Йоханнес Зиммель - Ответ знает только ветер

— Ну, все уже позади, — повторял и повторял я без конца. А на шоссе тем временем остановилось уже много машин, и вокруг нас собралась толпа любопытных. Через десять минут примчалась машина из Канн с тремя полицейскими в форме. Все трое выскочили из машины.

— Как это произошло? — спросил меня один из них. Второй просто стоял рядом с ним, а третий потребовал, чтобы любопытные разъезжались, так как шоссе было узкое. Я рассказал, как все было.

— Вы пьяны?

— Нет.

Он вытащил стеклянную пробирку в нейлоновом мешочке.

— Подуйте в нее, не то придется сделать анализ крови.

— Пожалуйста, могу и подуть, только за рулем сидел не я.

— Машину вела эта дама?

— Да, — сказала Анжела.

Они дали нам обоим подуть в пробирку, а потом посветили фонариком на кристаллы, лежавшие на ее дне.

— Легкий налет зеленого цвета в обоих случаях, — сказал первый полицейский.

— Мы выпили пива за ужином, — сказал я.

— А я и не сказал, что вы пьяны. Но как могло такое произойти?

— С машиной что-то не в порядке, — подала голос Анжела. — Все было в порядке до остановки у ресторанчика «Тету». А вот потом…

Только тут я вспомнил.

— Это дело рук того парня!

— Какого парня?

Я рассказал о том парне в Хуан-ле-Пене, который пытался что-то сделать с левым передним колесом «мерседеса», но я его спугнул.

— Может, он что-то испортил в машине, пока мы ужинали? — спросил я.

— Что дает вам основания это предположить?

— Меня зовут Роберт Лукас.

— Ну и что из этого следует?

— Не можете ли вы по рации сообщить комиссару Русселю о том, что тут с нами произошло?

— Русселю? Вероятно, вы тоже занимаетесь тем делом, которое…

— Да.

— Ах ты, черт побери! — Полицейский побежал к своей машине и что-то сказал. Потом вернулся к нам:

— Комиссар был еще в Центральном комиссариате. Сейчас он приедет.

Тягач приехал спустя несколько минут. Двое механиков прикрепили буксирный трос к задней оси «мерседеса», за это время погрузившегося еще глубже. Потом они вернулись к тягачу и включили лебедку. Трос натянулся, «мерседес» вылез на берег. Они поставили его на шоссе. Анжела мало-помалу пришла в себя. Она стояла рядом со мной, закутавшись в одеяло. Когда механики принялись осматривать «мерседес», — полицейские тоже в этом участвовали, — со стороны Канн на большой скорости подлетел черный «пежо» и затормозил возле нас. Из него выскочили Руссель, Лакросс и Тильман. Я представил Тильмана и Русселя Анжеле. С Лакроссом она уже была знакома.

— Мы с Русселем были вместе, когда пришло донесение о случившемся, — сказал Лакросс. — А мсье Тильману мы тотчас позвонили в отель. Он настоял на том, чтобы ехать с нами.

— Это была не обычная авария, — сказал я и еще раз поведал о парне в Хуан-ле-Пене, действия которого я наблюдал из окна. К нам подошел один из полицейских, которые вместе с механиками осматривали машину.

— Нашли, в чем дело. В тормозном шланге к левому переднему колесу.

— А что с ним? — спросил Руссель.

— Перекусили клещами. Конец свисает вниз. Сделать это проще простого. Вы едете и ничего не замечаете. Пока не нажмете на тормоз, вытечет совсем мало тормозной жидкости. Зато когда нажмете, вся жидкость вылетит в воздух, и ни капли ее не попадет в тормозной цилиндр колеса. Тут уж машина летит куда попало. Тот, кто это сделал, хотел, чтобы сидящие в машине разбились — или, как минимум, попали в серьезную аварию.

После этих слов возникла тягостная пауза.

Лакросс и Руссель подошли к «мерседесу» и поглядели на оторванный шланг. Я тоже поглядел. Потом мы все вернулись к Анжеле и сохраняющему спокойствие Тильману.

— Прелестно, — с горечью сказал ему Лакросс. — Покушение на жизнь. Наконец опять что-то новенькое.

На лице Тильмана появилось страдальческое выражение, но тут же исчезло.

— Покушение на жизнь… — Анжела недоуменно посмотрела на меня. — Но за что, Роберт? За что? Что такого мы сделали?

— Ты — ничего, зато я слишком много.

— Но гласности ничего не предавать, так? — Лакросс опять начал наседать на Тильмана. — Просто несчастный случай. Технические неполадки. К счастью, никто не пострадал. Заметочка на тринадцать строк в «Нис матэн», не более того.

— Вот-вот, не более того, — подтвердил Тильман. — Иначе ваше положение лишь ухудшится, мсье Лукас.

— Ах, бросьте! — Лакросс был вне себя от злости. — Мы же знаем, ради чего все лакируется. Прекрасно, пожалуйста, как прикажете, мсье Тильман. Если вы полагаете, что так надо, что можете все это оправдать…

— Уймись, Луи, — сказал Руссель. — Мсье Тильман и сам не рад, как видишь. Но ему даны указания.

— Что-то я ничего не понимаю, — не выдержала Анжела. — Что все это значит, мсье Тильман?

Полицейские разогнали последних любопытствующих, мимо нас опять неслись по прибрежному шоссе нескончаемым потоком машины. Мы стояли на обочине небольшой группой.

— Мсье Лукас вам все объяснит, мадам, — ответил Тильман. — Он знает, что я не могу поступить иначе. Вашу машину отбуксируют в ремонтную мастерскую фирмы «Мерседес» в Каннах и приведут в порядок. Вы уверены, что с вами самими все в порядке?

— Уверена. Только я начинаю мерзнуть.

— Вас доставят домой на полицейской машине. Мадам, когда мсье Лукас даст вам необходимые пояснения, я попрошу вас держать все услышанное при себе. Все присутствующие также не станут ни о чем распространяться — правда, господа? — Гастон Тильман обвел всех взглядом.

Никто ему не ответил.

— Я спросил: «Правда, господа?»

Один за другим все, стоявшие кружком, медленно наклонили головы. Последним кивнул Лакросс.

— Спасибо, — кратко поблагодарил всех Тильман.

Один из полицейских проводил нас к патрульной машине. Я помог Анжеле усесться и сам сел рядом. Полицейский сел за руль и тронулся. Я обернулся. Через заднее стекло я увидел Тильмана. Он стоял поодаль от остальных, один. И смотрел нам вслед. Спина его печально ссутулилась. Высокий, сильный мужчина лет пятидесяти с гаком стоял, освещаемый фарами пролетающих мимо машин, на берегу черно-серебристого волнующегося моря. Во всей его фигуре было столько грустной беспомощности, усталости и подавленности.

— Я понимаю Тильмана, — сказала Анжела. Она лежала в своей постели, я, совсем нагой, сидел на краю кровати. Приехав домой, мы сразу сняли с себя все мокрое. — Он не напрашивался на эту миссию! И глаза у него такие добрые. Наверняка он очень хороший человек. Просто выполняет поставленную перед ним задачу.

— Да, — сказал я. — Ты хорошо согрелась? Тебя больше не знобит?

— Я чудесно себя чувствую, Роберт… Роберт… Я боюсь за тебя.

— Чепуха!

— Вовсе не чепуха! Они явно хотят убрать тебя с дороги. О Боже, если с тобой что-то случится, — что мне тогда делать в этой жизни?