Луиджи Лунари - «Трое на качелях» и другие пьесы

На площадку перед лачугой падают солнечные лучи.

А вот и солнце! Как красиво! ( Счастливо улыбаясь, закрывает глаза, повернув к солнцу лицо. Потом встает, подходит к Женщине и нежно обнимает ее). Мама… я тоже не нуждаюсь ни в чем… Даже в тебе.

Женщина. Я это знаю.

Бомж (продолжает обнимать ее, с улыбкой). А вот и Александр Македонский. Ты была права.

По склону спускается Синьор. Он слышит последнюю фразу Бомжа.

Синьор. В чем? В чем права?

Бомж. Ты что-то забыл?

Синьор.Я ничего не забыл. Просто… нам надо поговорить.

Бомж. Со мной? Или с мамой?..

Синьор. С тобой.

Бомж. Сегодня? Именно сейчас?

Синьор. А когда, если не сейчас?

Бомж. Когда хочешь. Я всегда здесь.

Синьор. Тогда сейчас.

Бомж. Значит, сейчас. Я это знал.

Заметно, что Синьор едва сдерживается.

Синьор. Хочешь, поедем домой? Или в мой офис?

Бомж. Зачем?

Синьор. Чтобы поговорить в спокойной обстановке.

Бомж. Я думаю, здесь спокойствия больше, чем достаточно. К тому же, солнце…

Синьор. Здесь… (оглядывается по сторонам).

Женщина. Если я вам мешаю, я могу уйти.

Синьор (смущенно). Нет-нет, ты не мешаешь.

Женщина.У меня кое-какие дела в доме.

Исчезает в лачуге. Бомж, закрыв глаза, наслаждается солнцем. Синьор смотрит на него.

Синьор. Я думаю, ты догадываешься, о чем я хочу поговорить с тобой. В следующем месяце пятидесятилетие основания фабрики и компании. И кроме того, первая годовщина смерти папы. Я… то есть все мы, мы подумали отпра… отметить обе даты вместе. С большим размахом.

Бомж. Все мы – это кто?

Синьор. Все мы… это все. Административный совет, соответствующие службы, отдел печати, отдел паблик релейшн…

Бомж. Ясно. (Бормочет, цитируя Синьора). С большим размахом.

Синьор. Что ты сказал?

Бомж. Я сказал: с большим размахом…

Синьор (раздраженно). Да, все, как полагается в таких случаях. Обещал приехать замминистра промышленности. Может, будет и сам министр. Я пытаюсь договориться, чтобы приехал и министр внешней торговли. В конце концов, у нас авторитет на мировом рынке. Кстати, по случаю события я придумал построить детскую площадку, где служащие могли бы оставлять своих детей. В Соединенных Штатах и в Англии провели эксперимент: результаты превосходные, производительность выросла на шесть процентов! А расходы незначительные. Так что и мы откроем такую же. Торжественно. Ты знаешь, как это бывает, министр разрезает ленту и все такое! Будет присутствовать телевидение! Несколько каналов! Будет епископ, он хочет совершить мессу во дворе, напротив столовой, затем освятить площадки и статую папы, которую мы поставили во внутреннем дворике. Папа на себя не очень-то похож, но ничего не поделаешь, заказ скульптору сделал сам президент Торговой палаты, а ему я не мог отказать.

Бомж. Вижу, это дело тебя крепко забрало.

Синьор. Еще бы! Поставь себя на мое место. Результат может быть фантастический… Да, чуть не забыл! Будет кое-что для рабочих. Медаль ветеранам, подарочные наборы для остальных. Вечером бал, с живой музыкой. На двух площадках. Одна перед столовой, вторая за складом. Для молодежи рок-группа, для пожилых что-нибудь помелодичнее… Приедет также делегация нашего завода в Румынии. Премиальная поездка для каждого, кто заслужил. (Пытается пошутить). А все потому, что я дружу с профсоюзами. Они и носа не высунут из своих кабинетов. Представь себе, что для них значит поездка в Италию! После нас они проведут один день в Венеции и вернутся домой на автобусе. Согласись, неплохо задумано!

Бомж. Просто здорово.

Синьор. Коммуна решила присвоить имя папы площади перед зданием фабрики…

Бомж. Отлично.

Синьор. Будет куча народу… журналисты… телевидение… (Решившись, наконец). Что мне говорить о тебе?

Бомж. Обо мне?

Синьор. О тебе… И о маме.

Бомж. Оставь маму в покое.

Синьор. Ради Бога, Джанни, не делай вид, что не понимаешь, о чем я! По-твоему, в такой ситуации я могу позволить, чтобы люди узнали, что мой брат живет бомжом вместе с моей матерью?..

Бомж. Оставь маму в покое.

Синьор. Под мостом, в десяти километрах от семейного дома, от фабрики? В городе и так ходят слухи, а приедут журналисты, раскопают этот факт и раструбят на весь свет!.. Ты не понимаешь, как по-идиотски мы все будем выглядеть?

Бомж. Тебя только это заботит?

Синьор. Что?

Бомж. Как ты будешь выглядеть? То есть это проблема твоего имиджа?

Пауза.

Синьор (горько). Нет, Джанни, это не только проблема имиджа. И ты это знаешь! Об этом я и хотел бы с тобой поговорить. Но, кажется, сегодня неподходящий день.

Бомж. Да, ты прав.

Синьор. Неважно. Поговорим в другой раз. Как-нибудь сядем и поговорим обо всем… когда ты будешь не против. А то я прошу, прошу, а ты все тянешь и тянешь!.. Но однажды мы поговорим! Как в детстве!.. А, Джанни? Если такое еще возможно… А пока о важном. Да, это проблема имиджа! Я не могу позволить себе в такой момент, когда наш корабль идет под полными парусами, компания расширяется… мы уже не только в Румынии, мы в России, Украине, Белоруссии и даже в Азии! На прошлой неделе завершили переговоры об открытии заводов на Цейлоне и в Гонконге. Все законно, никаких заключенных, никаких детей-рабов, которые работали бы по десять часов в сутки… (Эйфория от перспектив охватывает его, но он берет себя в руки). И при всем при этом совладелец компании устраивает спектакль… строит себе лачугу на свалке под мостом и устраивается жить среди отбросов и дерьма, рядом со сточной трубой…

Бомж. С отравленной и грязной водой.

Синьор. Да еще тащит за собой свою мать…

Бомж. Я тебе сказал, оставь в покое маму.

Во время их разговора из лачуги вышла Женщина. Некоторое время стоит слушает.

Синьор (замечает ее). А вот и она! Она все слышала, я уверен.

Женщина. Я освободилась.

Синьор и Женщина уходят по склону.

Вечер. Бомж полулежит на склоне. Звонит мобильник. Бомж слышит, но не двигается с места. Мобильник звонит еще и замолкает. Бомж удовлетворенно улыбается. Какой-то звук привлекает его внимание. Он поднимается и идет к тропинке, на которой появляется Женщина. Бомж спешит к ней навстречу.

Бомж. Мама!.. Я уже начал думать черт знает что!