Сергей Протасов - Обязательно должна быть надежда. Следователь Токарев. История вторая

Роман Сергеевич встал у ног сына, крепко взялся за хромированную спинку кровати. Его глаза вылезли из орбит, он весь дрожал, как в лихорадке. Произведение подходило к части «аллегро».

— Тебе еще интересно? — вдохновенно продолжал он. — Я помню, сынок, мне попалась книга по бизнесу. Тогда у меня было туго с деньгами, и я в отчаянии решил узнать рецепт американского успеха. Смысл такой: если у тебя сто рублей, наметь себе цель через год заработать миллион. Наметил? Молодец! Теперь составь график и план достижения поставленной цели. Целеполагание, прости господи! Составил? Теперь действуй, иди, добивайся! Сметай все на своем пути, переступай через людей, откинь гуманность и сострадание — и будешь богатым. Дальше десятки примеров, как у кого-то за океаном получилось. Лица этих счастливчиков улыбаются белыми фарфоровыми зубами и вызывают отвращение. Впрочем, возможно, кого-то они вдохновляют, должны вдохновлять, по замыслу авторов. Ладно, неважно. Так вот, получается, человек затачивает свою жизнь под получение баснословных денег, причем не важно, каким способом, лишь бы не явно уголовным. Двигаясь к цели, допускается много чего купить и продать дороже, получить какие-то преференции, обвалить чьи-то акции, поймать на чем-то и отсудить, даже можно разбомбить государство под надуманным предлогом. Главное — деньги сами по себе. И я подумал, что, когда кто-то рисует такой план-график и ставит под ним свою подпись, он продает душу дьяволу. Продает и подписывает купчую. Раньше в России богатые люди ставили себе целью произвести нечто высочайшего качества — ткани, чугун, станки, пшеницу. При этом буржуи строили госпитали, училища, жилье рабочим, жертвовали на бездомных. Морозовская больница стоит до сих пор в Москве, а сколько всего по России! Эдик, дорогой мой! Эти люди верили в Бога, видели свою миссию в служении народу своей страны. Вот для чего им были нужны деньги. Увы, революция, а потом крушение идеологии сделали нас беззащитными перед западными ценностями, но годы идут, и многие понимают — «нам стали слишком малы их тертые джинсы». Ха-ха-ха! Русская душа не умещается в их одежки.

Он еще отпил и заходил по палате из угла в угол, то вскидывая руки, то подходя вплотную к сыну и дыша ему прямо в лицо. Эдик, оцепенев, слушал отца. Он то проваливался в чуткий сон, вызванный действием таблеток, то просыпался, когда отец усиливал громкость или приближался. Он терял нить рассуждений, попытки понять, о чем говорит отец, отзывались головной болью. Тем временем солист переходил к завершающей фазе своей симфонии, назовем ее «рондо».

— Эдик, сынок мой дорогой! Сами по себе деньги — отражение Сатаны. Запад рвется к Сатане, — он кулаком левой руки с выдвинутым большим пальцем показал за спину. — Прямым ходом в ад! Балом правит алчность и зависть к красивой, праздной жизни. Все хотят откуда-то получить много денег, неважно откуда, чтобы развлекаться до конца своих дней. Того, кто это осуждает, принимают за сумасшедшего. Потому что люди временно отвернулись от Бога, променяли его на механические ритуалы в церквях, золото цепей и куполов. Превратились в язычников, поклоняющихся блеску и общему движению, как танцующие африканские племена вокруг костра, не вникая в суть, в смысл, в интимную подоплеку произносимых текстов. Помнишь, об этом я тебе говорил в Москве? Православие — это не просто ветвь христианства, это сплав религии с особенным менталитетом русского человека. Его философия слишком сложна для посторонних людей. Примитивные люди понимают только короткие формулы: «деньги — удовольствия», «деньги — счастье». Понимаешь, куда я веду? Тебя обманули. Ты пошел на поводу у дьявола, устремился за незаработанными деньгами и попал в беду. Вот где твоя ошибка! Деньги! Нельзя! Нельзя так. Мечтай о деле, о счастье, о любви. Стремись сделать что-то хорошее, доброе и надейся, что тебе воздастся сполна, пропорционально, симметрично, конгруэнтно сделанному. Пусть дьявол отступит от тебя, впусти в душу Бога. Ты слышишь меня? Сынок!

