Йоко Сано - Одна литера

— Нет, нет, у тебя совсем другое. Мы с тобой по-разному устроены. Мне мужчины действительно противны, а ты… Я уверена, стоит на твоем горизонте появиться какому-нибудь великолепному самцу, и ты не устоишь. Вон как ты смотрела на Аримуру! — Саёри, уставившись в одну точку, дымила сигаретой.

— Да ты что?! Ревнуешь, что ли? На Аримуру мне наплевать с высокого дерева. Просто он забавный, не такой, как все, что ли.

— Вот, вот — не такой, как все. Я и говорю, что он тебя интересует, — усмехнулась Саёри.

— Да нет же! Не в том смысле. Я дивлюсь его способности меняться. Наденет мужской костюм — парень как парень, наденет юбку с кофточкой и сразу становится таким женственным, что прямо зависть берет. Наверное, ему нравится перевоплощаться.

— Возможно. Интересно, где он моется. Во всяком случае, с нами в баню не ходит.

— Ну ты даешь! Разве мужчину пустят в женскую баню? Знаешь, я его как-то спросила, как он устраивается с мытьем. Оказывается, в баре «Содом» есть своя баня. Там ведь все такие, как Аримура. Вот хозяин и расщедрился.

— И не стыдно тебе вести с ним такие разговоры? Даже подумать противно! — У Саёри вновь испортилось настроение.

Сакаэ огорчилась, но попыталась возразить:

— Ты все как-то странно воспринимаешь. Подумаешь — разговоры! Сама-то ты о чем в баре говоришь с клиентами? На пошлость небось отвечаешь пошлостью, да еще подхихикиваешь при этом.

— Так то в баре. Ничего не поделаешь — профессия есть профессия.

— Кстати, о профессии. Ты знаешь профессию Кинугавы-сан?

— Конечно. Она модельер, держит ателье женского европейского платья. А что, разве не так?

— Так-то оно так. Но у нее есть и иной доход. Мастерицы из ателье непрочь подработать, сама понимаешь — как. И наша уважаемая управляющая разрешает им пользоваться пустующей второй комнатой. За соответствующую мзду, разумеется.

— Неужели? — сказала Саёри, без особого, впрочем, удивления. — А кто тебе это сказал?

— Да Аканэ как-то раз говорила. По секрету, правда; просила никому не рассказывать. Ты же знаешь, во второй комнате двойной диван-кровать. Удобно для таких случаев.

— Ишь ты! Чего только Аканэ не знала! Интересно, откуда?

— Какая нам разница? — Сакаэ, выложив все, что хотела, потеряла интерес к этой теме. — Давай собирайся и пойдем. Аканэ выбыла, так что работы нам сегодня прибавится.

Саёри поднялась:

— Да, надо поторапливаться, мы уже опаздываем. Посуду оставим.

— Не беспокойтесь, повелитель! Когда вернемся, я перемою все тарелочки-чашечки, — Сакаэ снова перешла на свой излюбленный дурашливый тон.

Этим вечером бар «Дэра» но инициативе хозяйки закрылся раньше обычного. Но не все клиенты разошлись: несколько человек, имевших то или иное отношение к недавнему трагическому происшествию, остались. Среди них были: Эбизава — адвокат, предположительно защитник Оотагаки,

Сиоми — репортер газеты «Хокуто-ниппо»,

Ясиро и Мураока — репортеры газеты «Хокумон»,

Сэйко Коно — актриса, работавшая на радио и жившая в одном доме с убитой,

Дзюнко Нисихара — манекенщица, жившая в том же доме,

Саёри и Сакаэ — кельнерши «Дэра», также проживавшие в «Сираюки-со».

Хозяйка бара Кёко Санада, разумеется, тоже присутствовала.

Собравшиеся разместились вокруг стойки: Кеко с кельнершами — по одну сторону, прочие — по другую. В баре, обычно шумном в вечернюю пору, сейчас было тихо. Беседа велась вполголоса.

— О, для меня это такая неожиданность! — сказала Дзюнко Нисихара, улыбаясь Кёко. — Я и думать не думала, что моя самая любимая учительница Санада-сенсей теперь управляет баром. Честное слово, вошла сюда и рот разинула…

— Что поделать, Нисихара-сан, времена меняются. И мы тоже. Тогда, помнится, вы… — произнесла Кёко, но Дзюнко Нисихара перебила ее:

— Не надо, не надо! Зачем вспоминать?

— Да, пожалуй, вы правы. Что было, то прошло.

— Мадам, это и для нас своего рода потрясение, — воскликнул Сиоми. — Ну кто бы мог подумать, что вы раньше преподавали английский язык в средней школе?! Почему же вы бросили такую работу?

— Ах, Сиоми-сан, у каждого из нас есть своя маленькая тайна, — усмехнулась Кёко. — Считайте, что бар — моя осуществившаяся мечта. И закроем эту тему.

Она вовсе не собиралась ворошить прошлое. История уже старая, пяти-шестилетней давности. Начнешь болтать и, глядишь, ненароком ляпнешь что-нибудь про Дзюнко Нисихару. А это ни к чему… Словно придя на помощь хозяйке, зазвонил телефон.

Сидевший поблизости Сиоми с профессиональной быстротой поднял трубку:

— Да? Да, да, это я и есть. Что, не признался еще? Твердый орешек, однако… Интересно, когда же его арестуют-то? Что, что?.. Разве так бывает?.. Нет, не ухожу, пока буду здесь. А что я могу дать в утренний выпуск? Там в основном будут рассуждения на тему, почему скромный, серьезный студент совершил убийство, то есть в центре внимания окажется университет, а не полиция… Правильно, воспитание молодежи — наша палочка-выручалочка… Что? Ну, это само собой — как только он расколется, сразу тиснем в номер. Не беспокойся, не провороню… Наши друзья из «Хокумон»? Сидят рядышком, ушки держат на макушке. Ну ладно, пока… Звякни, если будет что-нибудь новенькое.

— Звонил Онода, — сказал Сиоми, положив трубку. — Оотагаки еще не признался.

— Значит, Онода-сан все еще дежурит в полиции? — Саёри сочувственно вздохнула. — Бедняга! Ведь он совсем недавно женился.

— Ничего не поделаешь, придется ему всю ночь там проторчать. Такая работа.

— Послушай, Сиоми-сан, выходит, ордера на арест все еще нет? — спросил Ясиро.

Доставка центральных газет запаздывала, так что конкурировали только две местные газеты. Вот Ясиро и забеспокоился, как бы конкурент его не обскакал.

— Да, ордера на арест по подозрению в убийстве еще нет. Надеюсь, в течение ночи его дадут, иначе как бы наша газета не села в лужу.

— Вот именно! — засмеялся Ясиро и вслед за ним Мураока. — Ваша газета ведь сообщила, что ордер на арест по подозрению в афере будет действовать лишь до сегодняшнего вечера, а там, мол, Оотагаки признается и так далее… Да-а, если два дня подряд будете давать ошибочные сообщения, дело плохо. Авторитет «Хокуто-ниппо» затрещит по швам.

— И не говори! Два дня подряд давать опровержения и поправки — это самый настоящий кошмар. Да-а, вчерашняя наша вечерка — случай из ряда вон…

— Зато сегодняшняя утренняя газета выглядела просто великолепно! Рядышком целых три заметки с исправлениями к трем статьям, — продолжал иронизировать Ясиро.