Инна Жарчинская - Скрипач

— Твое сердце бьется слишком ровно, — спокойно объяснил он. — Когда у нас все получится, ты сама поймешь, о чем я говорю. Можно сымитировать все что угодно, стонать, извиваться, но невозможно заставить свое сердце биться быстрее, просто выпрыгивать из груди. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я покраснела, как будто он застал меня за чем-то сверхнеприличным. Хорошо еще, что зрение у него было такое же, как у всех людей, и ночью для него так же, как и для меня, все кошки серы.

«А что если я не способна испытать наслаждение от близости с мужчиной?» — испуганно подумала я. И, словно угадав мои мысли, он вновь принялся меня ласкать. На этот раз его ласки были куда более интимными, и уже не грудь или живот и даже не ступни и бедра интересовали его.

Его голова находилась между моими ногами, а язык… Мама родная, что же он такое им вытворял! Сначала мне было немного стыдно и неловко, но потом, когда неожиданно мое тупое, холодное тело стало отвечать ему, я расслабилась и прислушалась к своим чувствам. А потом я почувствовала боль. Нет, это была не боль, но что-то сродни ей, наверное, это и было желание. И бороться с ним я не могла. Все, чего я хотела, — это ощутить его в себе. Я знала, что иначе не смогу избавиться от этого непонятного, томительного, болезненного чувства.

Видимо, он это понял. Поднялся и, поцеловав меня в губы, резко вошел в меня. Хватило нескольких движений, чтобы я наконец испытала то, во что уже перестала верить. Мое тело изогнулось, странные горячие волны возникли внизу живота, я больше не могла себя контролировать и застонала, на этот раз в моем стоне не было ни капли притворства. А сердце… О Боже, оно колотилось в груди так, как будто там было не одно сердце, а несколько. Мне казалось, что его слышно в любой точке города. Оно стучало где-то в горле, я висках — везде! Теперь я поняла, о чем он говорил!

— Вот видишь, а ты сомневалась. И оказывается, притворяться совсем не обязательно, да? — тихо смеясь, спросил он.

Я даже ответить ему не могла, лишь кивнула.

Вдруг он замолчал, к чему-то прислушиваясь. Я испугалась, мне показалось, что вернулся дьявол. Вот только этого сейчас не хватало! А что, эта сволочь вполне могла все испортить.

— Что случилось? — встревоженно спросила я.

— Музыка, — шепнул он мне на ухо, — потрясающая музыка. Я хочу ее запомнить. Слышишь?

Ничего я не услышала. Никакой музыки не было и в помине, даже чего-то отдаленно ее напоминающего нигде не прослушивалось. Издевается он надо мной, что ли?

— Глупая, — поцеловал он меня в нос, — я говорю про музыку твоего сердца. Она невероятная! Я хочу ее запомнить, чтобы потом воспроизвести на скрипке.

— Бред какой-то, — обиделась я, решив, что он надо мной издевается, — тогда уж на барабане. На скрипке такое не исполнишь.

Он прижал меня к себе и пообещал:

— Когда-нибудь, думаю, что очень скоро, ты это услышишь. На скрипке можно исполнить все что угодно. Маш, неужели ты этого еще не поняла?

Я вспомнила все дьявольские концерты, заклинания, которые шептала мне ночами скрипка, и согласилась. Мне уже и самой было интересно, что же за музыку услышал Ник в биении моего сердца.

Незаметно для себя я уснула у него на груди. Снилось мне что-то удивительное. Сон был настолько ярким и необычным, что пересказать его я бы никогда не смогла.

А утром я проснулась от того, что кто-то внимательно смотрит на меня. Распахнув глаза, в которых еще плавали яркие остатки фантастического сна, я встретилась взглядом с Ником. Улыбка помимо моей воли задрожала у меня на губах, и сдержать ее я не смогла, да и не старалась особенно.

— С добрым утром, любимая, — услышала я слова, которые мечтает услышать любая женщина.

Мне казалось, что это не от солнца по квартире прыгают солнечные зайчики, а от моей довольной улыбки. Уткнувшись к нему в подмышку, я хихикнула — и вдруг…

— Ник, — настроение у меня резко испортилось, — а что тебя ждет потом, ну, когда ты умрешь?

Он вздохнул.

— Какая теперь разница? — ответил он почти неслышно. — Меня ждет мой персональный ад. Не стоит об этом, ладно? Будем жить, пока живые, а дальше — что будет, то будет.

Я вылезла из-под одеяла, накинула на плечи свой халат и неожиданно для себя самой заявила:

— Я хочу видеть дьявола!

Он опешил, по-моему, он даже не поверил своим ушам, которые его никогда не подводили.

— Это еще зачем? Что за глупости? Нам и без него хорошо или…

На его прекрасное лицо набежала тень, и я догадалась, о чем он думает. Вот глупый! Неужели все мужчины такие глупцы? Наверное, он решил, что дьявол мне понравился гораздо больше и что он, Ник, проигрывает в сравнении с этим загадочным существом.

— Это совершенно не то, что ты сейчас подумал, — попыталась я развеять его сомнения, — это другое. Так как, я могу с ним встретиться?

— Зачем? — сухо спросил он.

— У меня есть к нему деловое предложение, — загадочно улыбнулась я. — Скажи, что будет, если дьявол не сможет выполнить условие сделки?

Ник насторожился, и не зря, потому что в голове у меня уже родилась безумная идея, и оставалось только претворить ее в жизнь.

— Такого не может быть, — хмуро сказал он, — его возможности безграничны. Не думаю, что человек способен придумать что-то такое, чего дьявол не в состоянии выполнить.

Я ехидно хихикнула, давая этим понять, что не просто не согласна с ним, а знаю наверняка, что он ошибается. Я увидела удивительное зрелище: чувства на его лице сменялись одно другим, и спектр их был слишком обширен — от робкой надежды до панического страха за меня.

— Что будет в этом случае? — упрямо повторила я свой вопрос.

— Тогда он выполнит любую твою просьбу. Но не смей этого делать, — он почти кричал на меня. — Ты не знаешь, что это такое — продать душу дьяволу, а я знаю. Я запрещаю тебе даже думать об этом!

— Молодо-о-ой человек, — гнусавым голосом протянула я, — позвольте мне самой решать, о чем мне думать, а о чем — нет, — и заорала: — Дья-я-я-яво-о-ол, ты где шляешься, скотина козлоногая?! Иди сюда срочно! Сколько можно тебя ждать?!

Первые признаки его возвращения я увидела в глазах, которые внезапно пожелтели, и огонь из них почти выплескивался наружу, потом появилась эта всезнающая и одновременно наивно-детская улыбка. Он вернулся по первому моему зову! Понятия не имею, чем я была для него так интересна, но дьявол не заставил себя долго ждать.

— Чего ты шумишь, дорогая? — поинтересовался он со снисходительной усмешкой. — Чем я могу быть тебе полезен?

— Я хочу заключить с тобой сделку, — я сама обалдела от своей смелости, но слово уже было сказано, и обратного пути, похоже, у меня больше не было.

— Мария, — его трудно было чем-либо удивить, но на один коротенький миг мне показалось, что у меня это все же получилось, — ты действительно хочешь продать мне душу?