Харриет Уокер - Новая девушка

Все дело в том, что сегодня Марго несколько потрясла Мэгги. Она была потрясена тем, как та себя вела, странно и неожиданно, тем, как мало было общего между ее окаменевшим выражением лица и общими, ничего не значащими фразами, которые она произносила. А еще тем, что Марго, кажется, не понимала, как заметны были усилия, предпринятые, чтобы убедить гостью: ничего страшного не произошло. К тому моменту, когда Марго выставила ее за дверь, Мэгги решила, что та посчитала удачной свою попытку. Конечно, ей до этого не было никакого дела, но, принимая во внимание, что за последнее время их жизни переплелись, как ветви плюща на железной ограде, она посчитала своим долгом выяснить, что же в действительности произошло с шокированной женщиной.

Так что, хотя ей и не хотелось проводить вечер в беседах о Марго, именно так все и случилось.

— Честно говоря, я немного беспокоюсь за нее, — призналась она Тиму после того, как они поздоровались, поцеловались и нашли свободный столик. Он спросил, как прошло с Лайлой. Здесь все было в порядке — Мэгги отлично провела время с крошкой.

Она рассказала Тиму об играх на ковре, как они веселились, разрушая постройки из кубиков, — при этом ни слова не сказав о том, как надоело строить и восстанавливать их. А еще она рассказала об их походе в кафе. Начала было о встрече с Винни, но глаза Тима к тому времени уже слегка осоловели, поэтому Мэгги просто сказала, что к ней на улице впервые подошла читательница. И Тиму хватило ума показать, что на него это тоже произвело впечатление.

А потом, тщательно подбирая слова, она поведала о Марго. Ей приходилось читать о женщинах, которые могли совершенно спокойно сидеть в кресле, когда в противоположном конце комнаты часами заливались слезами их дети; о женщинах, которые с головой погружали своих детей под воду во время мытья и душили их только для того, чтобы получить хоть минуту покоя. Она вовсе не собиралась вмешиваться и говорить о том, что у Марго послеродовая депрессия, и в то же время ей хотелось донести до Тима, насколько нервным и раздражительным показалось ей поведение Марго.

Мэгги хотела, чтобы Тим проникся ее заботами и рассказал обо всем Нику, но чтобы при этом муж Марго не решил, что ту надо сажать на какие-то препараты или применять к ней какие-то другие, не менее серьезные, меры. Люди иногда делают слишком быстрые выводы, если дело касается молодых мамочек. А так как она замещала Марго, то решила, что инициировать подобные разговоры с ее стороны было бы неправильно. Ей нужен был кто-то, кто стал бы ее рупором.

Кроме того, она не хотела показывать, что эта идея захватила ее — ей надо было, чтобы Тим передал о ее сомнениях Нику так, чтобы тот подумал: это его собственная идея. То есть надо было заставить Тима поверить в то, что Мэгги не хочет ничего делать за спиной Марго.

Она тянула время, употребляя такие слова, как «предательство» и «строго между нами», заставляя Тима потребовать от нее откровенности. Бедный Тим; он, казалось, не мог решить, о ком волноваться больше — о Марго или о своей девушке.

— Что-то, или кто-то, явно ее беспокоит… — Мэгги притворилась, что колеблется — как будто заранее не проговорила все, что хотела сказать Тиму, про себя — словно эта мысль пришла ей в голову только что. — Эта жуткая женщина слишком часто пишет ей в Твиттере — я это точно знаю, потому что в этих твитах она помечает и меня.

То, что продолжала писать троллиха, было еще одной причиной неловкости, возникшей между ней и Марго. Они никогда не обсуждали этого — заговорить об этом было бы слишком ужасно, потому что все те резкости, которыми полнились твиты, были слишком близки к действительности. Когда Мэгги могла, она отвечала троллихе — только для того, чтобы поставить женщину на место или чтобы поддержать Марго. Результат того же чувства долга и беспокойства о том, как она будет выглядеть со стороны, которое сейчас заставляло ее наизнанку выворачивать душу перед Тимом.

В самом начале троллиха даже немного польстила Мэгги. Но чем жестче и болезненнее становились ее уколы — литературный стиль Марго, ее карьера, ее фигура, как она выглядит, даже какая она мать, — тем меньше радовалась Мэгги тому, что она наконец стала фешен-редактором, и тем больше начинала жалеть ту, в кого все эти стрелы были направлены. Да что она о себе думает, эта Хелен, или как там ее?

— Слушай, но я до конца в этом не уверена, — поспешно продолжила она, так как изменения в поведении Марго нельзя было объяснить только наличием троллихи. — Она все время так нервничает, как будто ждет какой-то беды. Все время молчит и ни на что не реагирует, как будто, спрашивая ее: «Как дела?», я тем самым пытаюсь залезть к ней в душу.

Кивнув, Тим отхлебнул джин-тоника — его ресницы выглядели особенно длинными на фоне края бокала.

— Она всегда была молчуньей, — заметил он. — Я так почти ничего и не знаю о ее жизни до Ника, как и о ее работе. Друзей у нее тоже не так уж много. Была одна подруга, но, мне кажется, они больше не общаются. Она никогда не вспоминает о своих родственниках. Однажды Ник отпраздновал с ними Рождество и потом рассказывал, что все было очень напряженно. Думаю, они плохо ладят.

— Это ты о ком? — переспросила Мэгги. Мысль о том, что у мисс Идеал далеко не идеальная семья, показалась ей интересной. Она вновь ощутила предательскую дрожь злорадства, которую вызывали у нее многочисленные обиды, обычно глубоко спрятанные.

Мэгги продолжила разговор, добавив в свои рассуждения психолога-любителя чуть-чуть эмпатии с тем, чтобы продемонстрировать скорее заботу, чем заинтересованность во вкусных фактах.

— Я не пытаюсь проникнуть в ее секреты или добраться до какой-то старой семейной ссоры — просто беспокоюсь, что она переживает непростые времена. Тяжело проводить с ребенком все дни напролет. Марго женщина энергичная, так что для нее жизнь действительно сильно изменилась. Может, просто приступ клаустрофобии?

— Ну да, — осторожно согласился с ней Тим. — Я уверен, скоро она выберется.

«Боже, — подумала Мэгги, — неужели мне придется сказать ему все прямо в лоб?»

Она всегда считала, что мужчины настолько тупы во всем, что касается чувств, только потому, что это соответствует их пофигистскому отношению к жизни, типа «где-бы-выпить-под-футбол». Поэтому они предпочитают ничего не замечать вокруг, чтобы не портить настроение. Но зная Тима так, как знала его только она, зная, что он человек мягкий и отзывчивый, принимающий проблемы друзей близко к сердцу, и увидев, как быстро он захотел откреститься от проблем Марго, Мэгги задумалась: а не приходит ли мужикам хоть иногда в голову мысль о том, что все можно изменить к лучшему? Вдруг именно поэтому они никогда ничего не обсуждают друг с другом, предпочитая просто заехать в лоб, когда накатывает тоска — причем заехать так, чтобы искры из глаз посыпались, — а после, ни о чем не задумываясь, отправиться домой? Может, женщины перегибают палку в обратную сторону — в том, с каким удовольствием препарируют ошибки подруг, а потом долго обдумывают ответный удар, прежде чем начать действовать? Но они хотя бы способны заметить, когда рядом с ними кто-то плачет…