Герда Грау - Фуллстоп

— А я могу… — подумав, вдруг начал Сашка.

— Нет! — дружным хором прервали его фразу родители, и отец Сашки метнул в непрошеного рассказчика огненный взгляд. — Тебе сказали, что это просто легенда. Красивая сказка. В наше время существует наука, она все объясняет иначе. «Красный цветок» — просто название, упрощенный способ говорить об уникальном физическом явлении, имеющем корни в каком-то ином пространстве или в неизвестном измерении нашего.

Александр пригляделся к нему — нет, не биографии пишет, науку популяризирует. Для детей и юношества. Продолжал, небось, фантастов, Беляева, Грина, «Аэлиту» Толстого тоже, вот и нашел свою нишу.

— …Накопившийся потенциал порождает своего рода прокол в пространстве, и когда он вторгается туда, оттуда в наш мир встречно выступает эта «роза», источник энергии огромной мощности. Принцип похож на шахматные часы, одну кнопку вдавил — вторая выскочила. Огромная мощность у него в прямом смысле слова, можно космический корабль снарядить в другую галактику. На некоторых приборах он действительно похож на розу. А вот воронку этот цветочек оставляет после себя размером с Луну, если его нечаянно тронуть или сдвинуть с места. Читал про Тунгусский метеорит? Использовать этот вид энергии люди пока не научились, предсказать, кто и когда создаст новый красный цветок, — невозможно, разрядить его очень и очень сложно. Поэтому всех и приучают писать с детства, чем раньше, тем лучше. Для этого всеобщую безграмотность победили, кружки для юных открываем, развиваем литературное наставничество и соавторство — все это снижает риск до приемлемой нормы. И чтение в школах обязательный предмет, мы сейчас самая читающая страна в мире. Разделенный на множество потребителей потенциал не опасен.

Сашка недоверчиво посмотрел на Александра, пришлось утвердительно кивнуть — отец прав. С физикой разговор стал ребенку неинтересен, он развернул книгу, нашел там закладку — сплющенную обертку от шоколадной конфеты «Красный мак» — и погрузился в чтение. Александр поднялся — приближалось назначенное ему время приема у главного врача, нехорошо будет опаздывать с первого дня. Когда он уходил от стола, Сашка не обернулся.

Женщина-врач была молодой, но выглядела старше, в основном из-за усталости, отражавшейся у нее на лице. Она сделала ему знак присесть и продолжала что-то писать. Наверное, тетрадь на столе была чьей-то карточкой, толстой, проклеенной на корешке розовым коленкором с двумя поперечными синими полосами. Александр посочувствовал неизвестному пациенту — эк его прихватило, раз столько страниц заполнено.

— Я вас слушаю, — неожиданно сказала врач, не поднимая головы. — На что жалуетесь?

— Да вроде бы ни на что, — честно отозвался он. — Нервы приехал подлечить.

— У невролога в поликлинике наблюдаетесь? На учете в ПНД стоите?

— Нет.

Врач подняла глаза, казавшиеся огромными из-за увеличительных стекол очков.

— Ранее где-то обследовались?

— Не успел. Не знал, что пора.

Женщина сняла очки, положила рядом с собой и развернула кресло к нему. Кресло было желтым и мягким, с невысокой спинкой, сидеть в нем казалось неудобным. Сейчас Александр решил, что она не устала, а чем-то сильно расстроена.

— У вас в направлении написано слово «cito», — сказала она. — Цитовые пациенты к нам поступают только в одном случае. Знаете, в каком?

Александр дернул плечом — догадался по контексту.

— Рассказывайте, как проявилось, что почувствовали, — велела врач. — Только честно. Иначе помочь вам не сможем.

— Три дня назад, — Александр тоскливо посмотрел на забранное решеткой окно, как в милицейском отделении, — я сдал пиджак в химчистку. Мне его испортили. Любимый пиджак, хорошо сидел, мне вообще трудно вещи подбирать, я довольно сильно поправился в последнее время…

— Ближе к делу, — остановила его женщина.

— Не знаю, что на меня нашло, я вообще-то не скандалист, но накатило, я потребовал жалобную книгу и написал четыре страницы.

— Какого формата?

— А-четыре. С двух сторон.

— Сколько времени потратили?

— Да немного.

— Точнее?

— Полчаса, наверное. Я не помню.

— Жалоба у вас на руках? С собой привезли?

— Нет. Сотрудник химчистки вырвал эти страницы. Объяснил тем, что не хотел портить репутацию учреждения, чувствовал себя виноватым, ну и так далее.

— Он их вернул по требованию?

— Нет. Поклялся, что уничтожил. Обычная бытовая история.

Врач опять надела очки, глаза превратились в окуляры. «Чтобы лучше тебя видеть, Красная Шапочка…»

— Настолько бытовая, что ваш главный редактор запретил вам работать и отправил с пометкой «срочно» к нам, — кивнула она. — Нет, мой дорогой пациент, история ваша не бытовая. Что вы писали до жалобы?

— Четвертую книгу цикла про…

— Неважно, мне достаточно, что она четвертая. Это многое объясняет. Вас издают?

— Да.

— Отзывы пишут? Встречи с читателями проводите?

— Регулярно. И пишут мешками.

— Премировались?

— Мой цикл на хорошем счету, и в планах на следующий квартал пятую книгу поставили.

— Какой объем вы ежедневно пишете?

— Три листа машинописных.

— Четыре листа бывает? Пять?

— Нет, у меня такая норма по графику. Я укладываюсь в редакционные сроки.

— Едите при этом? Телевизор работает? По телефону звоните?

— Частенько.

— Спите хорошо потом? Бессонницы не бывает? Ярко окрашенных снов на тему написанного? Эпизоды с героями не проигрываются при пробуждении? Диалоги?

— Нет, никогда не было, и сплю я хорошо. Спал.

— Сон нарушился после жалобы?

— Да, примерно в это время. Как вы угадали?

Врач подвинула к себе толстую тетрадь и раскрыла ее в середине, где была оставлена закладка, выступающая краем из обреза, как дразнящийся язык.

— Здесь указано, что жалобу вы составляли не полчаса. Вы написали ее за три минуты. Четыре человека были свидетелями — директор химчистки, приемщики и уборщица, которая пришла заменить коврик у двери. Я хочу, чтобы вы осознали этот факт — три минуты на четыре листа с двух сторон. Человек физически способен заполнить знаками такую поверхность за указанное время? Даже если пишет одно и то же слово?

Александр облизал пересохшие губы.

— Нет. Они, наверное, ошиблись.

— Все четверо?

Только сейчас до Александра дошло, что толстая тетрадь с розовым переплетом является его собственной карточкой. Этот факт был поразительнее четверых свидетелей. Почему она такая объемная? Он ведь почти не болел, не считая пары-тройки ангин.

— Давайте так, Александр… — врач заглянула на обложку тетради, — Дмитриевич, мы вас еще понаблюдаем, прежде чем назначать лечение, но и вы должны нам помочь. Здесь очень важно не пропустить момент. Поэтому следите за собой сами, сообщайте обо всех странностях, которые будете замечать, особенно если они связаны со временем. Слишком медленно идет, слишком быстро, непонятно куда пропал час, и так далее. Писать я вам категорически запрещаю, пока вы здесь. Вы меня поняли? В любом виде — на машинке, ручкой, карандашом, пальцем на песке — не имеет значения. Если поймете, что желание становится непреодолимым и навязчивым, срочно обращайтесь за помощью. Звоните лично мне, номер я вам напишу. Вы человек взрослый и понимаете, что это не игрушки.