Ли Чайлд - "Этаж смерти" with W_cat

“Out here on the floor!” he yelled.

[ 8 8 Не спеша выйдя из кабинки, я протянул свои запястья полицейскому с револьвером. Я не собирался валяться на полу. Только не для этой деревенщины. Даже если они согнали сюда весь полицейский участок, вооруженный гаубицами. ] I slid slowly out of the booth and extended my wrists to the officer with the revolver. I wasn’t going to lie on the floor. Not for these country boys. Not if they brought along their whole police department with howitzers.

[ 9 9 Полицейский с револьвером оказался сержантом. Он был совершенно спокоен. Пока второй держал меня под прицелом ружья, сержант убрал в кобуру револьвер и, отстегнув от пояса наручники, защелкнул их на моих запястьях. Через кухню в зал прошел отряд прикрытия. Обойдя стойку, они встали вокруг меня. Принялись обыскивать. Очень тщательно. Я видел, как сержант регистрирует отрицательные кивки. Оружия нет. ] The guy with the revolver was a sergeant. He was pretty calm. The shotgun covered me as the sergeant holstered his revolver and unclipped the handcuffs from his belt and clicked them on my wrists. The backup team came in through the kitchen. They walked around the lunch counter. Took up position behind me. They patted me down. Very thorough. I saw the sergeant acknowledge the shakes of the heads. No weapon.

[ 10 10 Ребята из отряда прикрытия взяли меня под локти. Парень с ружьем по-прежнему держал меня под прицелом. Сержант выступил вперед. Ладноскроенный белый мужчина атлетического телосложения. Одного со мной возраста. Бирка над нагрудным карманом гласила: «Бейкер». Он посмотрел мне в лицо. ] The backup guys each took an elbow. The shotgun still covered me. The sergeant stepped up in front. He was a compact, athletic white man. Lean and tanned. My age. The acetate nameplate above his shirt pocket said: Baker. He looked up at me.

[ 11 11 — Вы арестованы по подозрению в убийстве, — сказал сержант. — У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. У вас есть право воспользоваться услугами адвоката. Если вы не можете позволить себе адвоката, штат Джорджия предоставит вам адвоката бесплатно. Вы понимаете свои права? ] “You are under arrest for murder,” he said. “You have the right to remain silent. Anything you say may be used as evidence against you. You have the right to representation by an attorney. Should you be unable to afford an attorney, one will be appointed for you by the State of Georgia free of charge. Do you understand these rights?”

[ 12 12 Замечательное исполнение «прав Миранды». Сержант говорил четким, поставленным голосом. Не прибегал к помощи бумажки. Он говорил так, словно знал, о чем говорит и почему это так важно. И для него, и для меня. Я молчал. ] It was a fine rendition of Miranda. He spoke clearly. He didn’t read it from a card. He spoke like he knew what it meant and why it was important. To him and to me. I didn’t respond.

[ 13 13 — Вы понимаете свои права? — повторил сержант. ] “Do you understand your rights?” he said again.

[ 14 14 Я по-прежнему молчал. Долгий опыт научил меня, что нет ничего лучше полного молчания. Скажи что-нибудь, и это может быть неправильно услышано. Не так понято. Истолковано превратно. И ты можешь оказаться за решеткой. Ты можешь быть убит. Молчание же сбивает с толку полицейского, производящего арест. Он вынужден предупредить тебя, что ты имеешь право молчать, но его выворачивает наизнанку, если ты этим правом пользуешься. Меня арестовывали по подозрению в убийстве. Но я молчал. ] Again I didn’t respond. Long experience had taught me that absolute silence is the best way. Say something, and it can be misheard. Misunderstood. Misinterpreted. It can get you convicted. It can get you killed. Silence upsets the arresting officer. He has to tell you silence is your right but he hates it if you exercise that right. I was being arrested for murder. But I said nothing.

[ 15 15 — Вы понимаете свои права? — снова спросил меня полицейский по фамилии Бейкер. — Вы говорите по-английски? ] “Do you understand your rights?” the guy called Baker asked me again. “Do you speak English?”

[ 16 16 Он сохранял спокойствие. Я молчал. Он оставался спокойным. Это было спокойствие человека, для которого мгновение опасности миновало. Ему оставалось лишь отвезти меня в участок, и потом я стану заботой кого-то другого. Сержант переглянулся со своими товарищами. ] He was calm. I said nothing. He remained calm. He had the calm of a man whose moment of danger had passed. He would just drive me to the station house and then I would become someone else’s problem. He glanced round his three fellow officers.

