Евгения Кретова - Альтераты: миссия для усопших

— Эй, Ушакова, — позвал Истомин с соседней парты.

— Чего тебе? — Лерка отняла руки ото лба, покосилась на него.

— В кино пойдём? Ты же ради этого из новой школы сбежала. Скучала, небось, по мне, — он самодовольно разлегся, подперев щёку кулаком.

Лерка закатила глаза: какой урод, всё-таки. Что Дашка по нему сохнет? Хотя не она одна. Восьмиклассницы дежурят под дверью кабинета, чтобы увидеть Пашку. Стоит ему появиться на лестнице, его тут же обступает стайка визгливых поклонниц. «Бр-р-р», — ее передернуло.

Чтобы к ней не лезли больше с вопросами, она вставила крошечные наушники и включила музыку. Тихо и печально запела Эмми Ли.

В кабинет вошла преподаватель алгебры, Эльза Михайловна, с их классной Тамарой Ивановной. Обе встревоженные, заплаканными лицами. За ними, тяжело ступая, зашел мужчина в полицейской форме. Класс мгновенно притих. Лерка медленно вытащила пуговки наушника.

Тамара Ивановна на неё кивнула.

— Вот это она, Ушакова Валерия.

— Нифига себе, — присвистнул Истомин, — тебя уже с полицией из школы выводят.

— Заткнись, — Лерка шикнула на него, привстала: — Я Ушакова. Че надо?

Тамара Ивановна всхлипнула:

— Тебе, Лерочка с нами пройти придётся, товарищ капитан хочет переговорить с тобой.

— Нафига? — ощетинилась девушка. — Я ничего не делала. Никуда не пойду. Права не имеете.

Капитан бросил на неё холодный взгляд:

— Вы знакомы с Дарьей Синицыной и Софьей Афанасьевой? — проговорил. Голос у него, хриплый, усталый и ничего не выражающий, заставил сжаться что-то внутри.

— Естественно, они мои подруги.

— Вот и ответите мне на несколько вопросов в связи с их гибелью, — и, не говоря больше ни слова, он направился к выходу. Лерку будто молния ударила. Дышать не получалось. Думать не получалось. Чувствовать не получалось.

— Что? — выдавила она в тишину, ставшей тугой и липкой.

Тамара Ивановна приобняла ее за плечи:

— Пойдем, Лерочка, к товарищу капитану нужна твоя помощь. Пойдём, — она потянула ее к выходу из класса.

Капитан Соловей ничего особо не хотел. Надо опросить, значит, опросит. Для него ничего странного это дело не представляло: две малолетки поссорились, подрались. Одна пришибла другую, потом и себя порешила из страха поимки и наказания. Но в прокуратуре же свои соображения, опыт и чутье подкрепить чем-то надо. Вот он и пришел подкреплять.

Родители малолеток не в себе сейчас, оно и понятно. Соседи ничего толкового сказать не могут. А ему дело закрывать надо.

— Присаживайся, — буркнул он, показывая на стул напротив. Ему выделили свободный кабинет. Школьная доска, магнитные карты вызывали у него уныние. Классная 10 «Б» в традиционной кофточке и убранными в пучок волосами его углубляла. Девчонка — тощее создание с копной рыжих волос и светло-серыми распахнутыми от ужаса глазами, села на краешек стула, сложила руки на коленях.

— Меня зовут Антон Степанович Соловей, — представился полицейский. — Необходимо опросить тебя по факту гибели Софьи Афанасьевой и Дарьи Синицыной. В соответствии с требованиями законодательства, при нашем разговоре будет присутствовать твой педагог, Татьяна Ивановна Сущеева. Тебе всё ясно?

Лерка кивнула.

— В каких отношениях были Синицина и Афанасьева?

— В нормальных. Мы дружим.

— Между ними часто случались конфликты?

Лерка опешила, к горлу подкатил комок. Кажется, до неё только сейчас, когда следователь заговорил о них в прошедшем времени, стало доходить: ни Соньки, ни Дашки больше нет. Им нельзя будет позвонить в три ночи и рассказать, что не спится. Нельзя вместе смотреть новый фильм 18+. Лопать мороженное из одной тарелки. Дашка при этом никогда не будет таращить глаза и напоминать об ангине. Лерка ссутулилась спрятала лицо на груди. Шмыгнула носом. В горле першило, а из глаз горячими струйками текли слёзы.

Следователь по-своему расценил молчание, заговорил вкрадчиво:

— Девушка, поймите, не стоит выгораживать подругу. Никому лучше Вы уже не сделаете. Мы ведь и так всё знаем.

— Что? Что вы знаете? — воскликнула Лерка, чувствуя, как слезы сами собой высохли, а тоска и отчаяние сменились злостью. — Что вообще происходит?

— Я не могу разглашать, — начал Соловей, по-воробьиному нахохлившись.

— Я тогда ничего говорить не буду.

— Значит, мне придется выдать вам повестку и оформить принудительный привод, — в его голосе чувствовалась досада.

Но тут уже встрепенулась Тамара Ивановна:

— Не давите на ребенка! Она вправе знать что произошло. И они не враждовали никогда, Соня с Дашей, — поджала она губы. — Даша вообще тихоня — музыкой занималась, добрая, отзывчивая девочка.

— Добрая и отзывчивая, а башку подруге проломила, — выпалил полицейский и тут же осекся, побледнел.

Тамара Ивановна подскочила со своего места:

— Да как же можно! Я жаловаться буду!

Лера не следила за их перепалкой. Слова, в сердцах брошенные капитаном, врезались в мозг.

— Как, как «проломила»?

Следователь нахмурился:

— Вчера вечером, между шестью и восемью часами, в результате предполагаемого конфликта между несовершеннолетними Афанасьевой и Синицыной Афанасьева получила черепно-мозговую травму тяжелым тупым предметом в районе правого виска. От полученных травм скончалась на месте. Синицына в состоянии аффекта нанесла себе колото-резаную рану в район гортани. От полученных травм скончалась до приезда «скорой».

— Этого не может быть, — прошептала Лерка.

Соловей сурово посмотрел на неё:

— Может. Еще и не такое может. Это всё на глазах матери Афанасьевой Сони произошло. Так что…

Лерка притихла. Если Сонькина мама видела…

— Они никогда не ссорились. Мы с первого класса дружим. Соня с Дашкой всю жизнь за одной партой. Все общее, всё делили.

— А конфликты на личной почве?

Лерка не поняла, уставилась на капитана светло серыми глазами.

— Ну, мальчика могли не поделить? — пояснил следователь.

Лерка отрицательно тряхнула головой:

— Нет. Дашка с шестого класса в Истомина Пашу влюблена. Ни на кого больше не смотрела.

— А Соня?

— Соня его терпеть не могла. Он, — она пыталась подобрать слова, — гад и сволочь.

Тамара Ивановна шикнула на неё.

— Поясните, — строго приказал Соловей.

— Понимаете, у него блокнотик есть. В него свои победы записывает: в первом раунде, во втором и в третьем.

— Это как?

— В первом, значит, в кино с ним сходила. Или в кафе. Или на речку купаться. Во втором — если поцеловалась. Ну, с третьим здесь всё и так ясно.

— И что, Даша была в списке его побед? Да нет насколько я знаю, — пожала плечами Лерка.

— А мог ли конфликт разгореться на почве неприязненных отношений Афанасьевой к Истомину, которому как я понимаю, Синицына испытывала симпатию?