Дик Фрэнсис - 2011, Азартная игра

И вот наконец, вызвав раздражение у доброй половины пассажиров и думая о том, что Патрик, должно быть, поехал каким-то другим поездом, я вдруг увидел его в относительно пустой секции вагона первого класса. Он даже не поднял глаз, продолжал читать газету, когда я, открыв застекленную дверь, прошел и уселся на свободное место рядом с ним.

- Привет, Патрик, - сказал я.

Если он и удивился, увидев меня, то виду не показал.

- Привет, Николас, - спокойно ответил он, складывая газету. - А я все думал и гадал, когда же ты появишься.

- Да, - кивнул я. - Прошу прощения за беспокойство, но я должен был поговорить с тобой так, чтоб Грегори не слышал и не знал.

- О чем? - спросил он.

- О полковнике Джолионе Робертсе, - произнес я тихо, чтоб не услышали другие пассажиры.

Он приподнял брови.

- И что же?

- Полковник говорил со мной две недели назад на скачках в Челтенхеме и еще один раз в Сэндауне, в субботу на прошлой неделе.

- А тебе известно, что он умер? - спросил Патрик.

- Да, - ответил я. - Известно. Это ужасно. Я ведь говорил с тобой сразу после похорон.

- Ну да, конечно, - сказал Патрик. - У него были какие-то проблемы с сердцем.

- Мне тоже так говорили.

- И о чем же вы с ним беседовали?

- Его беспокоили инвестиции, которые семейный трастовый фонд вложил в строительство электролампового завода в Болгарии.

- В каком смысле - беспокоили? - спросил Патрик.

- Племянник мистера Робертса посетил место, где должен был возводиться завод, и не нашел там ничего. Кроме свалки токсичных отходов.

- Ну, наверное, еще просто не построили. Или этот племянник ошибся местом.

- Я тоже так думал, - кивнул я. - Но Грегори показывал мистеру Робертсу снимки строящегося завода, а племянник его совершенно уверен, что побывал на том самом месте.

- Ты что же, говорил с этим племянником? - спросил Патрик.

- Да, говорил, - кивнул я. - Не далее как в пятницу.

- И пошел с этим к Грегори?

- Нет, - ответил я. - Грегори был так сердит на меня на прошлой неделе из-за этой истории с Биллом Серлом, что я просто не осмелился.

- Ну а с Джессикой? - спросил он.

- Нет, и с ней тоже не говорил. Понимаю, что должен был это сделать, просто не представилось случая.

Поезд въехал на станцию «Сурбайтон», двое пассажиров первого класса поднялись со своих мест и вышли.

- Ну и зачем ты мне все это рассказываешь? - спросил Патрик, когда поезд покатил дальше. - Робертсы со своим семейным трастовым фондом - клиенты Грегори. Так что тебе лучше поговорить с ним или с Джессикой.

- Знаю, - ответил я. - Просто надеялся, ты поможешь мне разобраться.

Он рассмеялся.

- Что, испугался Грегори?

- Да.

Я действительно был очень напуган.

- Поэтому и не приходил в контору все это время?

- Да, - снова сказал я.

Он развернулся на сиденье, посмотрел прямо мне в глаза.

- Все же странный ты человек, Николас. Неужели не понимаешь, что подобным поведением поставил всю свою карьеру под угрозу?

Я кивнул.

- Мы с Грегори твердо решили, что сегодня на дисциплинарном совещании, которое ты должен был посетить, мы официально уведомим тебя об увольнении из «Лайал энд Блэк».

Так, значит, меня все-таки уволили.

- Однако, - продолжил он, - Эндрю Меллор посоветовал выслушать и твою версию случившегося и уже потом принимать окончательное решение. Так что еще ничего не известно.

- Спасибо, - пробормотал я.

- Так придешь завтра в контору, чтоб мы могли решить этот вопрос?

- Не знаю, не уверен, - ответил я. - Я бы предпочел, чтоб еще до моего возвращения ты начал внутреннее расследование этой истории с болгарскими инвестициями.

- Смотрю, ты действительно очень боишься Грегори, - усмехнувшись, заметил он. - Но эта собака из тех, что больше лает, чем кусает.

«Возможно, - подумал я, - вот только лай у нее получается уж больно грозный. Да и потом вряд ли Грегори помощник в этом деле».

- Вот что, Патрик, - начал я. - У меня есть все основания полагать, что здесь имели место финансовые махинации, стоившие Евросоюзу много миллионов евро, и что Грегори как-то в этом замешан. И да, я боюсь за свою жизнь, у меня тоже есть для этого самые веские основания.

- К примеру? - спросил он.

- Понимаю, тебе покажется это странным, но я просто уверен: эта болгарская история как-то связана с убийством Геба.

- Но это же просто смешно! - возразил он. - Теперь тебе только и остается, что обвинить Грегори в убийстве Геба.

Я промолчал, просто сидел и смотрел на него.

- Перестань, Николас, - сказал он. - Глупости, безумие какое-то!

- Может, и безумие, - сказал я. - Но не приду в контору до тех пор, пока не буду уверен, что это безопасно.

Он призадумался на секунду-другую.

- Поедем ко мне домой, прямо сейчас, сегодня же все и решим. Можем позвонить от меня Грегори.

Поезд въехал на станцию «Эшер».

На этой станции я выходил, когда посещал ипподром в Сэндаун-Парк. Неужели с тех пор, как я был здесь и говорил с Джолионом Робертсом, прошло всего девять дней?

А двумя днями позже Джолион Робертс скончался.

- Нет, - ответил я, вскакивая со своего места. - Позвоню тебе завтра утром в контору.

Я толкнул раздвижную застекленную дверь и выскочил на платформу буквально за секунду-другую до отправления поезда.

Не хотел, чтоб Патрик сообщил Грегори, где я нахожусь, ни сегодня, ни в какой-либо другой день.

Ко времени, когда я вернулся в Лэмбурн, все три мои дамы уже улеглись спать, и дом был погружен во тьму, не считая освещенного окна кухни. Что ж, все правильно, ведь я позвонил им из телефона-автомата в Паддингтоне и предупредил, чтоб не ждали.

Только тут я почувствовал, что страшно проголодался.

Я взглянул на часы над микроволновкой. Десять минут одиннадцатого, и с шести утра, когда второпях я сжевал на завтрак тост, во рту у меня не было ни крошки. Весь день прошел в таких нервах и беготне, что я не чувствовал голода и не думал о еде. Мама этого бы точно не одобрила.

Я сунулся в холодильник Джен и приготовил себе толстенный сандвич с сыром.

А потом уселся за кухонный стол и сжевал его, запивая апельсиновым соком.

Вообще-то, день выдался неплохой, решил я. С работы меня пока что не выгнали, и я успел поделиться с Патриком своими подозрениями. Поверил он мне или нет - другое дело. Но теперь, естественно, он был просто обязан начать расследование и привлечь к нему Джессику Винтер, председателя надзорной комиссии, какого бы там мнения он ни придерживался о тактике моего поведения.

Но станет ли от этого безопаснее?

Если Грегори или кто-то еще пытался убить меня, чтоб не дать хода расследованию о болгарской инвестиции, тогда я вне опасности. Поскольку мое убийство лишь убедит всех, в том числе и полицию, что расследование стоит продолжить с удвоенной энергией. Однако есть, конечно, вероятность, что он сочтет, что ему нечего больше терять, и меня прикончат просто из мести.