Эбигейл Дин - Девушка А

Мне интересно, почему тогда они не расспрашивали меня обо всех моих странностях: о нашей с Эви фотографии на тумбочке у кровати, о моем настойчивом желании принимать душ в самый неподходящий момент, о моих отлучках в Лондон раз в две недели — я гуляла по Фицровии [21] Район в центре Лондона. с ее строгими таунхаусами и радужными конюшнями и встречалась там с доктором Кэй.

Интересно, обсуждали ли они между собой, стоит ли меня расспрашивать? А может, даже — с какого вопроса лучше начать, чтобы получить самый полный ответ?

В любом случае даже если они обсуждали мои странности, то в итоге решили, что со мной этот вопрос поднимать не стоит. Семестр шел, и моя история стала чем-то вроде имени незнакомца — наступает момент в общении, после которого уже неудобно спрашивать «Как тебя зовут».

Впервые я упомянула о Матери и об Отце, когда мы уже учились на последнем курсе, — и то лишь потому, что меня вынудили к тому обстоятельства.

Наступил конец октября — Хэллоуин: праздничные ужины, вечеринки. С Фенских болот каждый вечер просачивался туман — грандиозная забава осени. Мы с Оливией надели старые костюмы мертвых сестер-близняшек из «Сияния», которые в том году прошли на ура: бледно-голубые платья, гольфы, которые мы нашли на распродаже под названием «Назад в школу». В бар колледжа мы вошли с серьезными лицами, и к нам обернулся Кристофер. Из черепа у него торчал пластиковый нож.

Там уже все собрались, из музыкального автомата звучал Thriller. Новый парень Оливии крутился вокруг нас. Он пришел с приятелем, которого я знала по университетскому беговому клубу и который мне нравился.

Стемнело, как нам показалось, рано, вечер пролетел слишком быстро. Совсем скоро, в весеннем семестре, нам нужно будет готовиться к экзаменам, и времени на такие вот праздники совсем не останется.

Мы вышли из бара позже и пьянее, чем планировали быть, и через внутренний двор направились к воротам колледжа. Над травой расползался туман; свет, падавший во двор сквозь него, причудливо искажался, и казалось, будто из окон кто-то выглядывает.

На полпути к воротам прямо перед нами я услышала шаги. Из тумана вышла компания в причудливых костюмах. Йен Брэйди, прическа, костюм — все как полагается; и заторможенная Майра [22] Йен Брэйди и Майра Хиндли совершили серию убийств в Великобритании в период с июля 1963 года по октябрь 1965 года («Убийства на болотах»). Их жертвами стали пятеро детей. рядом с ним. О. Джей Симпсон [23] Орентал Джеймс Симпсон — американский актер и профессиональный игрок в американский футбол. Был обвинен в убийстве своей бывшей жены и случайного свидетеля преступления. — худенький, маска вместо лица, черная перчатка — совсем неподходящая — свисает с руки. Шипман [24] Британский серийный убийца; врач, жертвами которого, как правило, становились женщины. — с поддельной бородой и в настоящем больничном халате. И позади всех мои Мать и Отец. Ее белые-белые волосы — парик, косо сидящий на голове паренька, — и нелепое серое платье, которое было на ней, когда ее арестовали. На снимке из полицейского досье платье соскользнуло с плеча, и тень от ключицы падала на него косой чертой — эту деталь парень упустил.

Отец — не похож еще больше. Им нарядился самый высокий мальчик в компании, но роста ему все равно не хватало. Стрижка слишком аккуратная, а глаза слишком добрые. Винить его в этом, конечно, не стоит.

— Вкус у ребятишек что надо! — сказала Оливия, когда они прошли мимо нас.

Пластиковый стаканчик выпал у меня из руки. Туман густел, и я уже не различала ни Оливии, ни Кристофера, ни даже своих собственных рук.

— Лив, — позвала я, все еще считая, что потихонечку справлюсь сама и никто ничего не заметит, хотя уже стояла на коленях, а трава под пальцами была мягкой и мокрой. «Тед Банди» [25] Американский серийный убийца, насильник, похититель девушек и некрофил, совершавший преступления в 1970-е годы. , которого я знала по юридическому обществу, помог Оливии дотащить меня до комнаты. Своего парня она отправила прочь, принесла два стакана воды и улеглась рядом со мной, на звездном небе.

— Развеселый, однако, получился ужин, — сказала она. — Дебилы и Убийцы. Хотя чертовски жутко, конечно.

Она повернулась ко мне лицом, но я так и лежала на спине, вглядываясь в трещины на потолке, пытаясь проследовать за ними взглядом от одной стены комнаты до другой.

— Итак, — продолжила она, — что это было?

— Не знаю, наверное, перебрала.

Оливия фыркнула:

— Да ну, брось, Лекс! В самом начале вечера? Послушай, я никогда не спрашивала — много такого, о чем я и не хотела спрашивать. Я думала, придет время и ты расскажешь сама. А может, и не расскажешь, не знаю. Мне, в общем, все равно. Но для тебя будет лучше, если расскажешь.

Я почувствовала, как слова подкатывают к горлу, совсем как в первые дни нашей дружбы.

— Если я расскажу… Ты можешь пообещать мне, что, какие бы вопросы у тебя ни возникли и что бы ты ни подумала, мы никогда не будем к этому возвращаться?

— Ох, Лекс! — ответила Оливия. — Ну конечно же, я обещаю.

— Может быть, ты помнишь о Доме Кошмаров? Тебе тогда было около тринадцати …

С той минуты, как мы покинули «Ромилли Таунхаус», вечер набрал обороты. Оливия состояла в обществе любителей виски, собирающегося в баре неподалеку, Кристофер пришел прямо туда. Его парень пробовал себя в стендапе, и он не мог на это смотреть — наша встреча как раз стала отличным поводом пропустить вечернее шоу.

— Не то чтобы он был так уж плох, — объяснял он нам. — Это просто я на грани. Я все время жду, что кто-нибудь из зала начнет ему хамить. Если это случится, мне ведь придется повалить его в буквальном смысле — прямо на чертов пол.

— А может, тебе стоит поупражняться в остроумии и затыкать словами? Это куда безопаснее.

— Над этим я тоже работаю, — ответил Кристофер и вздохнул. — И все-таки мне больше нравилось, когда он был бухгалтером, самым остроумным на свете.

— Не такой уж он и остряк, — заметила Оливия.

— Она не в настроении, — пояснила я. — Спроси ее о кондиционерах.

— Мое настроение уже улучшилось. Я просто не могу представить его на сцене.

— Вы обе бокалов на сорок впереди меня, — сказал Кристофер и заказал нам всем еще выпить. — Не знал, что ты любишь виски, Лив.

— Да я, в общем-то, не фанатка виски. Мне просто нравится, что есть место, где можно кого-нибудь подцепить. Всегда должно быть такое место, где можно кого-нибудь подцепить.

— Да-да. Именно в таком месте, как это, особая атмосфера.

Только один посетитель был в баре кроме нас — пожилой мужчина в твидовом костюме, про которого Оливия, как только мы пришли, спросила: «Он там живой вообще?»