Действительно, последние пару минут Эдик придремал. Его дыхание выровнялось, он увидел короткий, но яркий и хороший сон. От окрика он пробудился, сохранив полученный во сне положительный заряд.

— Да, папочка, конечно, — Эдик улыбнулся, он почувствовал, что это очень хорошо, что папа тут, рядом и много говорит. — Просто голова болит, вот я и закрыл глаза. Я тебя слушаю. Мне интересно.

— В самом деле? Я счастлив. Вот увидишь, у нас все будет хорошо. Если ты уверуешь, будешь жить по совести, стараться не грешить, все изменится. Господь поможет тебе оправиться от болезни! Господь всемилостив, особенно к искренне раскаявшимся. Знаю, знаю, он не оставит тебя, потому что нет на тебе крови, и грех твой более в помыслах, чем в делах. И пострадал ты уже. Молись, сынок, и Иисус услышит твои молитвы! Он скажет тебе: «Встань и иди!» Ты веришь мне?

«Здорово! — подумал Эдик. — По правде сказать, я и так могу встать и пойти, но в целом идея ясна».

— Конечно, папа. А что же делать?

— Необходимо отбросить пресловутые западные ценности, — вдруг ни к селу ни к городу заявил Роман Сергеевич. — Вернуться к истокам нашей веры, обрести в себе русскую душу и наполнить ее благодатью Божией. Отказаться от тотема денег, направить свои мысли на помощь ближнему, на возрождение России как самодостаточного государства. Надо читать священные книги, жития святых, просвещаться и умнеть. Надо научиться любить людей и наполнить свою душу великими замыслами. Чем более глупым будет народ, тем легче его отвратить от православия, отравить шелестом купюр, картинками с яхтами и виллами, ограбить и бросить умирать в канаве, в нищете. Нам всем нужно сильно измениться, чтобы, наконец, снова стать собой! Ты все сможешь преодолеть, если переосмыслишь свою жизнь, найдешь ее истинный смысл и поймешь ее ценность. Бог поможет тебе, а мы с мамой будем рядом.

— А Иннокентий?

— Что Иннокентий-то?

— Тоже будет рядом? Кстати, почему он не приехал?

— Не все просто, сынок, в этом мире. По пути в Москву у меня требовали какие-то документы на него, прививки, еле отбился. В общем, я решил его не брать. Он дома, за ним присматривает Сашка, сосед. Помнишь его?

— Помню. А зачем тебе котенок?

Отец угомонился и присел на стул.

— Он спас меня от смерти. Я наклонился к нему в момент, когда пуля летела в голову. Если бы не он, меня бы убили. Маленький нелепый меховой шарик подарил мне жизнь. Зачем? Чтобы я спас твою. Вижу в этом промысел Божий.

— Расскажи мне все-таки, как там было дело? Кто в кого стрелял, как ты бандитов нашел? Расскажи.

Рассказчик уложился в несколько минут, упомянув, как сидел в сауне, как в другой день выслеживал Баженова, встретил Кешу, потом погрузка трупов, погоня, стрельба… Отдельные моменты он опустил, но в целом передал сюжет точно. Эдуард слушал и не верил своим ушам. Пока он лежал без сознания, потом в сознании, отец много раз мог погибнуть. Не опустил руки, не испугался, настойчиво преследовал преступников и в итоге оказал следствию неоценимую помощь. Особенно его поразил рассказ о покушении в больнице, где летали пули, стулья, произошла кровавая схватка, и все это над телом Эдика. «Вот он какой, — устыдился сын. — Совершил кучу подвигов, но не хвастается, словно все не важно. А я надсмехался над ним, над его мыслями, над его верой». Ему вдруг захотелось перенестись в комнату отца, в компанию задиристого Александра и разговорчивого Володи, еще раз послушать про букву «ё». Туда, где его душа могла себя почувствовать в тепле и покое. Может быть, это и есть счастье? Один из видов счастья.