Эшли Одрейн - Ты знала

– О господи, Блайт. – Ты потер глаза. Из-за Сэма мы полночи не спали; у него резались зубки. Когда Вайолет плакала по ночам, ты спал как убитый, но с Сэмом и у тебя сон разладился. – Ладно, пошли со мной.

Вечером за ужином она рассказала, как прошел день. Про сундук с сокровищами в кабинете стоматолога и дырокол, с которым играла за твоим столом.

– А еще я ходила на ланч с папой и его подругой.

– М-м, понятно. Как ее зовут?

– Дженни.

– Джемма, – поправил ты.

– Ага, Джемма.

– Твоя коллега? – Раньше я не слышала этого имени.

– Моя новая помощница. Она присматривала за Вайолет, пока я был на встрече, так что я решил позвать ее с нами.

– Очень мило с твоей стороны. – Не знала, что у тебя есть помощница. – И куда же вы пошли?

– В кафе. Ели там наггетсы. Потом она купила мне мороженое! А еще карандаш и ластик с единорогом.

– Вот это да!

– Ей понравились мои волосы.

– Мне тоже нравятся твои волосы. Они очень красивые.

– А у нее длинные и кудрявые, и ногти покрыты розовым лаком.

Сэм сунул в рот кулачок и завозился на стульчике. Вайолет забарабанила ладонями по столу, чтобы отвлечь его.

– Сэмми, не плачь! Смотри, это барабан! Бам, бам, бам. Бам, бам, БАМ!

– Уберешь посуду? – спросила я и понесла Сэма в ванную, не дожидаясь твоего ответа.

Я читала Вайолет сказку на ночь. Сэм ерзал между нами, обнимая кролика Бенни, – без него он никак не мог угомониться.

– Еще одну, – потребовала она, когда я закончила. Каждый раз еще и еще. Я вздохнула и продолжила читать. Сэм стучал ладошкой по опустевшей бутылочке. Еще, еще. Ты надел джинсы.

– Мама, Сэмми хочет молочка.

– Куда-то идешь?

– В офис, – ответил ты. – Нужно закончить коммерческое предложение.

– Папочка, уложи меня спать!

Ты наклонился и поцеловал каждого из нас, одного за другим. Сэм протянул тебе пустую бутылочку.

– Мама уложит, солнышко. Мне пора бежать.

– Сэмми хочет молочка, – повторила Вайолет.

– Люблю вас, – сказал ты, обращаясь ко всем сразу.

Я присела рядом с Вайолет. В последнее время она вела себя на удивление хорошо, а я до сих пор так ее и не похвалила. Я начала привыкать к нормальным, спокойным отношениям. Уже почти забылось, как мы жили до Сэма, какой матерью я была. Материнство – это только сейчас. Отчаяние, облегчение – только сейчас.

Ее лицо повзрослело; уже можно было предположить, какой она станет в подростковом возрасте. У нее были пухлые губы; пройдет время, и она поцелует мальчика, которого полюбит. После рождения Сэма Вайолет изменилась. А может, изменилась я. Может, только сейчас я наконец разглядела, какая она на самом деле.

– Вайолет, ты молодец. Ты очень добра к братику и так хорошо мне помогаешь. Я тобой горжусь.

Она молчала, о чем-то размышляя. Я выключила ночник и наклонилась поцеловать ее.

– Спокойной ночи, сладких снов.

– Ты любишь Сэма больше, чем меня? – Ее слова пробудили во мне тревогу. Я подумала о тебе и о том, что она могла услышать.

– Конечно, нет, моя радость. Я люблю вас одинаково.

Она закрыла глаза, притворяясь спящей.

Я не догадывалась о ее присутствии, пока она не заговорила.

В течение нескольких месяцев мы коротали ночи вдвоем. Если верить книжкам, этот период длился дольше, чем считается нормальным. При малейшем звуке из колыбельки я просыпалась, будто у меня над ухом пролетела ракета. Я брала Сэма на руки, осторожно водила губами по мягкому пуху у него на макушке и покачивалась из стороны в сторону; этот ритм, так же как запах моего тела и вкус молока, помогал ему понять – мама рядом. Спи, мой мальчик .

