Елена Басманова - Карта императрицы

– Доктор Коровкин! Клим Кириллович! – и помахала ему рукой в белой печатке.

Доктор ускорил шаг, дурацкая улыбка счастливого человека исчезла с его знакомого до мельчайшей черточки лица.

– Что вы здесь делаете, Мария Николаевна? – озадаченно спросил он, подходя к коляске.

– Проезжала случайно мимо и увидела вас. – Мура небрежно махнула ручкой и подняла округлый подбородок. – У нас лекции сегодня отменили, решила прокатиться по городу, развеяться... А вы больных навещали?

– Совершенно верно, навещал, – подтвердил доктор и огляделся. – Вы не видите ничего подозрительного? – спросил он шепотом.

– Нет, – тряхнула головкой Мура. – А вас что-то беспокоит?

– Нет, милая Маша, – в уголке его рта обозначилась трогательная ямочка. – Жаль с вами расставаться, но мне надо срочно съездить по одному важному делу.

– Так садитесь в экипаж, я с удовольствием вас довезу, – игриво предложила Мура.

Доктор секунду подумал и, усевшись рядом с барышней, произнес таинственным голосом:

– Если хотите, если никуда не торопитесь, то можете составить мне компанию. Вам, думаю, будет интересно.

– Разумеется, Клим Кириллович, я от интересного никогда не отказываюсь, – улыбнулась Мура, и доктор велел извозчику трогаться.

Они остановились возле безликого здания в четыре этажа.

– Сейчас мы навестим Дмитрия Андреевича Формозова. – Доктор Коровкин подал руку Муре и помог ей сойти на землю.

– Вот как? – удивилась она. – Неужели он заболел?

– Нет, гораздо хуже, – ответил загадочно Клим Кириллович. – Не пугайтесь, я неудачно пошутил.

Они поднялись на третий этаж и позвонили в дверной звонок.

Дмитрий Андреевич Формозов встретил их любезно, под глазами его были заметны круги, свидетельствующие о проведенной без сна ночи.

– Вы страдаете бессонницей? – поинтересовался доктор Коровкин, когда по приглашению хозяина они расселись в казенного вида гостиной.

Дмитрий Андреевич виновато улыбнулся.

– Вообще-то я на здоровье не жалуюсь, но в свете последних событий, видимо, переутомился... Кроме того, много хлопот в связи с возвращением Вдовствующей Императрицы. Она прибывает завтра. И боюсь, будет недовольна всем, что произошло в ее отсутствие.

– Вы боитесь, что следы пожара в Анич-ковом не устранят к моменту прибытия Марии Федоровны? – сочувственно спросила Мура.

– И это тоже. – Он встал со стула и начал ходить из угла в угол. – Если желаете, внесу вас в список тех, кто будет приветствовать Вдовствующую Императрицу на Варшавском вокзале.

– Я бы с удовольствием повидала Императрицу, – Мура обернулась к Климу Кирилловичу, – а вы?

– Только ради вас готов перетерпеть церемониальные мучения, – ответил шутливо доктор.

– Вот и хорошо. – Формозов перестал расхаживать по гостиной и замер около Муры. – И Брунгильду Николаевну пригласите от моего имени.

– Непременно пригласим, – ответил вместо девушки Клим Кириллович, – ей очень понравилось в Аничковом. А тут – весь цвет нации соберется... Кстати, Дмитрий Андреевич, позвольте полюбопытствовать, хорошо ли обеспечена встреча охраной?

– Думаю, и мышь не проскочит. – Формозов настороженно воззрился на доктора. – Вас что-то тревожит?

– Меня не тревожит ничто, – тихо произнес тот, – но вот Екатерина Борисовна, не знаю, насколько оправданны ее опасения, считает, что надо принять повышенные меры предосторожности.

– Да? Она просила вас об этом сообщить?

– Она, – понизил голос Клим Кириллович, – прихворнула, но набирается сил для завтрашней встречи Императрицы. Просила меня заехать к вам и спросить, не думаете ли вы, что преступники способны перейти от поджогов в ее учреждениях – к покушению на Марию Федоровну?

– Стой! – закричал следователь Вирхов кучеру. – Стой!

Они немного не доехали до угла, свернув за который, можно было оказаться на набережной Мойки у дома Шебеко, где, по словам Полины Тихоновны, готовилось убийство. Вирхов проворно соскочил на тротуар, за ним поспешили покинуть коляску его верные соратники.

– Разбиваемся на две группы. Мы с вами, Павел Мироныч, идем по улице по разным сторонам: потом вы выходите на набережную, а я буду двигаться вдоль домов. А остальные пробираются через дворы и появляются перед особняком господина Шебеко с противоположного направления... Всем следить за мной. Как только подам условный знак – дерну себя за ухо! – все, кто может, громко свистят и бегут за мной.

Шустрые петербургские сыщики опытным взглядом прикинули свой маршрут: в этом районе они знали все ходы и выходы. Тернов поспешил вперед, стараясь не упускать из виду начальника.

Неспешным шагом Вирхов свернул за угол. Мирная жизнь на набережной текла своим чередом: спешили обыватели «из простых», под арку ближайшего к особняку Шебеко дома юркнула баба с нехитрым весенним товаром – мороженой клюквой, по торцовой мостовой прогрохотали две пролетки, одна пустая, другая с дамами среднего возраста.

Внимание Карла Ивановича привлек вывернувший из переулка фаэтон с желтыми колесами: обычно легкие коляски появлялись на улицах города ближе к лету. Кожаный складной верх его был поднят и скрывал седока от глаз следователя. Фаэтон остановился невдалеке от ворот, ведущих к особняку Шебеко. Но из экипажа никто не выходил – минуту, другую... Сердце Вирхова забилось учащенно: он понял, что преступник скрывается там, в утробе зловещей коляски. Он шагнул вперед, сокращая дистанцию между собой и фаэтоном, на козлах которого сидел смазливый малый и играл хлыстом из китового уса, оплетенного ремешками.

Карл Иванович осторожно поднес правую руку к мочке уха, и в этот же миг окружающее пространство заполнилось заполошным свистом его агентов. Не желая рисковать жизнью молодых коллег, которые могли бы нарваться на бомбометателя или человека с револьвером, Вирхов первым достиг подозрительного объекта и вскочил на подножку. Он еще успел заметить, как один из его людей схватил под уздцы вороную лошадь, другой рывком стянул грума на землю, как к ним подбежал кандидат Тернов, – но уже понял, что тревога была напрасной.

В глубине фаэтона, развалившись на обитой красной кожей скамье, восседал господин Холомков. Лощеный красавец изумленно приподнял красивые брови и воззрился на представшего перед ним Вирхова.

– В чем дело, ваше благородие? – спросил Холомков, оглаживая лайковые перчатки, туго обтягивающие кисти рук.

– Если не ошибаюсь, господин Холомков? – стараясь преодолеть конфуз, самым суровым тоном спросил запыхавшийся Вирхов.

– Совершенно верно, – ответил владелец фаэтона. – Что случилось?

– Кого вы здесь поджидаете, господин Холомков? – Следователь грозно сдвинул белесые брови. – Извольте отвечать прямо.