Питер Свенсон - Восемь идеальных убийств

– Нет, вряд ли, – ответил я, предварительно сделав вид, будто немного задумался. – Но я буду вести себя осмотрительней.

– И последнее, пока вы не ушли, – добавила Перес. – Я в курсе, что вы уже поставили Гвен Малви в известность относительно своего алиби на дату убийства Элейн Джонсон, но надеюсь, что вы сделаете то же самое – или же попытаетесь сделать то же самое – в отношении и всех прочих убийств.

– Попробую, – пообещал я.

Домой она меня отправила со списком точных дат убийств Робин Каллахан, Джея Брэдшоу, Итана Бёрда и Билла Мансо. Оказавшись у себя в квартире, я уселся было за компьютер, чтобы глянуть на свой календарь, но вдруг почувствовал жуткую усталость, полную неспособность прямо сейчас со всем этим разбираться. Встал, ощутив странную легкость в голове, и только сейчас осознал, что за весь день съел лишь единственную датскую слойку с малиновым вкусом, которую получил обернутой в пластик во время утренней беседы. Направился в кухню и сделал себе два сэндвича с арахисовой пастой и джемом, запив их двумя большими стаканами молока. Была уже половина второго. Хорошая новость имелась только одна – сегодня вечером мы с Марти встречаемся в «Таверне Джека Кроу», в шесть. Я знал, что он уже добыл дополнительную информацию, касающуюся смерти Нормана Чейни, а не исключено, что и какие-то новые сведения про Николаса Прюитта. Оставалось только придумать, чем заняться до этой шестичасовой встречи.

Самому с Прюиттом связываться не стоило. По крайней мере, пока. И тут я вспомнил посвящение на титульном листе его книги: «Джиллиан». Зашел в Сеть, поискал еще какие-нибудь сведения про Джиллиан Нгуен – вероятный объект этого самого посвящения. Практически ничего нового: в Нью-Эссексе она занимала должность заместителя завкафедры, читала в основном вводные лекции для первокурсников; в колледже Эмерсон, где работала сейчас, преподавала литературу на различных курсах, но, как только теперь выяснилось, еще и обучала искусству стихосложения – в чем-то вроде творческой лаборатории факультета. Я погуглил несколько ее стихотворений. Как это часто бывает с современными поэтами, едва понял, о чем там идет речь, за исключением одной небольшой поэмы, опубликованной в литературном журнале под названием «Неразлучник» и озаглавленной «Воскресный вечер в ЭМП». ЭМП, если что, – это Эссекский музей Пибоди, расположенный в Сейлеме, штат Массачусетс, – городке, примыкающем к Нью-Эссексу. Сама поэма была в основном про какую-то выставку, имеющую отношение к вьетнамскому народному искусству, хотя в ней упоминался некий «он» – спутник рассказчицы, который «зрит кругом лишь мрак и тлен, согбенной плоти муки». Интересно, подумал я, уж не Николас ли Прюитт этот таинственный спутник, а если так, то крайне сомнительно, что Прюитт и Джиллиан Нгуен до сих пор вместе. Даже я истолковал бы эту строчку из поэмы как крайне неодобрительную.

На сайте колледжа Эмерсон, на странице «контакты» соответствующего факультета был указан телефонный номер профессора Нгуен, и я набрал его, особо не ожидая, что кто-то возьмет трубку, но она ответила всего после двух гудков.

– Алло?

– Профессор Нгуен? – спросил я, надеясь, что правильно произношу фамилию.

– Угу.

– Здрасте, это Джон Хейли, – произнес я, спонтанно используя имя предыдущего владельца «Старых чертей». – Вот подумал, нельзя ли поговорить с вами насчет Николаса Прюитта.

Последовала пауза, и на миг мне показалось, что сейчас собеседница бросит трубку, но она тут же спросила:

– Откуда у вас моя фамилия?

– Боюсь, что не могу особо вдаваться в причины, по которым хочу поговорить с вами, – если не считать того, что кандидатура мистера Прюитта рассматривается в свете одной довольно престижной должности, и очень важно, чтобы мы как следует ее проверили. – Едва произнеся эти слова, я и сам понял, что звучит все это крайне неубедительно.

– Проверили на предмет чего?

– Послушайте, я сейчас здесь, в Бостоне, а времени в обрез. Насколько реально встретиться с вами прямо сегодня? Либо у вас в офисе, либо где-нибудь за кофе.

– Ник что, указал меня на тот случай, если понадобятся рекомендации? – поинтересовалась профессорша.

– Насколько мне известно, он вас и в самом деле каким-то образом упоминал, но от вас не требуются официальные рекомендации. Все, что вы расскажете мне про него, останется строго конфиденциальным.

Она хохотнула.

– Я была бы очень удивлена, если б вы попросили дать такого рода рекомендации!.. Ну что ж, вы меня заинтриговали.

– Вы сделаете мне великое одолжение, если согласитесь повидаться со мной.

– Ладно, – сказала Нгуен. – Можно встретиться сегодня днем, если вы не против подъехать ко мне.

– Нисколько, – сказал я.

– Есть одно кафе в районе Перекрестка… «Стремянка» называется. Знаете его?

– Нет, но найду.

– Я работаю до трех. Как насчет половины четвертого?

Район Бостона, больше известный как Перекресток, расположен с противоположной стороны парка Бостон-Коммон. Некогда его облик и дух определяли два больших универмага – филеновский и «Макиз» [97] Универмаги Филена и «Макиз» Джордана Марша – одни из самых первых универсальных магазинов с фиксированными ценами в Америке. Предприниматель Эдвард Филен известен еще и тем, что первым в мире стал продавать неликвиды по сниженным ценам в специальном отделе. Изначально такой отдел располагался в полуподвале, и во всей Америке до сих пор именуют магазины уцененных товаров «подвальчиками», где бы они ни были расположены. , – хотя оба здания ныне пусты. То, что осталось, – это мешанина из магазинчиков, торгующих в основном кроссовками, уличных ларьков с хот-догами и прочим уличным фастфудом, да нескольких хипстерских баров и ресторанов, обосновавшихся здесь в надежде, что городские власти в конце концов благополучно завершат ребрендинг района, которому пока лишь официально возвращено историческое название Стремянка [98] Название Стремянка (Ladder District) район в свое время получил из-за того, что поперечные улочки между Вашингтон-стрит и Тремонт-стрит на карте действительно напоминают ступеньки лестницы-стремянки. . То есть выполнят то, что обещают сделать на протяжении вот уже нескольких лет.

Ясное дело, что кафе «Стремянка» голосовало за подобный ребрендинг обеими руками. Втиснутое между магазином «Ткани» и каким-то спорт-баром, оно представляло собой узкое, с высоким потолком помещение с татуированными бариста и минималистическими картинками на стенках. Явившись сюда пораньше, я разжился большим café au lait [99] Café au lait – если в подобном заведении попросить просто кофе с молоком (а это он и есть), на вас посмотрят, как на темного пролетария. и устроился так, чтобы видеть вход. Я подозревал, что у Джиллиан Нгуен, когда она здесь появится, возникнет множество вопросов по поводу того, с чего это вдруг я расспрашиваю ее про бывшего бойфренда. Решил, что расскажу ей как можно меньше – только лишь что его кандидатура рассматривается на роль редактора будущей антологии, запланированной одним из ведущих издательств, отсюда и некоторые вопросы касательно его личной жизни. Если совсем припрет, совру, что работаю на одну частную детективную фирму, производящую негласную проверку прошлого соискателей.