В ту ночь он заснул у меня на руках. Мне невыразимо хотелось почувствовать сосок у него во рту. Шуршание стиральной машины и отдаленный гул с улицы напоминали шум океана.

– Положи его.

– Вайолет! Ты что здесь делаешь? – ахнула я.

– Положи.

Ее голос звучал ровно, спокойно, угрожающе. Было ясно – она где-то в районе шкафа. Я медленно повернулась, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

– Положи его. – На этот раз голос послышался с другой стороны.

– Иди в постель, солнышко. Три часа ночи. Я сейчас приду и посижу с тобой.

– Не уйду, пока ты его не положишь.

У меня защемило сердце. Словно по мановению волшебной палочки вернулась знакомая тревога. Интонации Вайолет показались мне зловещими. Только не это , подумала я, облизывая пересохшие губы. Зачем она сюда пришла? Что ей здесь понадобилось?

Я фыркнула, давая ей понять, что она ведет себя глупо, однако положила Сэма в колыбельку. Я пошарила по матрасу в поисках кролика Бенни, но не нашла.

– Ты не знаешь, где Бенни?

Она швырнула мне игрушку и выбежала из детской.

Вайолет забрала кролика из кроватки Сэма. Она наблюдала за ним, пока он спал.

Она была совсем рядом с моим сыном.

Я прошла к ней в спальню, присела на край кровати, провела ладонью по ее спине, коснулась безупречной шелковистой кожи. Ей нравилось, когда ты массируешь ей спинку.

– Не трогай меня. Уходи.

– Вайолет. – Я убрала руку. – Ты и раньше приходила к Сэму? Ты следишь за ним, пока он спит?

Она не ответила.

С замиранием сердца я остановилась у комнаты Сэма, прислушалась: все было тихо. Мне стало стыдно за собственные мысли. А потом я подумала: Возьму его к себе, чтобы не волноваться. Только на эту ночь. Всего один раз.

Мы ведь оставили прошлое за бортом. Так мне казалось.

Я взяла телефон с тумбочки и принялась разглядывать фотографии Вайолет. Ты заворочался, разбуженный светом. Я вернулась в детскую и забрала Сэма к нам в постель.

– Вайолет очень хорошо себя ведет. Удивительно, откуда что взялось.

Раннее утро. Мы с тобой лежали в постели, Сэм возился на полу с картонными книжками. Я солгала, что ночью он так и не успокоился, поэтому пришлось уложить его с нами. Я прижалась к тебе, стосковавшись по твоему теплу. Ты смотрел в телефон, а я смотрела на тебя. На твоей груди появились седые волоски. Ты задумчиво перебирал пальцами курчавые завитки, читая почту.

– Кажется, ты опять делаешь из мухи слона.

Ты никак не мог понять: у меня богатое воображение. Порой оно забредало в такие дали, что трудно было даже предположить, куда придут мои мысли, пока я качаю качели или чищу картошку. Подобные размышления пугали, тем не менее я чувствовала необъяснимое удовлетворение. Как далеко Вайолет может зайти? На что она способна? Что я буду чувствовать, если мои худшие страхи подтвердятся? Что мне тогда делать? Что делать?

Хватит . Я возвращалась к реальности и выбрасывала из головы страшные мысли. Мои дети рядом, я слышу их крики, вижу блеск в их глазах. У нас все замечательно.

Забрав Вайолет из школы, я оставила детей с няней – она приходила раз в неделю, давая мне краткую, но столь желанную передышку, – и отправилась вместе с Грейс на педикюр. Я выбрала лак «Дымчатый гранит», под стать наступающим холодам, и постаралась не охать, когда мастер принялась обрабатывать запущенную кутикулу. Она положила мою ногу себе на бедро и приготовилась к плотницкой работе – загрубевшие пятки пришлось чуть ли не рубанком обстругивать. Помажьте на ночь вазелином и наденьте шерстяные носки, посоветовала она. Я не готова была так заморачиваться из-за пяток и едва не объявила об этом вслух, однако вовремя вспомнила, что эта женщина всю жизнь заботится о чужих ногах, и просто поблагодарила за полезный совет.