Каллистрат Жаков - Биармия

Древняя сосна стояла
На холме среди деревьев,
Головою покачала,
Речь сказала напоследок:
«Сосны, ели, пихты, ольхи,
Посмотрите вы, сестрицы,
Что там деется у князя
В светлорадостных хоромах.
Собралися все герои
В гости к князю, все на свадьбу.
С юга, с севера, с заката
И с востока, с гор великих —
Именитые все мужи,
Многославные герои.
Царь Оксор с своей царевной,
Биармийцы вместе с ними.
Птица Каленик, тот лебедь
Чудодейный, неизвестный,
Тури-дух, двойник Ягморта
На пиру сидит по смерти,
Как живой герой великий.
Он бессмертным оказался
За страданья и гоненья
Тяжкие при жизни долгой.
Много, много там народу,
На той свадьбе знаменитой.
Веселятся гости князя.
Пьют, поют без объясненья
И в хоромах и вне дома;
Во дворе досчато-гладком
Состязаются в познаньях.
Охмеленные напитком —
Добрым суром, пивом черным,
Той домашнею усладой.
И в борьбу вступили гости,
Силы пробуя друг друга.
Тури-орт, двойник Ягморта,
Оказался всех сильнее;
Каленик в познаньях выше
Прочих всех героев славных.
А Вэрморт всех удивляет
Звоном домбры величавой.
Райда, светлая царевна,
Несказанно удивляет
Всех собравшихся на свадьбу
Чудодейною красою,
Несравненною под солнцем.
Свадьба длится бесконечно,
И пируют беспрерывно.
День, другой, уже недели
Миновалися так быстро».
Так сосна всем говорила,
Всем собравшимся деревьям.
И глядели все деревья
На пирующих у князя.
С гор великих наблюдали
Подвиги героев славных
И красу царевны Райды,
И дивуясь звоном домбры
Вечно юной, многодивной.
Звери, птицы в светлой парме
Услыхали разговоры
Сосен, елей, пихт и ольхи
О пирующих героях
И о свадьбе знаменитой,
Всполошились чрезвычайно,
И медведь сказал тут слово:
«О, друзья дремучей пармы,
Звери, птицы, братья, сестры,
Обошли нас злоковарно
И не звали к князю Перми,
К тем пирующим героям,
Мы на свадьбу золотую
Приглашенья не имеем.
Самовольно устремимся
Мы теперь на пир великий».
Побежал затем он в гости,
Косолапый, на ту свадьбу.
Бурый волк был недоволен
Невниманьем белой Райды
К жителям всех гор лесистых —
Самозванцем устремился
К Яуру, на пир Оксоя.
Заяц, рысь, лиса и белки,
Горностаи и куницы,
Выдры, соболи — все звери
Бросились густой толпою
К Яуру во двор досчатый,
Окружили все хоромы
С гиком, с криком, с тяжким ревом
И царапали когтями
Стены дома безбоязно.
Ястреба тут полетели,
Коршуны со скал далеких,
Вороны с боров дремучих
И сороки, галки, совы,
Филин сам черно-могучий
С сильным клювом с крючковатым,
Засвистали, заворчали
И запели птичьи хоры
Над домами князя пармы.
Испугались все герои,
Всполошились не на шутку,
Увидав зверей собранье,
Услыхавши шум, рычанье,
Свист и гвалт, и крик немочный,
За мечи взялись, за копья
Все пирующие в доме.
Яур, князь рыжебородый,
Дал тут знак певцу Вэрморту.
И Вэрморт, игрок великий,
Взял он домбру, ту певицу,
Чародейку древней пармы.
На крыльцо он сел, волшебник,
Пальцами ударил в струны
Золотые домбры старой.
Звон раздался сладко-гласный,
Тихий, нежный поначалу,
Грозным стал он напоследок.
Рокот струн — был он подобен
Грому неба с выси дальней
В синеоблачных вершинах.
Расплескалися напитки,
Яура дом покачнулся,
Расшатались горы в пармах,
На дворе разбились камни.
