Эмили Тедроу - Талантливая мисс Фаруэлл

Мать Тима. У Бекки бешено колотилось сердце. Она поискала ее глазами среди гостей. Ничем не примечательная пожилая женщина, глядя на сына, вытирала слезы. Первая жена.

Исполнив свои обязанности и убедившись, что все идет как нужно, Бекки удрала со свадьбы.

Ей нужна не вдова Мартина Уайта, властная и упрямая женщина; к ней не подступиться. А его первая жена. Это она продала портрет Американскому музею!

Месяц спустя Тарек и водитель миссис Эделин Уайт Ремингтон внесли ее инвалидное кресло на первый уровень амбара. Вниз по пандусу кресло покатила Бекки.

Миссис Уайт (Бекки знала, что сейчас ее так никто не называет, но ведь это неважно) не спешила. Уселась поудобнее, стараясь держать спину прямо. Афроамериканка, худенькая, довольно светлый оттенок кожи, на носу и на щеках темные крапинки. Блестящие курчавые волосы аккуратно заколоты. Она поправила шейный платок, разгладила брюки на коленях, положила на них руки ладонями вверх.

Затем посмотрела на акварели. Тарек в точности выполнил указания Бекки: четыре портрета висели на уровне глаз миссис Уайт.

— Ну что же.

Эта женщина была замужем за Мартином Уайтом всего четыре года, до того, как он стал известен и богат. Если она и смутилась (кто знает, какие воспоминания могли у нее остаться о том периоде жизни?), то не показала этого. Бекки знала, что миссис Уайт не видела акварели с тех пор, как ее муж написал их — тогда, в 30-е годы, когда они жили в продуваемой всеми ветрами тесной квартирке с длинными узкими комнатами, так называемыми «вагончиками».

— Значит, ты и правда сумела. Собрала их вместе, почти все.

— Да.

— Этот… — миссис Уайт указала на «Автопортрет в бильярдном зале» — ты купила у парня из Канады?

— Кажется, да, — ответила Бекки.

— Признайся — он обобрал тебя?

Бекки засмеялась.

— Наверное.

— Дай-ка мне посмотреть. Третий слева. — Бекки осторожно сняла картину со стены и протянула ей. Миссис Уайт положила его себе на колени и глубоко вздохнула. Бекки присела рядом, и обе вгляделись.

Повисло молчание. Чем были эти картины для миссис Уайт — портреты мужчины, который бросил ее ради другой женщины? Да, очень давно… Сейчас у нее вполне комфортная жизнь; муж, дети и внуки, дом в пригороде Хьюстона. Частный сыщик нашел ее довольно быстро. Бекки думала, что миссис Уайт уговаривать придется долго, однако хватило одного искреннего письма; она согласилась приехать посмотреть на картины (с возмещением всех расходов, конечно). Бекки предлагала ей взять с собой мужа или сына и оплатить их проезд — чтобы кто-нибудь ее сопровождал, но был только водитель. Миссис Уайт хотела приехать одна.

Наконец она вернула Бекки картину.

— Что сказали в фонде?

— Не имеет значения. В документах стоит ваше имя.

— А в музее?

— К сожалению, с ними поговорить не удалось.

— Но ты хочешь получить этот портрет в доках.

— Очень.

Миссис Уайт медленно кивнула.

— И повесишь его вместе с остальными?

— Вот здесь. — Бекки указала на отведенное для картины место.

Миссис Уайт засмеялась, отрывисто и хрипло. Бекки не поняла, что это значит, тревожно улыбнулась.

— Хорошо, — произнесла пожилая женщина, все еще посмеиваясь. — Я не против. Повесь его сюда. Пусть все они будут здесь.

Бекки боялась переспросить… Ей так хотелось услышать подтверждение — хотя она уже поняла, что это — «да». Да, да, да! Она покатила громоздкое кресло миссис Уайт вверх по пандусу. Там их ждал водитель.

Только спустя полгода Тарек наконец повесил на стену арт-амбара «Автопортрет в доках». Американский музей долго тянул с оформлением документов и юридическими процедурами. Но когда картина заняла предназначенное ей место, Бекки была вне себя от счастья. Она едва дышала и не могла дождаться, когда же останется наедине со своим триумфом.

Мартин Уайт, автопортреты акварелью. Полный набор, совершенство. Пять портретов, одно лицо. Собраны вместе в первый и единственный раз.

Кто оценит?

Посмотрите — я сумела это сделать. О, только посмотрите!

Бекки любовалась портретами до глубокой ночи. На этот раз действительно — все.

Она вернулась в дом. Другой мир: здесь нужно думать о том, что набережная вдоль всего города обнесена желтой лентой. О заколоченных досками входах на лестницы — потому что там опасно находиться. О газетной статье, в которой напечатали две фотографии, одна рядом с другой: современная — растрескавшийся бетон и тридцатилетней давности — дети с воздушными шарами в руках сидят на новеньком парапете и болтают ногами. Все говорили — позор. Бекки и впрямь испытывала стыд всякий раз, когда проезжала по мосту и видела ямы и рытвины.

Теперь набережная ремонту не подлежала. Ремонтировать ее нужно было десять или даже двадцать лет назад, если верить заключению последней группы инспекторов. Они рекомендовали снести все полностью, очистить берега и установить блоки из скальных пород, затянутых сеткой — всего лишь недорогую подпорную стену. А сейчас даже все те деньги, что Бекки потратила на портреты Мартина Уайта, не могли вернуть прекрасную набережную Пирсона. Берега размыты, их уже не восстановить. Как говорится, слишком много воды утекло — в прямом и в переносном смысле.

Но в подземной галерее хранилось маленькое сокровище. Портреты, собранные вместе в первый и, может быть, в последний раз.

Она добилась своего. Теперь можно смотреть на них столько, сколько захочется.

На следующий день после того, как привезли «Автопортрет в доках», у Бекки поднялась температура — она подхватила грипп. Два дня пролежала в больнице под капельницей и еще неделю дома в постели. Первый раз она брала отпуск для чего-то другого, не для художественного бизнеса.

На повторном приеме врач только взглянул на нее и тут же назначил полное обследование. Бекки сильно похудела (она и так-то была хрупкого сложения), горло покрылось язвочками, на ногтях появились белые линии.

Ну и что. Я в порядке! Просто нужно есть больше мяса.

Вышла от врача и по дороге на парковку выбросила все направления в мусорный бак.

Почти месяц она работала из дома. Ей постоянно звонили; привозили документы и, конечно же, почту. Она настояла, чтобы ей, как обычно, доставляли почту, и никто не возражал. Бекки еще не решила, кем заменить незаменимую миссис Флетчер, и пока что обязанности секретаря выполняла миссис Букаро. Она складывала на стол Бекки стопки открыток с пожеланиями скорейшего выздоровления от различных компаний и жителей города. Все гадали, когда мисс Фаруэлл вернется «совсем». Бекки и сама задавалась этим вопросом. Иногда она чувствовала прилив сил, однако чаще всего по утрам не могла встать с постели. Ладно, можно поставить ноутбук и телефон около кровати и продолжать работу.