Эбигейл Дин - Девушка А

— Здесь есть и детское отделение, — сказал Гэбриел.

Он оставил дверь открытой и сейчас устраивался на кровати.

— Нас всех следовало отправить в подобное место. С самого начала. Тогда, может, у нас и появился бы шанс.

— Но мы же не были сумасшедшими, — возразила я.

— Да брось, Лекс, неужели?

— Оливер придет сегодня?

— Не знаю, а что?

— Он бывает у тебя каждый день?

— Я ему очень нужен. Ты просто не понимаешь, Лекс.

— Ну, допустим, не понимаю. Объяснишь?

Так начались самые счастливые годы в жизни Гэбриела. Даже сейчас — даже зная, чем все это закончилось, — он благодарил судьбу за них. Оливер представил его своим друзьям — разношерстной компании изгоев, живущих в подозрительных квартирах и рабочих общежитиях. У Блэйка была фотостудия в Сохо. Крис оказалась той самой девушкой, которая плакала в приемной Оливера, когда Гэбриел впервые приехал в Лондон.

— О господи, это был просто кошмарный день, — поделилась она, когда их повторно представили друг другу.

Пиппа участвовала в «Большом брате».

— В шестом сезоне, — уточнила она, что, впрочем, ни о чем не говорило Гэбриелу.

Многие, как он отметил, работали с Оливером в прошлом, но никто из них не работал с ним сейчас.

Они собирались по вечерам, каждый из которых, как правило, заканчивался какой-то историей.

Как-то раз, под утро, они забрели в студию Блэйка и выпендривались перед камерой в кожаных вещах, приготовленных для съемки каталога — она должна была состояться позже, этим же днем.

Временами, когда их вышвыривали из клубов, их прибивало к Далиле — трезвая как стеклышко, она раздавала им бутылки с водой, — подумать только! Он смутно помнил — все воспоминания тех дней казались смутными, — как пытался объяснить ей, что же с ними приключилось, но она каждый раз прикладывала палец к губам и говорила:

— Ш-ш-ш, не будем об этом сейчас. — И снова оставляла в его мобильнике свой номер.

Как-то раз, в воскресенье — время было около полудня, а они не спали со вчерашнего дня, — они сели в «Ауди» Оливера и, добравшись по М40 до места, где проживал Итан, совершили налет на его дом. Сосед, увидевший Гэбриела с белыми, как у всех Грейси, волосами и телевизором в руках, махнул ему, и Гэбриел ответил кивком. По дороге домой они пересказывали друг другу этот эпизод, как видел его каждый со своей колокольни, и громко хохотали.

(— А если ты обокрал психопата, это все равно считается кражей? — спросил меня Гэбриел.

— Да, — ответила я.)

Смену деятельности Гэбриел представлял совсем по-другому. Оливер объяснил, что и как, когда в первый раз пришел к нему в квартиру. В то время там не было ничего, кроме матраса, кресла и телевизора, и они занимались любовью в прихожей, прямо на полу — так ему не терпелось.

— Я уже все подготовил. Это будет не очень-то легко, — сказал Оливер.

Одной рукой он перебирал волосы Гэбриела, другая путешествовала по изгибам его тела — от бедер к паху и обратно.

— И кое-что может показаться аморальным.

— Ценность морали сильно преувеличена, — улыбнулся желавший ему угодить Гэбриел.

— Все это ненадолго, — обещал Оливер. — Потом твоя карьера снова взлетит.

Нет. Работа определенно оказалась совсем не такой. По большей части она заключалась в том, чтобы ждать.

Гэбриел подвозил девушек, миниатюрных и молчаливых, к отелю и ждал, когда они выйдут оттуда. Сидел в пустых, без мебели, домах и ждал курьера с какой-то посылкой. Однажды он притащил рюкзак в жуткую квартиру в Кройдоне; человек, которому этот рюкзак предназначался, был похож на бритого кота; он пригласил его войти, затем запер дверь на замок и сказал:

— А ну-ка станцуй для меня!

