Эбигейл Дин - Девушка А

— Ну ладно-ладно, всегда должно быть место, где для тебя точно найдется стул. Расскажи нам про Нью-Йорк, Лекс.

— Я переехала в дом, — сказала я. — В тот самый, в стиле лофт. Он огромный и у воды, в Бруклине. Но живу с соседями.

— Я бы не смогла делить с кем-то жилье.

— Там только я да старушка, хозяйка лофта. Пространство разгорожено ширмой, правда, она иногда падает. Хоп — и вот она, старушка, лежит в постели или смотрит документальный фильм. Ее зовут Эдна.

— Эдна явно тебя обирает, — заметил Кристофер.

— Точно. Потрать еще немного денег и найди другое жилье, Лекс.

— Да мне, в принципе, это неважно, — ответила я. — Она довольно спокойная, а меня все равно часто не бывает дома.

— Бросай эту Эдну и возвращайся в Лондон.

— А я и так здесь.

— Ты должна остаться на мой день рождения! — сказала Оливия. — Это будет нечто. Все-таки двадцать восемь. Хочу с размахом отпраздновать день, через два года после которого я превращусь в старую и больную женщину.

— Я выжата как лимон, — ответила я.

— Нью-Йорк сам по себе — отличное оправдание, а усталость — нет, — покачала головой Оливия.

Бармен собрал бокалы.

— Какой сорт вам понравился?

Нам давали дегустационные аннотации, но мы их так и не прочли.

— Мне понравились все, — заявила Оливия. — Но вот этот больше всех.

— Как там Джей Пи? — спросил Кристофер.

— А что с Джей Пи?

Кристофер взглянул на Оливию. Опасная тема.

— Собираешься с ним встречаться?

— Навряд ли у меня будет время, — ответила я. — Я работаю на психопатку.

— Он спрашивает о тебе всякий раз, когда мы с ним где-нибудь видимся, — сказала Оливия. — Это так мило. Я говорю ему, что у тебя все просто прекрасно. Рассказываю, какая ты красивая и состоятельная.

— Спасибо, Лив. Честно говоря, я о нем почти не думаю. Так, вспомнила — и сразу же забыла. В общем, все нормально.

— Если хочешь что-нибудь узнать, я могу помочь.

— Я очень хочу больше об этом не разговаривать.

Мы еще попытались попасть в джаз-клуб «Ронни Скотт» на ночное шоу. Но по воскресеньям их, как оказалось, не устраивали, и клуб уже закрывался.

— Идите домой, ребята, — предложил нам швейцар.

Кристоферу нужно было к своему парню — стендап прошел не очень хорошо. Я умоляла Оливию поехать ко мне, чтобы еще посидеть.

— Ноль пятнадцать. — Она подпрыгнула, взглянув на свои часы. — Мне пора, Лекс. Уже давным-давно пора.

Когда пришло такси, она забралась в салон, улеглась на заднее сиденье и посмотрела на меня снизу вверх через открытое окно.

— Какой-то жаркий денек, — сказала она и добавила смеясь: — Неужели сегодня воскресенье?

— Как будто вечер четверга [26] В Великобритании по воскресеньям обычно так активно не развлекаются, а вот с вечера четверга начинается бурная ночная жизнь. .

— До встречи, подруга, до встречи!

Таксист, которому надоело нас слушать, начал выруливать.

Оливия села и взмахнула рукой:

— Лондон! Ну разве он не прекрасен?! — воскликнула она.

Я кивнула. Да, хорошо вновь оказаться в этом городе.

Такси влилось в ночной поток машин. Еще некоторое время я стояла на обочине, вспоминая мужчину, который был у меня после Джей Пи и с которым мы познакомились онлайн. Обычно мы встречались с ним в Мэрилебоне, совсем недалеко отсюда. Я часто вспоминала его в Нью-Йорке, когда впадала в апатию. Нет, это плохая идея. Исходя из того, что я знала, он, скорее всего, уже женат. Мимо темных окон и дверей закрывшихся ресторанов я направилась в свой отель.

Посреди моего номера стояла ванна, до которой я так и не добралась за всю прошедшую неделю. Я села прямо на кафельный пол, смотрела, как она наполняется. Погрузившись в воду, я взяла телефон. Сообщение от Итана: «Школа Уэсли выиграла в крикет» . И он, как всегда, был рад меня повидать. Написано, как будто он из совсем другого времени. Я прищурилась, глядя на экран, и написала в ответ: « Отличные новости! » И, поскольку была пьяной и расслабленной, добавила: « Гондурас? »

И последнее задание на сегодня. Я нашла нужный номер, и вновь — задыхающийся голос из автоответчика, как будто она в слезах или только что проснулась.

— Далила, черт тебя подери! Почему ты не перезваниваешь?!

Врач осмотрел Мать спустя более чем неделю после рождения Итана. Первые несколько дней, воодушевленная, она воспринимала боли как должное. Лихорадка, начавшаяся на седьмой день, напугала ее. Не сводя глаз с Отца, она читала молитвы, умоляла его сделать что-нибудь. Он сдался на десятый день, когда ее трясло уже так, что она не могла держать Итана на руках, — должно быть, мало молилась.

Когда инфекцию вылечили и разрывы зашили, врач проинформировал родителей о том, что если они захотят еще детей, то вероятность осложнений будет очень велика и Матери следует рожать только в больнице. С этим врачом наш Отец считался: сильный, уверенный в себе человек, с которым особо не поспоришь.

Я не помню рождения Далилы, потому что была тогда слишком маленькой, но зато я хорошо помню, как мы приехали в больницу, когда родилась Эви, — вечером, в канун Нового года. Отец оставил нас у сестры Матери, той самой Пэгги — она уже вышла замуж за парня из своей школы и на свадьбе была беременна. Ей повязали на талии шифоновый бант, и до тех пор пока молодожены не вернулись из свадебного путешествия, все делали вид, что ничего не заметно.

Когда родилась Эви, у Пэгги уже росло двое шумных, хулиганистых мальчишек — один возраста Итана и второй постарше; она проводила дни, прибирая дом, который купил ее муж. Тони Грэйнджер работал в Манчестере агентом по продаже недвижимости, и дома бывал очень мало. Итан звал его «человеком без лица», потому что всё, что мы видели, — это как его темно-синий костюм и начищенные туфли, мелькнув, исчезают в одной из комнат их огромного белого дома.

Итан обожал изводить кузенов, как некоторым детям нравится изводить домашних питомцев. Он рассказывал им всякие байки: если они смогут задержать дыхание под водой на одну минуту, их примут в некое тайное общество, в котором он состоит сам; в их городе серийный маньяк охотится на спящих мальчиков, и единственный проверенный способ избежать нападения — не смыкать глаз три ночи подряд. Он мог взять сокровища Бенджамина из его комнаты, подложить их под кровать Майклу и преспокойно ждать неизбежного скандала. Или, пока никого из взрослых нет поблизости, нарочно спихнуть со стола стакан одного из мальчишек, а потом, жуя, сказать: «Ты такой неуклюжий, Бенджамин!» И худенькому Итану, который был к тому же младше и которого неизменно поддерживала я, всегда верили.

Когда Отец пришел из больницы, чтобы забрать нас, мы как раз укладывались спать. Мы с Итаном передрались из-за того, кто будет читать историю на ночь, и Пэгги решила, что все будут читать по очереди, начиная с самого старшего: Майкл, Бенджамин, Итан и я. Трехлетняя Далила, жутко надоедливая, бегала из комнаты в комнату, довольная тем, что ее не укладывают спать.