Ги Декар - Зверь

Не желая того вовсе, почти против воли, вы стали для Жака единственной необходимой для счастья жен­щиной просто потому, что такой мужчина, как он, ни­когда не знал и не узнает другой женщины, других ощу­щений. Отдаваясь его ласкам, вы рождали у него ил­люзию, что он такой же мужчина, как все.

Чтобы как-то отвлечься от тягостных переживаний, которые вам доставляла такая страсть, вы с головой бросились в водоворот бурной жизни Нового Света, разъезжая по городам с лекциями, давая интервью по радио, появляясь на приемах, где вы блистали с каж­дым разом все ослепительнее. Ваша красота побежда­ла все. Казалось даже, что присутствие слепоглухонемо­го великана, следовавшего за вами повсюду с рабской покорностью как тень, придавало вам еще большую це­ну, подчеркивало вашу лучезарную красоту. В первое время вам казалось, что вы счастливы там, Соланж. Спустя некоторое время после приезда в Соединенные Штаты вы даже написали об этом Ивону Роделеку — единственному человеку, с которым вы могли говорить откровенно. Но увы, в Кливленде на вашем пути встре­тился Джон Белл.

Интерес, который проявил молодой американец к исключительному случаю Жака Вотье — французскому романисту, слепоглухонемому от рождения,— был толь­ко предлогом, способом добиться вашего внимания. Он загорелся желанием к вам — красивой жене инвалида — с того самого момента, как впервые вас увидел. Его ухаживания становились все более настойчивыми. Он увозил вас одну на прогулки в автомобиле, и муж ни­чего не имел против. Жаку даже в голову не приходи­ло, что вы могли ему изменить. Но именно это и случи­лось: спустя несколько месяцев после встречи в Клив­ленде красивые глаза молодого американца утонули в ваших. Губы шептали слова любви, которых вы так долго ждали. Хоть ваше счастье было и недолгим, но, по крайней мере, оно было полным: в любви повелевали вы!

Молодая женщина побледнела и схватилась руками за барьер в тот самый момент, когда у ее мужа вырвал­ся долгий хриплый крик. Он пытался вырваться из сво­его огороженного места, чтобы наброситься на Виктора Дельо, но жандармы силой усадили его.

— Я знаю, что причиняю этому несчастному нестер­пимую боль, — продолжал адвокат. — Если бы он мог, он убил бы меня сейчас. Посмотрите на него: вот это, господа присяжные, именно тот Вотье, которого я хотел вам открыть. Жак Вотье, человек, который становится зверем только тогда, когда он защищает то, что считает принадлежащим ему одному,— свою жену. Посмот­рите на нее: она тоже вот-вот лишится чувств отто­го, что не может опровергнуть предъявленные ей обви­нения. Что могла бы она сказать, кроме того, что в кон­це концов уступила домогательствам молодого амери­канца, потому что у нее уже не было сил безраздельно принадлежать человеку, которому не дано было никог­да ее увидеть? Вот в чем заключается драма этой мо­лодой женщины. Не подумайте только, господа присяж­ные, что Соланж полюбила Джона Белла! Очень скоро отношения с молодым американцем, который следовал за ней по всем городам, стали угнетать ее.

Обманув человека, для которого вы были всем, Соланж Вотье, вы почувствовали угрызения совести и пы­тались сделать невозможное: быстро и решительно по­рвать со случайным любовником. Но он и слышать не хотел об этом — он уже не мог без вас обойтись. Вы хо­тели порвать быстрее еще и потому, что возникшие у мужа подозрения пугали вас. Ваш слепоглухонемой муж начал смутно подозревать Джона Белла. К счастью, Жаку даже в голову не приходило, что вы могли быть ему неверной. Единственным виновником он считал это­го молодого американца, горевшего желанием к вам и которому, как он считал, вы отчаянно сопротивлялись. Вы же в течение многих месяцев уже были его любов­ницей.

Чтобы избавиться от опасного любовника, вы вдруг решили ближайшим теплоходом вернуться во Францию. Но вы не могли предвидеть, что на его борту окажется и Джон Белл, решившийся и дальше вас преследовать. Спустя несколько часов после отправления из Нью-Йор­ка вы с мужем встретили его на палубе. Чтобы как-то оправдаться перед Жаком, он объяснил, что отправля­ется во Францию с особой миссией, связанной с планом помощи послевоенной Европе. Ничего себе помощь!

Чтобы избежать подобных встреч в дальнейшем, не желая больше рисковать, вы устроили так, что еду вам приносили в каюту, из которой вы теперь выходили очень редко. На другой день Джону Беллу удалось все же подкараулить вас в коридоре. Он настаивал, умо­лял. Обезумев, вы убежали. Был момент — вам пришла мысль о самоубийстве. Но вы подумали о том, что Жак один не выживет. Жак, который не мог больше жить без вас! Не лучше ли было пожертвовать Джоном, ко­торый никому не был нужен? Мысль об этом преступле­нии, должно быть, преследовала вас, вы видели в этом некую возможность восстановить справедливость в от­ношении Жака. Вы не можете представить себе, госпо­да присяжные, какие прихотливые и подчас чудовищные чувства могут родиться в сердце оступившейся и раска­ивающейся женщины.

Джон Белл продолжал преследовать вас. Открывая дверь каюты, вы сразу наталкивались на него. Ваш муж благодаря чрезвычайно развитому обонянию тоже по­стоянно чувствовал его непосредственную близость, и быбоялись скандала. Измучившись вконец, вы захоте­ли решительно объясниться с бывшим любовником.

Дельо отвернулся от Соланж и предупредил:

— Господа судьи, господа присяжные! Вот теперь мы подходим к моменту преступления.

Он снова повернулся к сидевшей на стуле подавлен­ной Соланж.

— Ваш муж, мадам, как всегда после обеда, отды­хает на своей койке. Вы выходите ненадолго подышать на палубу. Возможно, вы положили в сумочку тот са­мый револьвер, который, как признались мне во время второй встречи, всегда имели при себе для защиты. Вы направляетесь к каюте Джона Белла. План простой: вы постучите в дверь, он откроет, обрадованный, счастли­вый, что вы наконец пришли для любовной встречи. Оставшись с ним наедине, вы попытаетесь убедить его в том, какая опасность угрожает вам обоим, вам и ему, будете умолять его оставить вас. Возможно, вам удаст­ся его убедить, потому что, в сущности, он человек не­плохой. Если же нет... Если нет — в сумочке небольшой револьвер. Достать его — и снова наконец стать сво­бодной? Затем через иллюминатор выбросить его в мо­ре и спокойно выйти — сначала на палубу, чтобы ветром смыло запах любовника, затем — отправиться в свою каюту, где спокойно спит муж.

К несчастью, когда вы подошли к каюте Джона Бел­ла, события стали развиваться непредвиденным обра­зом. Дверь каюты оказалась полуоткрытой. Вы осто­рожно толкнули ее и оцепенели перед страшной карти­ной: ваш любовник лежал на своей койке мертвый, с окровавленной шеей. Обезумев, вы даже не успели за­метить зеленый шелковый шарф, странно похожий на ваш,— тот самый шарф, который вы часто носили и ко­торый так любил гладить руками ваш муж. Он лежал на ночном столике. В ужасе вы бросились из каюты.