовски близко к прогорклому собачьему мясу, поданному в стылом жидком соусе. Но она все еще боялась, что клоуну понравится атмосфера ее свалки, и он скажет всем придуркам из «Сегодня и сейчас», чтобы они пришли, поэтому я грубо докопался до приятеля критика, когда тот был в мужской комнате, отбиваясь от одного из мальчиков мамы, который вел себя так, как будто был пьян, и ему нужно было на кого-то вскочить – желательно на человеческое существо. Мама еще кричала на меня на мандаринском, что б я был погрубее, когда он вернулся к столу, поэтому я назвал его педиком и попытался облапать его. Но промахнулся и упал на его стол. Мы все неделями внимательно смотрели обзоры, и с облегчением увидели, что Мамино заведение не упомянули.