[ 17 17 — Хорошо, отметим, что он ничего не говорит, — проворчал он. — Ладно, пошли. ] “OK, make a note, he’s said nothing,” he grunted. “Let’s go.”

[ 18 18 Меня повели к двери. В дверь мы прошли гуськом. Сначала Бейкер. Затем парень с ружьем, пятящийся задом, все еще направляющий на меня большое черное дуло своего ружья. У него на бирке было написано: «Стивенсон». Белый мужчина, среднего роста, в хорошей физической форме. Оружие у него было похоже на обрезок водопроводной трубы. Оно было нацелено мне в живот. За мной шли полицейские из группы прикрытия и подталкивали меня в спину. ] I was walked toward the door. At the door we formed a single file. First Baker. Then the guy with the shotgun, walking backward, still with the big black barrel pointing at me. His nameplate said: Stevenson. He too was a medium white man in good shape. His weapon looked like a drainpipe. Pointing at my gut. Behind me were the backup guys. I was pushed through the door with a hand flat on my back.

[ 19 19 На улице стало еще жарче. Судя по всему, дождь шел всю ночь и большую часть утра. Теперь бесчинствовало солнце, и от вымощенной гравием дорожки шел пар. Вообще-то, в жару здесь должно было быть пыльно. Но сегодня царил ударяющий в голову замечательный аромат политой дождем мостовой, нагретой полуденным солнцем. Повернувшись лицом к солнцу, я вздохнул полной грудью, позволяя полицейским перестроиться, по одному с каждой стороны, для короткой прогулки к патрульным машинам. Стивенсон с ружьем по-прежнему замыкал шествие. Когда мы подошли к первой машине, он задержался на шаг, и Бейкер открыл заднюю дверь. Мне пригнули голову, полицейский слева аккуратно прижался к моему бедру, после чего меня запихнули в машину. Хорошие движения. В таком городке, расположенном в глуши, подобная слаженность говорит скорее об упорных тренировках, а не об обилии опыта. ] Outside in the gravel lot the heat was up. It must have rained all night and most of the morning. Now the sun was blasting away and the ground was steaming. Normally this would be a dusty hot place. Today it was steaming with that wonderful heady aroma of drenched pavement under a hot noon sun. I stood face up to the sun and inhaled as the officers regrouped. One at each elbow for the short walk to the cars. Stevenson still on the ball with the pump-action. At the first car he skipped backward a step as Baker opened the rear door. My head was pushed down. I was nudged into the car with a neat hip-to-hip contact from the left-hand backup. Good moves. In a town this far from anywhere, surely the result of a lot of training rather than a lot of experience.

[ 20 20 Я оказался один на заднем сиденье. Кабина была разделена толстой стеклянной перегородкой. Передние двери были еще открыты. В машину сели Бейкер и Стивенсон. Бейкер сел за руль. Стивенсон, развернувшись, не сводил с меня глаз. Все молчали. Машина прикрытия поехала следом. Обе машины были новыми. Мы ехали плавно и бесшумно. Внутри было чисто и прохладно. На заднем сиденье никаких свидетельств отчаяния, оставленных теми, кто ездил здесь до меня. ] I was alone in the back of the car. A thick glass partition divided the space. The front doors were still open. Baker and Stevenson got in. Baker drove. Stevenson was twisted around keeping me under observation. Nobody talked. The backup car followed. The cars were new. Quiet and smooth riding. Clean and cool inside. No ingrained traces of desperate and pathetic people riding where I was riding.

[ 21 21 Я смотрел в окно. Штат Джорджия. Я видел богатую, плодородную землю. Жирный, мокрый краснозем. Длинные ровные ряды кустов на полях. Наверное, арахис. От него толстеют, но тот, кто его выращивает, получает хорошие деньги. Или тот, кому принадлежат поля. Кому здесь принадлежит земля? Тем, кто ее обрабатывает, или огромным сельскохозяйственным корпорациям? Я не знал. ] I looked out of the window. Georgia. I saw rich land. Heavy, damp red earth. Very long and straight rows of low-bushes in the fields. Peanuts, maybe. Belly crops, but valuable to the grower. Or to the owner. Did people own their land here? Or did giant corporations? I didn’t know.