Игорь Фёдоров - Волк

— Да, — охотно кивнул Вася.

— Что, да?

— Вот то, что ты второе сказала, то и есть.

— Дядя Вася, — Ира изобразила на лице озабоченность, — боюсь я с тобой ехать. Врежешься в какое-нибудь дерево.

— Да я пьяный вожу лучше любого трезвого, — заверил Вася, — мне все равно по пути.

Поколебавшись немного, Ирина села в машину и первым делом надела ремень безопасности.

Это «по пути» находилось в другой стороне от колхозного управления. И когда Ирина была доставлена по адресу, и Василий направил свой вездеход в обратную сторону, сотовый опять подал сигнал.

— Если тебя не будет через пять минут, можешь здесь не показываться, — коротко и ясно донеслось из трубки.

Не желая потерять возможность подзаработать, Васька разогнал свой «Москвич» до предела, только снежная пыль заклубилась следом. Проходящий мимо Васильев успел заметить, как Вася помахал ему рукой, влетел в открытые ворота колхозного управления, и густое облако тут же скрыло его. Потом раздались отчаянные крики и металлический грохот. Это Васька на полном ходу врезался в переднюю часть комбайна. Косилка с подвижными вращающимися ножами, такая необходимая часть при покосе, со скрежетом отлетела в сторону и снесла оградку палисадника, березку и скамейку для курения. Когда снежный туман улегся на землю, люди открыли глаза. По счастью, все отделались легким испугом, который пришел не сразу, а вместе с осознанием случившегося. Васька, с залитым кровью лицом, еле открыл покореженную дверь, подбежавший Васильев помог ему выбраться. Так же Васильев стал причиной того, что председатель не задушил Ваську. Сам автомобиль настолько сильно протаранил комбайн, что восстановление обеих машин было заведомо бесполезным занятием.

— Права тебе еще долго не понадобятся, — заметил Васильев.

Васька только выплюнул уже ненужные зубы.

Несмотря на значительный причиненный ущерб, комбайн списали, дело спустили на тормозах. Но только из жалости к трем детям и Марии, которая проплакала от стыда все праздники.

С этих пор все в поселке стали называть Ваську не иначе, как Васька-комбайнер. Беды на него сыпались одна за одной. Неоднократно обещанный развод замаячил с новой силой. Ни о какой работе, ни о каких деньгах, теперь не приходилось даже мечтать. Дурные мысли о собственной никчемности и тотальном невезении мягко, но настойчиво, подталкивали к суициду. Тогда Васька, глядя в зеркало на свое разбитое лицо, думал, что опустился на самое дно. Как и всегда, наивный, он опять ошибся. Когда умерла Мария, Васька оказался на таком дне, куда солнечный свет попадал только во время сновидений. Да и тот тусклый. Мрак, одиночество и безвыходность окружили его плотной стеной. И только три пары детских глаз помогали ему не думать о тех составах, которые мчатся по железнодорожным рельсам, на которые так легко можно положить свою неспокойную голову.

— А трагедия случилась, когда Васька твердо решил взять себя в руки и начать новую жизнь, он мне лично сообщил. В тот самый день, перед этим самым, — закончил я эту грустную историю.

О роли Васильева в этом я промолчал. И хотя он не имел к Ваське ничего личного, именно Васильев был виновником этой трагедии. Аля и так знала почти все, а Паху посвящать во все подробности я не хотел. Уж слишком близко он все принимает к сердцу.

Мы некоторое время молчали, думая о превратностях жизни, злодейке-судьбе и несправедливом жребии. Половина еды осталось нетронутой, и давно остыла. От этих холодных кусков на тарелках становилось не по себе. Хотелось побыстрей выйти на свежий воздух.

Перед тем, как сесть в машину, Аля шепнула мне:

— Накажи ублюдка.

Я чуть заметно кивнул головой.

В том, что Альбина одобрила мою затею, я увидел хороший знак. Заручившись ее моральной поддержкой, я стал меньше сомневаться в успехе разведывательной операции. Тема уже порядком надоевшей ответственности оставалась приоритетной, но наказать надо. По хорошо продуманному плану и, по возможности, без насилия.

— Может, просто прокусить шины на его служебном транспорте, — съязвил я, — мне это труда не составит.

Наш разговор происходил по сотовой связи. Аля еще не ответила положительно на Пашино предложение переехать к нему. Ей надо было подумать. И поэтому позвонила из своего дома поздно вечером, когда я уже готовился ко сну. Причиной звонка, по ее словам, было желание узнать мои планы на счет Васильева. Но мне показалось, что ее интересует что-то другое.

— А ты не подумал о том, что его дела можно открыть перед всем поселком? — терпеливо спросила Аля, — Вывести подлеца на чистую воду при свидетелях, вот это — хорошая месть. Как раз для взрослого и умного человека.

— Подумал, но не уверен, что мне кто-то поверит, — выразил я сомнение, — все очень запутано.

— Вот поэтому ты и хочешь провести эту самую разведку, — напомнила Аля, — все разнюхать…

Тут она помолчала и, скорей всего, злорадно улыбнулась. Никак не могла упустить возможность уколоть меня. В общем, как и я.

— …разведать, узнать настроение людей, — продолжила она, — а потом можно будет вывести этого товарища на разговор, но при свидетелях.

Я молчал. Финальную развязку я представлял себе именно такую. Если репутация Васильева упадет в глазах земляков, то его жизнь окрасится в темные тона. А когда дело дойдет до районной прокуратуры, ему останется только взвыть от тоски. Наверняка найдутся свидетели происшедшего, уставшие молчать. Но оказавшись загнанным в угол, Васильев может быть опасен вдвойне.

— Я помогу, — сказала Аля, будто угадав мои мысли, — мы, люди, в ответе за тех, кого приучили.

— Вот давай, я как-нибудь сам справлюсь, — немного агрессивно отреагировал я.

— Сам ты таких дров наломаешь, что будут новые невинные жертвы, — и, чувствуя, как меня распирает гордыня, поспешила добавить — все ты будешь делать сам, я просто поприсутствую рядом, если что.

И я понимал, что это «поприсутствую рядом» может быть весомым аргументом, если наш разговор с Васильевым зайдет в тупик. Противник коварен и изворотлив. И он тоже, навряд ли, сидит, сложа руки, и не ждет моего появления. Я думаю, что все тылы у него прикрыты.

— Тем более, что он тоже будет не один, — напомнила Аля.

Тимофеев. Мое более-менее нормальное настроение опустилось сразу на несколько пунктов. Еще один образцовый паскудник, которого не понять, как земля носит. Мрачный тип с замашками фашиста и соучастник массового убийства. Даже не знаю, кого из этих двух стоит опасаться больше.

— И вот еще что, — судя по голосу, Аля явно нервничала, — сколько ты собираешься отсутствовать?

— Без малейшего понятия, — пожал я плечами, — может — сутки, может — месяц. Составлять планы, сама знаешь.