Йоко Сано - Одна литера

— О чем это вы? Видно, что-то интересное, — вмешалась Кёко, услышав их разговор.

— А вы разве ничего не заметили?

— Да нет. Читатель обычно не обращает внимания на поправки. Сакаэ-тян, дай, пожалуйста, утренний выпуск «Хокуто».

Сиоми взял у девушки газету, развернул ее и ткнул пальцем в раздел местных новостей.

— А, ну-ка, ну-ка, — Кёко, вытянув шею, начала читать. — Так… В сообщении об отравлении газом ошибка в фамилии пострадавшего… Понятно — перепутали одинаково звучащие иероглифы…

— Совершенно верно, — кивнул Сиоми. — Диктовали по телефону, не уточнили, какой иероглиф.

— А вот вторая поправка — к заметке о пожаре в Читосэ: вместо «пожар возник в доме Сайто Синго» следует читать «в доме, где находится закусочная Еназавы Гоити…» Кошмар! Представляю, как приятно было прочитать об этом господину Сайто Синго… Еще одна поправка…

— Да, многовато для одного номера, — сказал молчавший до сих пор Эбизава. — Последнее сообщение, видно, тоже диктовали по телефону и переврали цифры.

— Не знаю, по телефону или нет… — Сиоми был явно смущен, ведь речь шла о его газете. — Со всяким такое может случиться. Я слышал, в токийской газете недавно тоже была подобная накладка.

Собравшиеся немного оживились, передавали друг другу газету, переговаривались, словно пытаясь на время отвлечься от трагического происшествия, послужившего поводом сегодняшней встречи.

— Последняя ошибка, с цифрами, я думаю, не имеет особого значения, — сказал Эбизава. — А что касается сообщения о пожаре, тут дело обстоит похуже. Хозяину якобы сгоревшего дома не очень-то приятно. Поправка дана мелким шрифтом, большинство читателей ее и не заметит.

— Вы совершенно правы, — подхватила Сэйко Коно. — Из-за таких вещей могут быть серьезные неприятности. Одна моя подруга чуть с собой не покончила из-за ошибочного сообщения в газете.

Какое-то время разговор вертелся вокруг этой темы, а потом Эбизава, ставя точку, сказал:

— Вывод напрашивается сам собой: поправки надо давать на видном месте и крупным шрифтом.

— С этим нельзя не согласиться. Я передам ваше предложение нашему главному редактору, — произнес Сиоми и, желая покончить с неприятной для него темой, добавил: — Кстати, не пора ли поговорить о том, ради чего мы собрались?

Эбизава кивнул.

— Конечно! Итак… По вашим словам, Сиоми-сан, Оотагаки еще не признался. Надо подумать, что за этим кроется.

— Да ничего не кроется, — воскликнула Сакаэ. — Ему просто не в чем признаваться, потому что не было у него — просто не могло быть! — никаких причин убить Аканэ-тян!

— Э-э, не скажите! Порой от любви до ненависти один шаг.

— Да, но только не в данном случае. Я согласна с Сакаэ-тян, — сказала Кёко, подливая пива в стакан Эбизавы. — Мне очень хочется докопаться до истины и помочь бедняге. Я бы все долги простила тому, кто сумеет это сделать.

— Мадам, как горячо вы защищаете Оотагаки!

— Еще бы! — усмехнулся Сиоми. — Насколько я понимаю, Кёко-сан хочет поддержать марку своего заведения. Вы знаете, в честь кого этот бар назван «Дэра»?

— В честь кого же? — спросила Сэйко Коно.

— Вы не увлекаетесь детективной литературой? Нет? Иначе бы сразу догадались, что имеется в виду прелестная секретарша знаменитого адвоката из американского бестселлера. Правда, в японском произношении ее имя чуть-чуть изменилось. [1] Имеется в виду Делла Стрит, секретарша адвоката Перри Мейсона, героя серии детективных романов известного американского писателя Эрла Стенли Гарднера. ( Прим. перев. )

— Относительно названия бара вы правы. Но разве в этом дело? Сейчас мной движет сочувствие к человеку, который может сильно пострадать из-за ложного обвинения. К тому же он мой постоянный клиент, — сказала Кёко, бросив беглый взгляд на Эбизаву.

Однако он никак не прореагировал, продолжая с индифферентным видом дымить сигаретой.

— Но кто же кроме Оотагаки мог совершить убийство? Ведь комната была заперта изнутри!

Задав этот вопрос, Сэйко Коно подчеркнуто грациозным движением склонила голову набок. Сказалась, видно, актерская выучка.

— Да, да, — подхватила Дзюнко Нисихара. — Я тогда сколько ни дергала дверь, она не открылась. Даже если предположить, что убил кто-то другой, зачем Оотагаки запер дверь?

— Гм… Значит, вы тоже присутствовали? — выдохнув дым, Эбизава чуть прищурился. — И что же, дверь действительно была на запоре?

— Конечно! Это ведь я взяла у почтальона телеграмму и пошла отнести. Дверь была заперта. Коно-сан может подтвердить: мы вместе стучались.

— Да, непростая получается задачка… Можно ли снаружи произвести какие-нибудь манипуляции, чтобы внутренняя ручка-затвор оказалась в положении «заперто»? Если верить детективным романам, то можно…

— Кстати, Эбизава-сан, насчет манипуляций, — вмешался Сиоми. — Я сегодня был в этой комнате и все хорошенько осмотрел. Замочная скважина не сквозная. Дверь пригнана к косяку вплотную, на уровне пола тоже ни щелочки. Так что запереть внутренний замок с помощью нитки — как пишут в детективах — абсолютно невозможно.

— Это вы, Сиоми-сан, считаете, что невозможно, а кто-нибудь поизобретательнее, может быть, и сумеет, а?

— Ах, мадам, неужели я произвожу впечатление такого уж олуха?

— Скажите, какой обидчивый! Я совсем не это имела в виду. Для таких фокусов нужен ум злой, хитрый. А вы небось и женщину-то обмануть не решитесь.

— Вы так думаете, мадам? Вас обмануть, что ли, чтобы доказать обратное?

— Да будет вам, в самом деле! Хоть пикировка и доставляет вам обоим удовольствие, но все же не надо отклоняться от темы. Дело тут ясное: чтобы доказать невиновность Оотагаки, необходимо разгадать тайну замка. Но словами делу не поможешь. Завтра попытаемся проверить на месте. — Эбизава сделал небольшую паузу и продолжил: — Помимо замка что-нибудь еще привлекло ваше внимание? Постарайтесь вспомнить, пожалуйста.

Сакаэ, сидевшая у дальнего конца стойки, чуть подалась вперед:

— Мне лично самым загадочным кажется то, что Аканэ оставила Оотагаки ночевать.

— Ну, это вообще не имеет отношения к нашему обсуждению. Загадка женской души — тема для романа или психологического этюда, которые так охотно печатают в журналах для женщин. А с убийством тут нет никакой связи, — сказал Ясиро.

Кёко хотела ему возразить, но Сакаэ продолжила свою мысль:

— Все равно это очень странно. Она ведь была сама скромность, даже в гости мужчин не приглашала, а тут вдруг — ночевать оставляет…

— Сломалась, значит. Небось вы сами подавали ей постоянный пример своим поведением.

— Ну, знаете ли, Ясиро-сан, это уж слишком! Разве можно говорить такое? Не удивляйтесь, если к вам будут плохо относиться.