Тарас Прохасько - НепрОстые (сборник)

68. Себастьян мог легко побить тех троих у портняжной мастерской в Кёнингсфельде без всякого оружия. Даже без дубинки (дубинку было бы несложно раздобыть, потому что деревья, насыщенные водой, стали мягкими – пора, когда всюду победили вода и зелень). Себастьян еще из армии знал, как можно покалечить голыми руками. А в Африке он еще и принимал участие в довольно театральных состязаниях – боях с вооруженными ножом, шилом, бритвой или кастетом солдатами (хорошо, что у меня есть Африка, – подумал Себастьян, – всегда можно себе пояснить происхождение многих собственных странностей).

69. Он приближался к троим и четко видел сломанные коротким прямым ударом выпрямленных пальцев хрящи гортани первого, треснувшие от бокового левого удара открытой ладонью сосуды на виске второго, выбитые правой пяткой колено, а правым локтем челюсть третьего.

Но драться он не имел права.

70. Драться означало поубивать, поубивать – значит, бежать и всю жизнь перепрятываться. А дома ждет Анна.

Себастьян подошел первым, помня, что прежде всего должен постоянно помнить беречь жизнь, и успел поздороваться перед тем, как трое накинулись на него (еще больше подставляя гортани, скулы, колени, челюсти и солнечные сплетения), связали, закинули в кузов студебеккера и поехали в ту сторону, откуда Себастьян только что шел.

71. Что из него могут выбить на допросе?

На допросе выпытывают тайны, а не вину.

Вина (муж сечевой стрельчихи, сержант Иностранного легиона, участие в колониальных войнах, зять известного декадента, греко-католик, украинец, контакты с националистами, сионистами, антисемитами, белыми и черными расистами, анархистами, троцкистами, монархистами, иностранными журналистами, пластунами, монахами, офицерами, членами правительства, парламентариями, дипломатами, орнитофилами, наркоманами, родственниками ватиканской верхушки, наемными убийцами, убийство трех наемных убийц (одного несовершеннолетнего), снайпер, незарегистрированное оружие, запрещенные книжки, гашиш, вторая жена – дочка, педофилия, мелкое предпринимательство, частная собственность, нелегальный переход границ, знахарство, местный обитатель, пребывание на оккупированной территории, участие в событиях на Закарпатье 1938-1939 годов, шпионаж, саботаж, нарушение паспортного режима, содействие националистическому подполью, проживание в приграничной зоне, нелегальная психотерапевтическая практика, фрейдизм, морганизм-вейсманизм, ницшеанство, витгенштейнизация, отступление от принципов соцреализма в художественном рассказе, критиканство, преклонение перед Западом, пацифизм, полулемк, сопротивление представителям власти, неучастие в выборах в Верховный Совет, уклонение от всесоюзной переписи населения, нетрудоустроенность, бытовое пьянство, нетрудовые доходы, укрывание преступников, нехорошо смотрит, внимательно слушает, много помнит, слишком много говорит) их не интересует, потому что это не тайна.

Жить без тайн, – говорил Франциск.

Тайн он не знает.

Что он знает?

Он знает тысячи мест и слов.

Что он помнит?

Он помнит тысячи мест и слов.

Что он забывает?

Он забывает тысячи мест и слов.

Что он вспоминает?

Он вспоминает тысячи мест и слов.

Что он выдумывает?

Он выдумывает тысячи мест и слов.

Что он рассказывает?

Он рассказывает тысячи мест и слов.

Что он изучает?

Он изучает тысячи мест и слов.

Что он любит?

Он любит тысячи мест и слов.

Что он выбирает?

Он выбирает тысячи мест и слов.

Что он не выбирает?

Он не выбирает тысячи мест и слов.

Что он умеет?

Он умеет видеть, знать, любить, помнить, забывать, вспоминать, выдумывать, рассказывать, выбирать, не выбирать тысячи мест и слов.

Что он делает?

Любит, видит, изучает, знает, помнит, рассказывает, забывает, вспоминает, выбирает, выдумывает, не выбирает тысячи мест и слов.

Чего он хочет?

Видеть, изучать, знать, любить, помнить, забывать, рассказывать, вспоминать, делать, выдумывать, выбирать, не выбирать тысячи мест и слов.

Что он может?

Видеть, изучать, любить, знать, выдумывать, не выбирать, забывать, вспоминать, выбирать, помнить, рассказывать, делать, хотеть тысячи мест и слов.

Что тогда тайна?

Как и для чего он видит, любит, помнит, рассказывает, знает, хочет, может, умеет, делает, забывает, не выбирает, вспоминает, выдумывает, выбирает тысячи мест и слов.

Как и для чего есть тысячи мест и слов, то есть все, что видится, изучается, знается, помнится, забывается, вспоминается, выбирается, любится, хочется, можется, умеется, выдумывается, не выбирается.

А это уже не его тайна.

Он может спокойно идти на допрос. Хотя боли не избежать, если не знаешь хоть какой-нибудь тайны, но нет необходимости ее выносить – сама как-нибудь пройдет.

72. Дорогой Себастьян пережал себе сонные артерии, чтобы немного поспать перед допросом. Спать – удлинять время на полжизни.

Его еле дозвались на допрос.

73. Прежде всего предложили закурить. Он взял три или четыре сигареты из целой пачки ленд-лизовского Кэмела.

Про сигареты на потом надо думать даже тогда, когда они каким-то чудом появляются теперь, сигареты – лучшее доказательство того, что все заканчивается (Себастьян знал одного убежденного фашиста, который сдался американцам в плен потому, что там ежедневно давали сигареты).

74. Тогда уж поздоровались, назвались фольклористами, велели приготовиться к продолжительной беседе и призвали быть искренним.

Себастьян решил вовсе даже не упоминать, что спешит к Анне. Это может вызвать охоту продержать его как можно дольше.

А что касается искренности, то он знал один неплохой способ. В бае, как и в ласках, все зависит от ритма. Если взять фальшивый ритм, то какая может быть искренность. Правильные высказывания ни к чему не приведут. Он решил попробовать такой стандарт – шесть коротких, одно долгое, одно очень короткое снизу вверх, одно очень долгое с оборотом по спирали и два коротких неполных вправо.

Себастьян так настроился, аж услышал свой голос, не начав еще говорить. И тот голос ему понравился.

В конце концов, еще не было случая, когда бы он не смог пережать кого-то беседой.

75. Себастьян почему-то напомнил себе рассказ одного из растаманов про то, что у сегедской Нанашки есть в Сегеде маленькая частная тюрьмa, в которой держaт случайных людей, арестованных для того, чтобы рассказывать Нанаште всякие байки.

76. Когда Себастьяна через пару часов выпустили, и он снова шел к Мокрой через Кёнингсфельд и спешил к Анне, то никак не мог понять – почему все так легко и безболезненно случилось. То ли потому, что сразу сказал фольклористам, где искать сокровища Довбуша (о разных ценностях стоит признаваться быстрее, чем начнутся пытки, – учил он Анну), то ли он был прав, и попытка понимания посредством разных языков действительно – пик бытия. Хотя могло быть даже проще: или эти люди действительно были фольклористами, или помог фальшивый ритм. Может быть, и то, и другое.