Тони Кокс - Миссис Оруэлл

Оруэлл. Я, Эрик Блэр, беру тебя, Соня Мэри, в законные жёны и с этого дня до последнего я с тобой в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, и буду любить тебя, пока смерть не разлучит нас, согласно воле божьей, и в этом я клянусь. (Надевает ей обручальное кольцо.) И с этим кольцом я беру тебя в жёны, и отныне я твой душой и телом. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.

Звучит «Свадебная Самба» Эдмундо Роса. Оруэлл всё ещё в своём свадебном наряде сидит в кресле рядом с Варбургом, под рукой у него заварной чайник и какие-то бумаги.

Оруэлл. Некоторые считают, что лёгкий трактор фирмы «БЭМБ» самый лучший, но мне больше по душе «Стальной Конь». Он более надёжен, особенно для косьбы травы, и даже уборки кукурузы. К нему прилагается весом в сто килограмм прицеп, полезный при уборке картофеля, навоза и т. д. Но можно ли будет обойтись без генератора? По-моему, лампы фирмы «Тилли» подойдут, но не будет ли возражать Соня?

Варбург. Соня?

Оруэлл. Ну да.

Варбург. Ты что, собираешься забрать её на свой остров?

Оруэлл. Да.

Варбург. Но такой образ жизни не по ней.

Оруэлл. Почему бы это?

Входит Соня.

А вот и ты, радость моя. Мы как раз о новом тракторе говорим.

Соня. Ну что ж, на вид он очень хорош.

Варбург (собирается уйти, но медлит) . Ты что-нибудь решил?

Оруэлл. Что?

Варбург. Насчёт Ричарда. Насчёт подарка к Рождеству?

Оруэлл. А, ну да. «Меккано» можешь достать? Соня, ты знаешь, что это такое?

Соня. «Меккано»?

Оруэлл. Для его возраста как раз. Он любит всякие конструкторы, железяки.

Варбург. Может, мне в «Хэмли» заглянуть?

Соня. «Хэмли»?

Оруэлл. Это магазин игрушек, солнце моё.

Варбург уходит. Соня подходит к окну, скрестив на груди руки. Оборачивается.

Соня. А сколько Ричарду лет?

Оруэлл. Пять.

Соня. И как ты собираешься поступить с ним?

Оруэлл. Толком не решил. Тесно общаться с ним не могу, может заразиться. И по матери он очень скучает. Она собиралась посвятить всю себя воспитанию сына, когда война кончилась.

Соня. Расскажи мне про Эйлин.

Оруэлл. Ты же её знала.

Соня. Нет, не знала.

Оруэлл. Была знакома.

Соня. Да ну? Я и словом с ней не обмолвилась. Ты любил её?

Оруэлл. По-всякому было, но мы с ней ладили.

Соня. Ладили! Надеюсь, обо мне ты так говорить не будешь.

Оруэлл. Она была совсем непохожей на тебя.

Соня. В чём именно?

Оруэлл. Косметику не любила.

Соня. А на мне много косметики? Ты так считаешь?

Оруэлл. Да нет же, нет.

Соня. Как она умерла? Ты никогда не рассказывал.

Оруэлл. В больнице. Во время операции.

Соня. Что с ней было?

Оруэлл. Опухоль матки, даже несколько. Ей рекомендовали гистерэктомию и наблюдение у специалиста, но с деньгами было плохо. Страховки тогда не было, а зарабатывал я — кот наплакал.

Соня. У неё был рак, да?

Оруэлл. Да, рак. Но тогда думали, что просто опухоль. Она отложила операцию ради подачи документов на усыновление — своих-то детей у нас не было. Мысль, что ей осталось жить какие-то полгода, сводила её с ума, хотя о раке речи не было. Её волновала только операция по удалению опухолей и деньги на её оплату. Вот и спровадила она меня с глаз долой, пока не поправится.

Соня. Значит, бросил её в самый критический момент?

Оруэлл. Я и не думал, что он критический.

Соня. Но она же была твоей женой. Что ты за человек? По-моему, ты её совсем не любил.

Оруэлл. Ну, тут ты не права. Мы многое пережили вместе, и она понимала, что значит для меня работа.

Соня. Значит, работа на первом месте?

Оруэлл. Да.

Соня. Мне всё теперь понятно.

Оруэлл. Что именно?

Соня. У твоей жены опухоли в матке, у неё кровотечения, истощение организма, а ты и пальцем о палец не ударил, чтоб заработать денег и обеспечить ей достойный уход, и шлялся где попало и спал с кем попало.

Оруэлл. Ну, тебя занесло.

Соня. Ты в преданность веришь?

Оруэлл. Нет.

Соня. Ну, я это учту.

Оруэлл. Ты уже уходишь?

Соня. Ты в порядке, у тебя всё под рукой, а мне надо поухаживать ещё кое за кем. За Коннолли.

Оруэлл. А что с ним?

Соня. Пора новый номер выпускать, а работы невпроворот.

Освещение несколько меняется, слышны звуки печатного станка, радио и т. п. Оруэлл сидит на кровати. Фрейд рисует его.

Фрейд. Значит, поженились прямо в этой палате?

Оруэлл. Да.

Фрейд. Ну, вы даёте.

Оруэлл. Да уж, Соне страшно понравилось.

Фрейд. Да, Соня человек решительный. А что было после бракосочетания?

Оруэлл. Да ничего. Всей компанией отправились в отель «Риц». Под меню все подписались, смотри.

Оруэлл передаёт Фрейду меню.

Во сколько всё обошлось, не знаю, но коллекционное шампанское было.

Фрейд. Она потом вернулась?

Оруэлл. И весьма пьяненькая, должен тебе сказать.

Фрейд продолжает работать, слышен только звук скользящего по бумаге карандаша.

А ты куда-то пропал.

Фрейд. В Ирландии был.

Оруэлл. Понравилось?

Фрейд. Нет, руку повредил.

Оруэлл. Как так?

Фрейд. Врезал по физиономии Рэндольфу Черчиллю.

Оруэлл. Молодец.

Фрейд. Удар был, видно, что надо. Целый месяц карандаш в руке не мог держать. Поэтому в Ирландию и подался. Всё время хочется куда-нибудь уехать. В Марокко или ещё куда. Но просто так не поездишь, сплошные ограничения. А ведь ты был в Бирме, это правда?

Оруэлл. Меня определили в Мандалей.

Фрейд. Ну и как, хорошо там?

Оруэлл. Ничего хорошего. Достопримечательностей всего пять. Три начинаются на «п»: пагоды, парики, проститутки. Две на «с»: бродячие свиньи и священники.

Фрейд. Расскажи про проституток.

Оруэлл. «Был я молод, в Мандалей попал, бирманку молодую повстречал и на неё запал». А у тебя была девушка из Бирмы?

Фрейд. Нет.

Оруэлл. От них такой особый запах исходит, аж зубы сводит.

Фрейд. Чего ещё хорошего на Востоке?

Оруэлл. Кроме девушек?

Фрейд. Да.

Оруэлл. Пальмы, кроваво-красные китайские розы, преследующий повсюду запах чеснока, да скрип бычьих повозок.