Каллистрат Жаков - Биармия

Начался тут пир великий,
Пир роскошный, многолепный
В красной юрте Того-Лого,
Старшины, владыки тундры,
Вкруг костров сидели гости,
Званые из стран далеких,
Полубоги там сидели
Тех времен, давно минувших.
Тариола близ тагана,
Близ костров, шипящих громко.
Тариола, та невеста
С черною косой густою
И с глазами, словно звезды,
Неба горного созвездья.
В совике из красной ткани
С земляникой была схожа
Та невеста, Тариола,
Чудо-дева светлой тундры.
Близко к ней Тарьян, князь Югры,
Дорогой жених с Печоры.
Седой царь Печоры синей,
Он отец Тарьяна мудрый,
Близ костра сидел преважно
Соболями весь покрытый.
Того-Лого тут же, рядом,
Сам хозяин красной юрты,
Он отцом был Тариолы.
Сарго-Яга, тун-кудесник,
Восседал, он величало,
Под себя сложивши ноги
В белых пимах драгоценных.
Туриган, гонец Оксора,
Он сидел немного дальше,
Полулежа на мехах тут,
На оленьих шкурах мирно.
Яур, князь рыжебородый,
И Вэрморт, игрок великий,
С ними Райда — чудо пармы,
Близ огня сидели рядом.
Самоеды вместе с Югрой
Пили кровь оленью сладко.
А герои с Джеджим-пармы,
Райда белая за ними,
Вкусной рыбой наслаждались.
Сур медвяный, многохмельный
Из рогов оленьих пили
Многославные герои.
Развязались языки тут,
И расхвастались все гости
Кто чем мог и как умел он.
Сарго-Яга заиграл тут
На своей, на домбре тундры,
Удивилися герои
Песням тундры многозвучной,
Сарго-Яга, песнопевец,
Говорил слова такие:
«Тариола, ты красотка,
Ягель белый на равнинах,
Нежная трава близ речки,
Ты — брусника светлой тундры,
Ягодка в стране безлесной
Вблизи моря, чаровница,
Радуйся ты, дорогая.
Будь счастлива ты с Тарьяном
В веки долгие на тундрах».
Воспевал так Сарго-Яга
Тариолу в светлой юрте.
Тут Вэрморт запел, кудесник.
Взявши в руки домбру пармы:
«Приходите, приходите,
Боги неба все оттуда,
Из-за крыши занебесной,
Посмотрите, полюбуйтесь:
Цвет весенний между нами —
Чудо-дева Тариола.
Серебро реки тундровой,
Золото зари востока,
Бронза на верхушках сосен.
В час вечерний, в час заката
Побледнели звуки, краски
Всей природы поднебесной —
Тариола все затмила,
Чародейка, первозданно.
Синь озер и пурпур солнца,
Белоснежные равнины
Тундры вольной, беспредельной —
То подножье Тариолы,
Той богини, той царевны,
Тариолы несравненной.
Папоротника цвет незримый,
Цвет таинственный, огнистый —
Губы алы Тариолы,
Той красотки тундры белой.
Лепесток ты дикой розы,
Цвет терновника близ леса,
Солнечных лучей сиянье
По краям кудели-тучи —
То ресницы Тариолы.
Птицы черные на небе,
На дуге молочной неба —
То глаза ведь Тариолы.
Облаков кудрявых стаи —
Груди пышны Тариолы.
Озера горящий пурпур
В час весенний, в час заката —
Нежные сосцы красотки,
Ягодки неизреченной.
Струны домбры — волос девы,
Дуги-арки над конями.
Перья Каленик над тундрой —
Брови девы благочестной.
Тариола, Тариола,
Мой язык пуглив, бессилен
Восхвалить твои богатства —
Думы горни, трепет сердца
Милой девы ненаглядной,
Улыбнися — дух воспрянет,
Загрусти — прольются слезы
У могучих всех героев.
Ты царица всех движений,
Властвуешь ты безгранично,
Своевольно, мило, нежно.
Драгоценность меж женами,
Ты — последнее творенье,
Лучшее меж всеми в мире.
Вздох последний Бога неба,
Дивной кисти испытанье
И могущества предел ты,
Чародейства ты граница,
Звук последний песнопевца,
Слез и смеха сочетанье,
Дивной сказки тайный узел,
Прелесть жизни, чарованье.
Ты — загадка для познавших.
Луч зари для непознавших.
Цель, стремленье жизни сердца,
Горнее для всех желанье.
Горностай ты в белой тундре.
Ты — лебёдка, песня-сказка,
Что волнует душу мужа
Беспрестанно, неизбывно.
Цвет весенний, улыбнися,
Дар ничтожный звона домбры
Ты прими рукою белой,
Прикоснися дуновеньем,
Невидимкой обласкай нас,
Обедневших песнопевцев».
Тут всплакнула Тариола,
Услыхавши звуки песни
Чародейные Вэрморта.
Прослезились и герои,
Долго плакали, обнявшись,
И рыдали в умиленьи.
Тут очнулся Сарго-Яга,
Рассердился чрезвычайно.
«Ты пришелец, тун лукавый.
Ты заколдовал героев
Ведь напрасно, бестолково.
