Эбигейл Дин - Девушка А

Дни тянулись так долго. Гэбриел просыпался около одиннадцати утра, чувствуя себя отвратительно, и, прежде чем он открывал глаза, на него накатывал страх, что до восьми вечера ему нечем будет себя занять. В плохие дни стоило ему сесть в постели, как из носа вытекала струйка крови и падала ему на колени. Они с Оливером обыкновенно начинали день с нескольких бокалов «Отвертки».

— В Нью-Йорке так делают все, — утверждал Оливер.

Затем они проходились по пабам вдоль канала или шли в «Риджентс-парк», выпивая по дороге несколько бутылок вина. Кокаин Оливер покупал у одного старого знакомого из Барнсбери. Когда припекало, они прибегали к этому веществу как к последнему средству, помогающему им встряхнуться. Они шли по берегу, следуя за изгибами реки, — на север, к жилым массивам, прикрываясь руками от блеска башен из стекла и металла и сияния окон вокзала «Кингс-Кросс». Очнувшись, они иногда оказывались снова в квартире, а иногда — на излюбленном садовом пятачке, и уже наступал вечер. Гэбриел не возражал против этого летом, но вот зимой его пугали темнота и провалы в памяти. Он уже не раз терял из-за них работу и знал, что клиенты больше не захотят иметь никаких дел ни с ним, ни с Оливером.

В стенах квартиры всегда стоял какой-то шум. В любое время раздавались крики с улицы, вой сирен, стук каблуков по тротуару, тарахтели автобусы, идущие в Сити. Когда они проезжали под окном, можно было разглядеть пассажиров, сидящих на втором этаже, их лица, размытые дымом или искаженные граффити. Маясь от похмелья, Гэбриел всегда сидел на подлокотнике кресла, разглядывал их и считал, сколько часов еще осталось в проходящем дне.

Но хуже всего было то, что вернулись Буйства. В первый раз это случилось, когда они еще спали. Вдруг раздался звонок в дверь, на пороге Гэбриела приветствовал курьер.

— Мистер Элвин? — спросил он.

Он принес кучу посылок — Гэбриелу пришлось дважды возвращаться на лестничную клетку, чтобы занести их все; они с Оливером открывали их вместе. В них оказалась одежда, много красивой одежды — шарфы с принтом, мягкие белые рубашки, подборка шелковых галстуков и кожаная куртка. Когда Оливер разворачивал упаковку с курткой, его разобрал смех.

— Я, кажется, даже помню, когда успел все это заказать. Когда был в полной заднице. — Он всё хохотал и хохотал.

У Гэбриела перехватило дыхание.

— Я подумал: чем бы себя, трезвого, порадовать, и понял — подарками, конечно! Чем же еще?

Буйство охватило Гэбриела столь внезапно, что он не успел вспомнить, как им управлять. В памяти осталось лишь, как он, лежа на полу, бьется головой о ковер, над ним лицо Оливера. Его веселье сменилось паникой, и Гэбриел почувствовал: кроме ярости им овладело странное удовлетворение, которое осталось и после приступа. Посылки отослали назад.

Гэбриел больше не мог платить за квартиру, и их с Оливером образ жизни тоже стал ему не по карману — он разорился. Пришло время, и Оливер продал свои часы, костюмы, бутылки с коньяком, наполовину пустые. Они продали даже постельное белье и полотенца, хотя те им и не принадлежали. Из ценного остались только вещи из дома на Мур Вудс-роуд. Гэбриелу нравилось думать, что он сопротивляется Оливеру, отказываясь продавать их несколько недель, но это вряд ли — алкоголь делал его очень мягкотелым, а все это время он не просыхал.

Оливер успел завести аккаунт на сайте, который специализировался на торговле вещами с мест преступлений. Чтобы выставить вещи Гэбриела на торги, им пришлось выходить в интернет с компьютера в местной библиотеке — ноутбук Оливера к тому времени тоже уже продали; над текстом они работали вместе.

Уникальное предложение из настоящего Дома Кошмаров

Вы можете стать обладателем памятных вещей из Дома Кошмаров Грейси.

Продаются:

Простыня Гэбриела Грейси (можно посмотреть на нее на этой фотографии Исаака Брахмана, номинированного на несколько крупных премий);

Дневник Гэбриела Грейси (записи сделаны в возрасте 7–8 лет) — приблизительно 20 страниц;

Письмо Далилы Грейси «В плену», адресованное Гэбриелу Грейси, 2 страницы;

Не публиковавшиеся ранее фотографии семьи Грейси, 5 штук;

Семейная Библия Чарльза и Деборы Грейси.

Подтверждение подлинности обеспечим по запросу. При покупке комплекта целиком возможны скидки.

Они спали вместе, переплетая ноги; утром, когда Оливер наконец смог передвигаться, они пошли в библиотеку — посмотреть, оставил ли кто-нибудь заявку на покупку.

— Господи Иисусе, — проговорил Оливер и обнял Гэбриела за плечи.

За некоторые вещи хотели заплатить весьма неплохую сумму: за дневник, например, несколько сотен фунтов; кроме того, некий анонимный покупатель предложил две с половиной тысячи фунтов за все сразу.

— «Я с большим интересом следил за вашим делом, — прочитал Оливер, — и часто вас вспоминаю».

Оливер торжествующе фыркнул:

— Кажется, у тебя еще остались фанаты.

Торги были закрыты через шесть дней. Тот самый покупатель приобрел весь комплект за три с лишним тысячи фунтов.

В тот день прямо из библиотеки Оливер отправился к своему дилеру, Гэбриел же вернулся в квартиру с пачкой конвертов и отпер ящик тумбочки. Именно там, рядом с местом, где он спал и подальше от глаз Оливера, он прятал свою небольшую коллекцию. Отныне его вещи будут храниться в каком-то другом доме, и он даже представления не имел в каком. Гэбриел перечитал собственную хронику дома на Мур Вудс-роуд — буквы скатываются со строчек и, громоздясь одна на другую, собираются внизу листа. «Несчастливый день», — писал он. Или: «Далила очень красивая». Или: «Сегодня много бегали». Он не обладал красноречием ни тогда, ни сейчас; его никто никогда не учил, в отличие от остальных братьев и сестер — они учили друг друга. Он понял, что плачет, и положил дневник в конверт. Если бумага намокнет, это может стоить им нескольких сотен фунтов.

Пришло время праздновать.

Этим вечером он, как обычно, напился. По дороге в паб к Оливеру он купил пол-литра водки и на место прибыл уже навеселе. Но ни за одним из столов Оливера не было, поэтому Гэбриел вышел в сад. В какой-то момент — он как раз спустился по ступенькам и оказался вне зоны угасающего солнечного света — вся ночь предстала перед его взором. И он увидел Оливера, обнимающего незнакомую женщину. Увидел его взгляд — безумный. Его улыбку… Гэбриел был готов проглотить все, что бы сейчас ему ни подвернулось, лишь бы прекратить думать о конвертах, оставленных на кровати, и обо всем остальном.

Очнулся он много часов спустя в незнакомой спальне. Нащупал очки, а надев их, обнаружил, что мир в правой линзе раскололся натрое. На кровати лежало меховое покрывало, слипшееся от пота, на пороге сидела кошка.