— Извините? — не понял Гэбриел.

— Один танец, и ты свободен.

Откуда-то появился еще один мужчина, он улыбался первому. По этой улыбке Гэбриел понял, что они хорошо друг друга знают. Во втором проглядывало нечто такое, отчего Гэбриел испугался его сильнее, чем первого, — властность в походке; в том, как он передвигался по комнате. Он проверил рюкзак, вытащил из холодильника банку пива и улегся на диван.

— Это и есть посыльный Оливера? — спросил он.

— Да. Он сейчас для нас станцует.

Второй засмеялся.

— Друг наш Оливер, — протянул он. — Ты передай ему, что мы очень ждем встречи.

Гэбриел вылетел из комнаты, защелкал замком. Вслед ему раздался гогот.

Он вывалился в темный подъезд, затем на улицу — в вечер, а когда звонил Оливеру, руки у него все еще тряслись. Оливер извинился; сказал, что те парни порой доставляют хлопоты. Нет, больше ему не придется их видеть. Он говорил как-то невнятно, голос скрипел, будто Оливер только проснулся.

Гэбриел вдруг почувствовал: в нем тоже вот-вот проснется то, что вовсе не исчезло, как ему казалось, а просто крепко спало.

Дальше так продолжаться не могло.

До Гэбриела дошли слухи о финансовых затруднениях Оливера. Тот часто интересовался, нельзя ли перехватить тысчонку-другую у Коулсон-Браунов.

— Заставь их почувствовать, что они чертовски виноваты перед тобой, — говорил он, но Гэбриел точно знал: это дохлый номер.

Однажды, жалуясь Пиппе и Крис на свое жилище в Кэмдене — в каркасе кровати плесень, за окнами машины шумят, вода в душе идет такой тонкой струйкой, что только руки можно помыть, — он позавидовал вслух тому, что у Оливера такая квартира, и рядом с Темзой. Женщины вдруг переглянулись, и брови у обеих удивленно приподнялись.

— Насколько я знаю, — сказала Пиппа, — Оливер полный банкрот.

— Ты поаккуратней со своими заработками. Я серьезно, Гэйб.

И все же Гэбриел удивился, когда однажды в семь утра Оливер, улыбаясь во весь рот, появился на пороге его квартиры с двумя чемоданами на колесах.

— Не будет ли это слишком, ворваться к тебе ненадолго? — спросил он.

— Конечно, нет! — ответил Гэбриел и прыгнул в его объятия.

— Это все чертовы хозяева, — оправдывался Оливер, прижимая его к себе неожиданно крепко.

Они забрались в постель.

Прошел месяц — костюмы Оливера висели в шкафу, туалетные принадлежности были разложены на подоконнике, и Гэбриел с радостью осознал, что тот вовсе не планирует ничего менять. Для бизнеса Оливера настали тяжелые времена.

— Это все социальные сети, — сетовал Оливер. — Каждый теперь думает, что может делать все сам.

Он отказался от офиса в Олдгейте и работал, не выходя из квартиры и сидя в углу с ноутбуком. Всякий раз, когда Гэбриел проходил мимо, у него оказывались открыты или YouPorn, или MrPorter, что вполне, как прикинул Гэбриел, могло быть необходимо ему и по работе. Кроме того, благодаря всем этим проблемам роль Гэбриела в их отношениях стала более весомой. Он перестал быть балластом, зависящим от связей Оливера и его обаяния. Теперь он сам поддерживал Оливера, как Оливер когда-то поддерживал его. Гэбриэл тогда осознал, что Оливер очень нуждался в поддержке — как выяснилось, он зависел от алкоголя и употреблял кокаин. Гэбриел же стал зависим от Оливера в первую очередь и уже во вторую разделял его зависимости — сначала просто из желания угодить, а затем потому что уже не мог остановиться.