Я заклятьем чернодумным
Превращу тебя сейчас же
В волка бурого на тундрах,
Побежишь стрелой из юрты
Волком желтым и беззубым!»
Так сказал тут Сарго-Яга.
И нахмурился кудесник,
Тот Вэрморт, игрок великий,
Вещее сказал он слово:
«Птица Рык в горах священных,
Посмотри на Сарго-Яга:
Святотатцем он явился,
Самозванцем в высшей жизни.
Обрати его ты в зайца
Пучеглазого надолго».
Испугался Сарго-Яга
Тех заклятий чародейных
И запрыгал он тут зайцем
Пучеглазым по всей юрте.
Опрокинул он таганы
И котлы с кипящей рыбой,
Выскочил из юрты светлой
И носился по полянам
Зайцем белым, быстроногим.
Лайки ж гнались вслед за зайцем.
Испугались тут герои
На той свадьбе знаменитой
И сказали в один голос:
«Ты прости, Вэрморт великий,
Дерзкий вызов Сарго-Яги
И сними свои заклятья,
Человека прежний образ
Возврати ты песнопевцу».
«Исполать вам, гости-братья!
Я сниму с него, заклятья,
Человека прежний образ
Возвращу я Сарго-Яге,—
Так сказал кудесник пармы
И воздел он руки к небу: —
Птица Рык, живешь ты правдой,
Исполнительница Енмар.
Ты услышь, прости безумца.
Человека прежний образ
Ты верни ему чудесно».
Человеком стал тут Сарго,
Показался всем героям.
И затем пошел на север,
К матушке своей родимой
С жалобою на Вэрморта.
Увидала Сариола
Песнопевца Сарго-Ягу
Вблизи моря, в дальней тундре.
Рассказал тут Сарго-Яга
Матери своей любимой,
Как на свадьбе он обижен.
Сариола так сказала:
«Сам во всем ведь виноват ты.
Ты зачем обидел туна
Словом дерзким, неразумным?
Больше большего не будешь,
Сын мой милый, ты безумец.
Наибольший тун-кудесник
Тот Вэрморт, игрок великий,
На всем севере нет больше
Чернокнижника, сильнее.
Обоятися Вэрморта».
Пир великий продолжался.
Ели, пили сладко, вдосталь
Гости званые у Лого.
Девы пели возле юрты
В пестрых совиках, красотки:
«М-га, м-га, это было
Уж давненько в тундре белой.
Караванами бежали
Быстроходные олени,
Те рогатые красавцы.
К морю дальнему умчались,
Вместе с ними самоеды
В золотых санях по тундрам.
Серебристый мох встречался,
Лен кукушкин золотистый,
Изумруды трав зеленых
Возле речек переливных,
Близ озер глубокодонных.
М-га, м-га, дальше в тундрах
Журавли им повстречались,
Гнездышки в березках белых,
Близ утесов гладкостенных.
Лебеди летали стаей
Ближе к морю, где покраше.
М-га, м-га, Уэсако —
Древний камень — был он в тундре
На Войгаче отдаленном,
Диком острове пустынном.
Там ведь горы все из меди.
Самоеды поклонились
Уэсако из гранита,
Целовали руки бога,
Жертвы также приносили,
Угощали старца-камня
Уэсако. Сейчас спит он,
Почивает он подолгу
У студеных волн пролива
А потом он вдруг проснется,
Много счастья принесет нам,
Тариоле дар богатый
Принесет он непременно.
Здравствуй, здравствуй, Тариола,
Ягодка, красотка наша!»
Так-то пели возле юрты
Девы красные, яранки.
Тут герои выходили
На поляны, на равнины
И в борьбу вступали рядом,
Взявши за руки друг друга.
Яур, князь рыжебородый,
Всех сильнее оказался:
Побросал он всех героев
В снег глубокий на равнине.
Удивилися все гости,
Гости званые у Лого.
И толпой вернулись в юрту.
Снова ели, вдосталь пили
Сур медвяный, кровь оленью.
Красен пир был знаменитый
В светлой юрте Того-Лого.
День один, другой и третий,
Ведь уж месяц продолжался
Пир веселый в белой тундре.
Рог луны тут показался,
Новый месяц зародился,
Ветры теплые подули,
Быстро таяли сугробы,
Ручейки уж просыпались,
Заревели водопады.
Птицы с юга прилетели,
Шум их крыльев доносился
До ушей героев в юрте.
Пораздумались все гости,
Начали тут разъезжаться
На собаках, на оленях,
Кто как мог и что имел он.
Тариола в путь собралась,
И Тарьян за нею также,
К берегам реки Печоры —
Садмея-царя в хоромы.
Того-Лого караваном
К морю дальнему собрался.
Он сложил на сани юрту
И стада погнал оленей:
Самоеды вместе с ними.
Яур, князь рыжебородый,
С ним его супруга Райда
И Вэрморт, игрок великий,
Кочевали тоже в тундрах,
Вблизи моря побывали.
После лета все вернулись.—
Яур, Райда в Джеджим-парму,
А Вэрморт, кудесник славный,
К Вишере он устремился.
Он пошел к супруге верной,
К многомудрой Сизью-Гэтыр.
Этим кончился великий
Многославный пир у Лого.