Ирина Кошман - Силки на лунных кроликов

Маленькие дети…

Ты никогда не была такой, не так ли? Ты ведь сразу стала такой, как сейчас?

Но разве это правда?

Вспомни нас! Вспомни нас! Вспомни нас!

Это девочка с фотографии в желтом платьице постоянно теперь жила в ее голове.

Она не видела своего отражения в зеркале. Она не видела себя через других детей. Она помнила себя только одним человеком. Папой. она смотрела на себя глазами папы. Она думала о себе мыслями папы.

Дети держали что-то… Что-то издавало звуки. Они смеялись. Четверо мальчишек. Они… Кошка с большим животом пыталась избежать опасности, пыталась бороться, но они крепко прижали ее. Трое держали, а четвертый пытался поджечь хвост зажигалкой. Кошка шипела и рычала, бедный загнанный зверь, охваченный страхом. Они держали ее…

Они держали меня. Они сломали мне ребра. Они сидели на мне. Я не могла дышать! не могла дышать!..

Пилюля ярости вдруг вошла в Алису вместе с апрельским воздухом! Она не могла поверить. Крик зверя стал единственным ориентиром во тьме, накрывшей окружающий мир. Алиса сбросила рюкзак и подбежала к сорванцам. Не успев даже подумать, она схватила одного из них за волосы – того, что прижимал коленом голову кошки, – и резко потянула на себя. Повалила на землю и разбила нос. Черно-белая кошка, наконец, почувствовав отсутствие оков молниеносно исчезла среди кустарника, спасая свой живот с будущим потомством. Остальные мальчишки широко открыли глаза, но продолжали сидеть на месте.

Мальчишка с разбитым носом закричал от страха. Не от боли. Боль придет потом.

Ярость от этого крика только усилилась. Мальчишка с зажигалкой, грязными щеками и нелепой оттопыренной шапкой на голове смотрел с вызовом. Алиса прыгнула на него сверху, уселась, словно наездница и сцепила пальцы вокруг его тонкой маленькой шеи. Остальные двое пустились в бега, доставая дорогие смартфоны из рюкзаков, чтобы поскорее набрать мамочкам.

Алиса сжимала руки.

Они говорили мне: «Родись!», а я не могла дышать. Не могла дышать.

Он убил мою кошку. У меня никогда больше не было кошки.

Глаза мальчишки готовы были вылезти из орбит. Он брыкался и царапал ее руки. Но она ничего не чувствовала. В ушах стоял только крик загнанного зверя. Такой же крик она слышала в тот день в лесу. Такой же. Крик раненого зверя в клетке. В норе. Ему больно. Он страдает.

Когда губы мальчишки посинели, позади раздался чей-то крик. До боли знакомый голос.

– Алиса! Не надо, Алиса! Алисочка!

Так ее звала только Наталья. Они уволили Наталью. Теперь у нее даже не было понимающего учителя. Но девочка вдруг встрепенулась, ослабила хватку. Наталья схватила ее за плечи и оттащила от мальчика.

– Что же ты творишь? Зачем?

Мальчишка так и лежал на земле, хватая ртом воздух.

Алиса оглянулась по сторонам. Начали собираться люди. Кто-то подбежал к мальчику и вызвал скорую.

– Они… – Алиса не видела остальных детей. – Они мучили кошку. Хотели сжечь ее.

Жаль, кошка не могла свидетельствовать в пользу слов Алисы. Она давно нашла безопасное место и зализывала раны.

– Нельзя бросаться на людей, Алиса!

– Мы вызвали милицию! – кто-то выкрикнул в толпе.

Мальчишка, наконец, отошел от шока и заревел. Где-то поблизости ошивался другой, с разбитым носом.

– Я плохая, – сказала Алиса. – Видите?

И эти темно-медовые или, может быть, всё-таки карие глаза блеснули отчаянием.

– Нет! Нет, – Наталья обняла девочку и крепко прижала к себе. – Ты не плохая, слышишь меня?

Пустые глаза, убитые глаза. Убитые жестокостью. Убитые темнотой норы.

Вой сирен и яркий свет мигалок привлек зевак спустя десять минут.

Родителей убедили проявить снисхождение и не подавать заявление.

Катерина бегала по комнате и разбрасывала вещи Алисы, как будто это могло помочь избавиться от девочки.

– За что мне это наказание?

Она всё еще надеялась, что девочку признают невменяемой и закроют в психушке. Нет! Они сказали, что подросток страдает от посттравматического синдрома, и случившееся – его вина. Она не больна психически.

Они делали всё, чтобы снять с себя ответственность. Но должен же быть какой-то выход, если это чудовище опасно для общества.

Ее вызвали в школу. Катерина никогда не была матерью школьника и не знала этой роли. В тайне она часто останавливалась возле какой-нибудь школы и наблюдала за тем, как дети выбегают из дверей, играют. Представляла, что вот та маленькая девочка в школьной форме – белый верх и черный низ – ее Женечка. Только вот волосы у нее не были бы заправлены в хвостик. Она заплела бы ей самую красивую косу. У нее были бы длинные светлые волосы. Да, такой была Женечка в ее воображении.

Но не эта…

Войдя в кабинет директора, Катерина раскланялась в извинениях.

– Простите Катерина, но мы не можем больше предоставить вашей дочери место в нашей школе. После случившегося.

Она знала, что так и будет.

– Но вы не можете!.. Вы же знали, кто она.

– Поймите, это не от нас зависит. Родительский комитет потребовал исключить ее. Они опасаются за своих детей, вот и всё.

– Но…

– Девочка не раз проявляла агрессию без причины. И, знаете, всё-таки… У нее непростой жизненный опыт… Ну…

– К чему вы клоните?

– Она не лучший пример для школьников. Она жила… С каким-то мужчиной.

Катерина испытывала странные смешанные чувства. Ей было стыдно, обидно и больно. Но было что-то еще. Вдруг проснулось в этот самый момент. Совесть? Жалость к Алисе?

– Она жила там не по своей воле, – голос Катерины вдруг понизился и стал твердым. Директор удивленно посмотрела на нее, будто перед ней теперь был другой человек.

Директор помолчала какое-то время, а затем заговорила.

– Вы же не можете знать этого точно.

Вдруг это странное чувство испарилось. Осталась злость. Это из-за Алисы она сидит здесь и выслушивает гадости. Это из-за Алисы на нее всё время тыкают пальцами. Это всё из-за нее.

Должен быть какой-то выход. Последняя надежда. Почему он не может вернуться и забрать ее снова?..

– Что это? – прошептал кто-то за спиной.

Профессор резко обернулся. Всё вокруг поплыло, как в тумане. Этот сон он видел много раз. Как кто-то входит сюда. Как раздается чей-то голос за спиной. А Алиса… Она превращается в мышку и прячется в маленький зазор между стеллажами у стены. И ее никто не найдет.

– Лев, кто это?

Голос возвысился и немного сорвался. Женский голос. Алиса уже слышала его когда-то.

За мной пришла мама. Мама…

Женщина со светлыми крашенными волосами и миловидным лицом.

– Что ты здесь делаешь? Зачем пришла? Уходи, Даша!

Какое красивое имя! Неужели такие бывают не только в сказках?