Петер Хакс - Геновева

Геновева.И нет никакого выхода?

Голо.Есть один выход, потому я и веду с вами этот неофициальный разговор.

Геновева.Так что мне делать? Я слушаю.

Голо.Собраться с духом, встать на это окно и броситься вниз на глазах у всего народа. Решайтесь. У вас нет времени на раздумье.

Геновева.Без суда и следствия? Вам только того и надо.

Голо.Совершенно верно. Все процессы приносят больше раздражения, чем пользы. И тому, кто их выигрывает, и тому, кто их проигрывает.

Геновева.А чего ради я должна оказывать вам эту любезность?

Голо.Не мне. Младенцу. Вы могли бы спасти его.

Геновева.Спасти?

Голо.Ваше самоубийство лишит процесс всякого смысла, ведь от новорожденного трудно добиться признательных показаний. Младенец – внук герцога, вашего отца. Внук нежеланный, как я подозреваю, но худо-бедно герцог его воспитает.

Геновева.Что за жизнь будет у него без матери?

Голо.Самая скверная жизнь – лучше, чем никакая.

Геновева.Кто знает?

Голо.Никто. Но можно попробовать.

Геновева.Берегите его хорошенько. Вы умеете с ним обращаться?

Голо.Положите его вон туда, на сундук. Я потом сразу позову служанку.

Геновева (встает на окно). Поклянитесь мне, юнкер Голо, поклянитесь милосердием Божьим, на которое вы уповаете, что доставите моего сына в Брабант невредимым.

Голо.Да что я, Ирод? Какая мне выгода от смерти ублюдка? Вы никогда не понимали меня, графиня. Хоть я и поддаюсь подчас страстям, но всегда прежде взвешиваю за и против. На какое имя он отзывается?

Геновева.Ни на какое, он еще слишком мал. Его зовут Горемир. Прощай, мой мальчик, и прости свою мать. Твоя мать вконец загубила это дело.

Со двора доносится звук фанфар, скрип подъемного моста, ржанье лошадей. Геновева спрыгивает с окна, хватает с сундука ребенка.

Впрочем, я забираю принца. Я не согласна на ваши условия.

Голо.Что на вас нашло?

Ханс.

Ханс.Пфальцграф.

Голо.Не может быть.

Геновева.Граф, господин местоблюститель. Тот самый, чье место вы блюли.

Ханс.Это в самом деле он. Его перенесли на носилках через крепостной ров.

Геновева.Я хочу к своему господину и супругу.

Раненый Зигфрид.

Ханс.Добро пожаловать домой, ваша милость господин пфальцграф. Хотя кое-что здесь обстоит не так, как хотелось бы нам, жителям Пфальца.

Зигфрид.Где я?

Ханс.У себя дома.

Зигфрид.Я ничего не узнаю.

Ханс.Это ваш добрый старый замок Зиммерн, он приветствует героя Агиона.

Зигфрид.Подвиг под Агионом, вы слыхали о нем?

Ханс.Кто же о нем не слыхал?

Зигфрид.Славный был день. Мы бросились в бой за Геновеву, образец всех добродетелей! За Геновеву – первую даму Запада! И с этим кличем мы обрушили мечи на целое полчище мавров. Как же я верил в нее, и вот от этой веры ничего не осталось. Я герой Агиона, но не герой Зиммерна.

Ханс.Мы не надеялись на ваше скорое возвращение, ведь вы так тяжело ранены.

Зигфрид.Господин Ханс, я приехал вершить суд. Я лежал в Страсбурге, зная, что мне, мужу, придется судить собственную жену. Я верил в ее добродетель, но подозревал, что она порочна. Этот разлад в душе лишил меня сна и покоя. Я не вынес бездействия и поспешил вернуться. И вот я не в силах что-либо предпринять.

Ханс.Поберегите себя.

Зигфрид.Князь обязан действовать в самом безвыходном положении. Это тяжкая обязанность. У князя нет права избегать неосуществимого.

Из часовни появляется Геновева.Она протягивает пфальцграфу младенца, Голооттаскивает ее назад, в часовню.

Ханс.Хотя бы присядьте на этот стул.

Зигфрид.Дорогой мой комендант, я не могу сидеть.

Ханс.Вы совсем обессилены.

Зигфрид.Я предпочитаю стоять, опираясь на спинку стула. Это была она?

Ханс.Да, там заседает суд.

Зигфрид.Ее лицо не так очаровательно, как прежде.

Ханс.Вероятно, преступление накладывает свой отпечаток.

Зигфрид.Обычно она производила лучшее впечатление. Что она держала в руках?

Ханс.Сына стольника.

Зигфрид.Она никогда не отличалась особой стыдливостью. Я спрашиваю себя, почему я отложил казнь.

Голо.

Голо (падает на колени). Смилуйтесь, господин пфальцграф.

Зигфрид.Встаньте, мой верный Голо.

Голо.Не прежде, чем вы взвесите мою вину.

Зигфрид.Вы виноваты? В чем?

Голо.В том, что поспешил.

Зигфрид.Но Голо, всем известна ваша осторожность.

Голо.Вы должны исследовать все.

Зигфрид.Да поднимитесь же, наконец, господин Голо, в самом деле. Это преступление установлено, и улик вполне достаточно.

Голо.А если потом все оказалось бы по-другому?

Зигфрид.Как же еще его можно объяснить?

Голо.А если вас ввели в заблуждение?

Зигфрид. Кто?

Голо.Мало ли. Люди или ложное впечатление. Самая сильная улика против нее – это ребенок. Ведь вы же не могли сделать ей ребенка?

Зигфрид.Нет, это она сделала мне ребенка, перед самым отъездом.

Голо.В самом деле? В день отъезда?

Зигфрид.За минуту до отъезда, это было неуместно и довольно противно.

Голо.И значит, тогда она сделала вас отцом.

Зигфрид.Да, и притом без спросу. Разве вы не понимаете, что она отодвинула супружеское зачатие на самый поздний срок? Но шесть лишних недель остаются.

Голо.Говорят, беременность длится иногда десять месяцев.

Зигфрид.Предрассудок, Голо. И вспомните о месячной крови, обнаруженной через несколько дней после моего отбытия.

Голо.Может быть, месячные приходят и после зачатия? Следует вопросить науку, исключает ли она полностью такого рода отклонения? Для меня, ваша милость, этих признаков вполне достаточно, но достаточно ли их для вашей жены?

Зигфрид.Неужели, Голо, вы считаете ее невиновной?

Голо.Нет. Но, видите ли, мне тяжело считать ее виновной.

Зигфрид.Почему?

Голо.Сердце говорит мне, что она чиста и благородна.

Зигфрид.Это убедительное свидетельство. В пользу вашего сердца. (Хансу.) Узнаю моего Голо, зло недоступно его пониманию. (Голо.) Ее застали в постели с Драго.

Голо.Даже это еще не значит, что он был ее любовником. То есть не обязательно значит. Подумайте сами, Драго!