Тут умолкли звери, птицы,
Задрожали все герои.
Тишина была повсюду.
Голос лишь певца Вэрморта
Раздавался повсеместно,
Вдохновенно свыше пел он:
«Вот как было, дети пармы,
В временах давно минувших,
Подвигов величьем полных.
Шондыморт, волшебник старый,
Был на юге он далеком.
Перед ним ревели ветры
Океан шумел волнами.
Плыл он в лодке тесной, малой,
В утлой лодке-легковеске.
Испугался волн и бури
Шондыморт в пределах моря,
На равнинах зыбью полных —
К берегам направил лодку.
На холмах он увидал тут:
Звери лютые стояли
И ревели, выли, ныли,
Подняв морды в воздух, к небу,
Слева море, справа звери —
Шондыморт тут растерялся
И взмолился Богу неба.
Енмар горний,
Он раскрыл тут
Полог неба светло-синий
И дворцы свои на небе
Показал он Шондыморту.
Реки неба протекали
И деревья вырастали
Там, за садом занебесным.
Шондыморт всему дивился,
Созерцая реки неба
И деревья вырастали
Бог сказал ему в ту пору:
„В север дальний устремился,
Шондыморт ты, к деткам милым
И к супруге полногрудой.
Дома ты живи отныне
И о жизни, и о смерти
Размышляй ты все почаще“.
И вернулся в север дальний
Шондыморт к делам домашним,
Малым деткам и к супруге
К белоснежной, к полногрудой.
Размышлял он больше, чаще
И о жизни, и о смерти».
Так играл и пел кудесник,
Наш Вэрморт, игрок великий.
Звери, птицы удалились
К деткам малым, в свои норы,
В гнезда в пармах светло-синих.
Вспоминали тут герои
О домах своих приятных,
О супругах полногрудых,
Малых детках беспомощных.
Прекратили пир великий,
Распрощалися с царевной,
С Яуром, владыкой Перми,
И разъехались по странам,
Кто на юг, а кто на север,
И на запад все другие,
Прочие к востоку, в горы.
Птица Каленик, тот лебедь
Светло-белый, величавый.
Он простился с мудрой Райдой,
Пожелал добра он князю
Яуру, счастливцу пармы,
Улетев затем на север.
Сямдей — волоком в Печору
Он отправился обратно.
И уехали все гости
Друг за другом, чередою.
Царь Оксор тут плакал много,
Удивленный песнопеньем,
Чарами родного зятя.
С дочерью простился нежно
И пророческое слово
Он сказал, на небо глядя:
«Долго проживёте, дети,
И счастливо, благодатно.
Бог даст сына в утешенье
Яуру и светлой Райде.
Много будет огорченья
Вам от сына; напоследок
В сладость обратится, дети,
Все страданье ваше в жизни.
Будет он великим, дивным,
Сын ваш, Югыдморт, чудесный».
И, сказавши, он уехал
На оленях в Биармию,
Царь Оксор, Двины хозяин.
И в хоромах лишь остались
Яур и его супруга
Райда, светлая красотка.
Тут взглянули друг на друга,
Улыбнулись — счастье, слава,
Все тут им принадлежало.
А Вэрморт, игрок великий,
К хижине своей пошел он,
Домбру там на гвоздь привесил
В ожиданьи дел грядущих,
Песнопевец безгреховный,
Редкой силы приворожник,
Обаятель, тун-волшебник.
У окна сидел он в доме,
Вдаль глядел, на волны жизни,
Прозревая все, что будет,
И все зная, что наступит
В дни ближайшие и дальше —
В временах, еще не вскрытых
И в возможностях туманных,
Неизбежно к нам идущих
Ближе, ближе, хоть неспешно.
Ошпи, сильный Лыадорса,
Снова в кузнице творит он,
Из металлов созидает
Все, что нужно людям в парме
Ежедневно и всечасно.
Держит молот он тяжелый
В поднятой руке могучей
Там, над огненным горнилом.
Меди звон и стук железа
Раздаются в синих пармах.