Тони Кокс - Миссис Оруэлл

Фрейд. Настоящая экзотика.

Оруэлл. И вдруг ты забываешь обо всём, когда неожиданно видишь растущий один-одинёшенек нарцисс, замёрзший пруд или почтовый ящик. Деваться по вечерам некуда, вот и сидишь в Клубе. Сосед справа со стаканом виски, слева обкуренный и разговорчики в колониальном духе: как бы всех этих аборигенов в масле зажарить. И самое ужасное, что ты сам поддаёшься этому настрою.

Фрейд. Как это?

Оруэлл. С одной стороны, ты ненавидишь своих соотечественников и ужасно хочешь, чтобы местное население затопило империю в крови. А с другой стороны, так и подмывает пропороть штыком брюхо буддийского монаха. Так что вернулся я на родину с ужасным чувством вины и сделал всё, чтобы отделаться от системы. Начал общаться с её отверженными: бродягами, преступниками, проститутками. Пытался бежать от всего имперского и обнажать социальное неравенство. Ты такое когда-нибудь переживал?

Фрейд. Я же еврей-беженец, мне подобное самоуничижение ни к чему.

Оруэлл. Я понял.

Фрейд. И что, сработало?

Оруэлл. Да примирился сам с собой. Сейчас этот период жизни выглядит нелепо, но тогда сработало.

Фрейд. Каково это: потерять честолюбие такому человеку, как вы?

Оруэлл. А я его не терял. Даже в тюрьме хотел посидеть.

Фрейд. Получилось?

Оруэлл. Только одну ночь.

Фрейд. А я в полицейском участке несколько раз побывал, и совсем недавно.

Оруэлл. За что?

Фрейд. В основном за драки. (Фрейд ещё усерднее водит карандашом.) А тут задолжал много, понимаете?

Оруэлл. И сколько нужно денег?

Фрейд. Столько, чтобы расплатиться за карточный долг.

Оруэлл. Может, Соня поможет? По-моему, она сейчас при деньгах.

Фрейд (вдруг перестаёт работать) . Ну вот, кажется, готово.

Оруэлл. Можно взглянуть?

Фрейд подаёт ему рисунок.

В строго реалистической манере.

Фрейд. Будь такое «строго реалистическое направление», я бы его возглавил.

Оруэлл. А ты читал «Портрет Дориана Грея»?

Фрейд. Да, конечно.

Оруэлл. Порочность человека отражается на его лице?

Фрейд. Понятия не имею.

Оруэлл. Этот рисунок отражает большую душу.

Фрейд. Да-да.

Оруэлл. Только не мою, а твою.

Фрейд. Мне нравится теребить свою душу.

Оруэлл. И часто?

Фрейд. Да.

Оруэлл. Великолепный рисунок. Подаришь?

Фрейд. Ну конечно. (Фрейд передаёт Оруэллу рисунок и надевает висящее на двери длинное пальто с меховым воротником.) Ой, Соня, привет.

Соня быстро проходит мимо него с журналами в руках. Один экземпляр отдаёт Оруэллу, другой Фрейду.

Соня. Рассчитывала на большой тираж, но печатный станок заупрямился.

Оруэлл (изучает оглавление) . Кто такой Норман Мейлер?

Соня. Новый талант.

Оруэлл. Правда?

Соня. Смею утверждать, что его роман о войне «Нагие и мёртвые» — самый честный из всех опубликованных.

Фрейд. Здесь прямо так и написано.

Соня пытается вырвать журнал у него из рук, но тот увёртывается и продолжает листать его. Медсестра вкатывает инвалидную коляску.

Соня. Зачем это?

Медсестра. Мистеру Оруэллу нужно пройти рентген.

Соня. Я с вами.

Медсестра. Это строго запрещено, мисс Броунелл, извините, миссис Оруэлл.

Соня. Это надолго? Сколько мне тут одной оставаться?

Медсестра. Это быстро.

Соня. Тогда я подожду.

Медсестра помогает Оруэллу устроиться в скрипучем кресле и вывозит его в коридор. Соня и Фрейд остаются наедине.

Фрейд. Не понимаю, зачем ты за него вышла?

Соня. Сама не понимаю. Вряд ли мне подходит роль ангела-хранителя, как считаешь?

Фрейд. Так и считаю.

Соня. Какое-то время колебалась, конечно.

Фрейд. Ну и за кого ты вышла?

Соня. В смысле?

Фрейд. На дверной табличке «Эрик Блэр». Ты вышла за Блэра? Или за Джорджа Оруэлла?

Соня. К чему такой вопрос?

Фрейд. По-моему, Оруэлл — это маска, которую носит Блэр.

Соня. Ты, похоже, немного психиатр, да?

Фрейд. Да, это у нас семейное.

Соня. Тогда скажи: зачем он женился на мне?

Фрейд. Он считает, что женщины питают к нему отвращение.

Соня. Полная чепуха.

Фрейд. Ты — женщина его мечты. Он думал о встрече с такой красивой женщиной всю жизнь и считал, что его мечта не сбудется. Но она сбылась.

Соня. А зачем я за него вышла?

Фрейд. Будучи женой литератора, ты тут же приобретаешь определённое общественное положение. Ты делишь с ним славу, ты материально обеспечена и независима. Но при этом жертвуешь любовью и сексом. Никакой страсти. Ты готова к этому.

Соня. Любовь и страсть принесли мне одно несчастье.

Фрейд. Ну, я бы никогда снова не женился.

Соня. И почему?

Фрейд. Потому что стоит мне полюбить женщину, она становится для меня как мать, а заниматься любовью с матерью — это ни в какие ворота не лезет.

Соня (берёт в руки рисунок и внимательно изучает его) . Ужас один.

Фрейд. Правда?

Соня. Да.

Фрейд рвёт рисунок на кусочки и бросает их на пол. Соня начинает подбирать кусочки бумаги и оказывается стоящей на коленях прямо перед Фрейдом.

Фрейд. Он сказал, ты можешь одолжить мне денег.

Соня. Это с какого испуга?

Фрейд. Твой муж сказал, что деньгами распоряжаешься ты. Это правда?

Соня. Нет.

Фрейд. А почему он так сказал?

Соня. Сколько надо?

Фрейд. Три тысячи фунтов.

Соня. Три тысячи фунтов?!

Фрейд. Да, три тысячи.

Соня. А ты в курсе, сколько Сирил мне платит?

Фрейд. Понятия не имею.

Соня. Три фунта в неделю.

Фрейд. Плюс ленч в «Уайт Тауэр» каждый день.

Соня. Нет, не каждый. Иногда водит меня в «Кафе рояль». Почему три тысячи?

Фрейд. Потому что, если я их не верну, то останусь без руки. Или без языка.

Соня. Это что, карточный долг?

Фрейд. Да.

Соня. Но как можно просадить три тысячи?

Фрейд. Люблю риск, пусть это даже опасно.

Соня. Так и мчишься по жизни, не разбирая пути, да ещё с закрытыми глазами.

Фрейд. Да. А как же ещё почувствовать, что ты живой?