Светлана Сорокина - Убийство в Café de flore [СИ]

Все притихли, на секунду застыв в тех позах в каких находились. Друзья с ужасом смотрели на черную дымящуюся дыру, потом на Мадлен, дворецкого… Недоумение, ужас были на их лицах.

— Не извиняйтесь, месье. Вы только что спасли мне жизнь! — Едва слышно сдавленным голосом ответила побледневшая Мадлен. Жорж ту же, уже не пряча ни от кого своих чувств, прижал ее к своей груди. Мысль о том, что он только что мог потерять любимую, еще не дошла до его сознания. Жорж был в состоянии шока.

— Благодарю Вас за хорошую работу, месье Дюпре! — На пороге гостиной стояла побледневшая мадам де Грамон. — Это я просила дворецкого приглядывать за твоей бабушкой, Жорж. Как раз сегодня ночью, когда Кэтти застала нас на кухне, мы проверяли все содержимое ящиков на наличие всевозможных ядов. Видимо у Вас, мама, есть свой тайник. Судя по всему — это тот же яд, который Вы посоветовали Элен!

— Ты права, дорогая! В пустую головку Элен было не трудно вложить нужное содержание. Управлять ею даже на расстоянии было легко! Мне всего лишь нужно было добиться их помолвки, надеть фамильный перстень и объяснить, что настоящие королевы всегда добиваются своего. Для этого яд — всего лишь пустяк и необходимость для достижения большой цели. А ведь на колу стоял родовой замок! — Симоне де Керсан кашлянула, от волнения спазмы душили ее. — Как ты могла, Элоди, поддаться чарам этой выскочки? — Она кивнула в сторону Мадлен и, словно пытаясь защититься от обращенных к ней взглядов, стала пятиться к стене.

— Мама, я всегда считала, что долг, честь и уважение к себе стоят гораздо больше, чем материальные ценности. Справедливости хотел так же наш предок граф де Буа V и Софи де Буа маркиза де Грамон, а так же Ваш муж маркиз, сын и внук!

— Долг, честь! В наше время это ничто, пустой звук, если у тебя нет состояния. Замок — это визитная карточка рода. Без него мы — «ноль»! Нищие! Никому не интересны… — Симоне де Керсан прикрыла глаза рукой, словно от страшного горя. Она прислонилась к секретеру.

Неожиданно в ее руке оказался пистолет, который лежал в маленьком ящике. Она направила его на Элоди. Лицо старой дамы исказила гримаса. Злость и ненависть были начертаны на нем. Охрипшим голосом, она стала произносить слова так, словно шипела змея, приближаясь к жертве.

— Ты давно мне надоела! Если бы ни Жорж, я давно убила бы тебя! Ты такая же выскочка, как и эта девчонка, возомнившая себя аристократкой!

— Бабушка! Не смей! Она же моя мать! — Жорж загородил собой графиню. Затем он стал медленно подходить к бабушке.

— Стой, где стоишь! Не подходи ко мне! Я могу выстрелить!

— Нет, ты этого не сделаешь!

Напряженная ситуация могла выйти из-под контроля. Нужно было срочно что-то предпринять. Алекс бесстрашно сделал шаг вперед и спокойно сказал:

— Мадам, разве Вы не ради внука боролись за право Вашего рода наследовать замок? Какой смысл убивать его и прерывать Ваш род? Тогда замок точно достанется другому лицу. — После этих слов священника, лицо мадам де Керсан стало более осмысленным. Однако следы ненависти еще были видны на нем. Старая дама молчала.

— Будьте благоразумны. Отдайте мне пистолет. Зачем Вам, мадам, убивать внука, его мать или его невесту Мадлен? Нет смысла. Ведь они скоро поженятся, и замок останется в семье! Разве не этого Вы хотели? Лучше начать готовиться к свадьбе! — Алекс во время монолога все ближе подходил к старой даме. Его спокойный, умиротворяющий голос внушал доверие и успокаивал.

Неожиданно Симоне де Керсан, когда расстояние между ними стало небольшим, спросила, словно до нее только что дошло:

— Они поженятся?! И замок остается Жоржу?! О-о, простите меня отче, я хотела убить Вас!

— Знаю, дорогая и прощаю Вас! Прощаю во имя Отца Сына и Святого Духа! — С этими словами отец Алексий перекрестил преступницу и забрал пистолет в то время, когда она целовала его руку. Бабушка Жоржа вытирала скупые слезы со своих морщинистых щек.

Мадам де Грамон со слезами на глазах после пережитого обернулась к Жоржу:

— Это правда? Вы поженитесь?!

— Да, мама! Я хотел сам сообщить об этом в нужное время. У Алекса и полиции были подозрения, что убийца находится в замке. Поэтому, прости, сразу не сказал. В Киеве, во время нашего приключения, я сделал Мадлен предложение. — Он обнял подошедшую любимую девушку. — Представляю Вам мою невесту и настоящую наследницу этого дома — Мадлен де Буа-Моран!

Все зааплодировали. Только бабушка, стоя под пристальным взглядом дворецкого, еще не могла прийти в себя. Она все еще пыталась понять происходящее. Такой внезапный переворот событий подействовал на нее странным образом. Она предложила тост за солнечную Испанию, куда она намерена переехать жить навсегда.

— Если вы, конечно, не сдадите меня полиции!

— Бабушка, мы будем привозить тебе правнуков! — парировал весело Жорж, словно не было драматического пережитого момента. — Хороший повод выпить за мою помолвку и, как я сказал до этого неприятного момента — за французский Happy End!

На следующее утро Алекса ждали в префектуре Шестого округа Парижа. Ровно в назначенное время он зашел в кабинет.

Комиссар Бодлен и его помощник Антуан с удивлением смотрели на шляпную старую коробку, которую детектив-консультант поставил на стол. Она была сложного темного фиолетово-коричневого цвета, с ободранной кое-где краской. На крышке было изображено милое личико барышни в платье конца восемнадцатого века.

— Что это значит? Зачем Вы поставили мне на стол эту картонку? Я требую немедленного пояснения! — Комиссар негодовал. Мало того, что этот детектив доставил недавно столько хлопот полиции своим исчезновением, а сам обещал помочь найти важный государственный документ, так еще и ведет себя, как клоун! В итоге не только не нашел обещанное, но не постыдился принести ему этот старый хлам с рынка Сент-Уан. Хотя интуиция подсказывала комиссару, что эта коробка стоит здесь не просто так.

— Да, пожалуйста, Алекс, расскажите нам, с какой целью Вы демонстрируете эту шляпную коробку. Уверен, мы сейчас это поймем. — Антуан подмигивал Алексу и показывал «страшными» глазами в сторону комиссара. Этими смешными жестами он пытался сказать, что комиссар сегодня не в духе и очень рассержен.

Однако Алекс, словно не замечал его подсказок. Он выждал паузу и, улыбнувшись лишь уголками губ торжественно сказал:

— Месье комиссар, поздравляю Вас и всю Вашу команду — он поклонился кивком головы Антуану, — с удачно завершенной операцией государственной важности! — При этих словах комиссар весь внутренне подтянулся, словно сейчас заиграют гимн Франции.

— Приготовьтесь увидеть торжество человеческого разума. Вернее, французской полиции, — над хитрыми сплетениями политических интриг и секретами механических изобретений безымянных гениев. — Алекс в ответ подмигнул Антуану. Ведь этот запутанный, высокопарный слог, который он долго заучивал на французском с помощью Кэтти, был предназначен для комиссара Бодлена. Пафос речи для последнего, даже если он ничего в ней не понял — был важным компонентом для его честолюбия.