Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 2

Охваченный беспомощным ужасом, Саймон увидел образовавшуюся на месте тропы щель, дальше начиналась пустота глубиной в половину лиги. Он закричал, чувствуя, как его тащит вперед, а пальцы безрезультатно цепляются за скользкую тропу.

Бинабик шел первым, и поразительная быстрота позволила троллю нырнуть вперед, как только он услышал треск ломающего льда; он распростерся лицом вниз, цепляясь за лед рукой в перчатке и одновременно всаживая в него ледоруб и шипы на сапогах. Сильная рука Эйстана схватила Саймона за пояс, но даже масса бородатого солдата не смогла остановить их движения к расселине. Невидимый Гриммрик тянул их вниз, он отчаянно кричал, раскачиваясь на веревке над пустотой, где клубился снег. Слудиг, находившийся в самом конце, сумел временно остановить Саймона и Эйстана и с тревогой что-то кричал, призывая на помощь ситхи.

Ан’наи и принц Джирики быстро вернулись, едва касаясь поверхности, точно снежные зайцы, и сразу же вогнали в лед свои ледорубы, привязав к ним веревку Бинабика надежными узлами. Освободившийся тролль вместе с ситхи пополз назад, чтобы помочь Слудигу.

Саймон почувствовал, как тяга усилилась и расстояние до расселины стало увеличиваться. Теперь он скользил назад. Он не умрет! – во всяком случае, не сейчас. Ему удалось встать на ноги и поднять потерянную рукавицу, в голове пульсировала боль.

Теперь, когда весь отряд объединил усилия, им удалось вытащить Гриммрика – он потерял сознание, и его лицо под капюшоном стало серым, но вскоре он оказался в безопасном месте. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Гриммрик пришел в себя и узнал своих спутников, но его отчаянно трясло, как будто у него началась смертельная лихорадка. Слудиг и Эйстан сделали носилки из двух меховых плащей и несли его, пока путники не нашли место, чтобы разбить лагерь.

Им удалось отыскать подходящую расселину только после того, как они выбрались на настоящую скалу; солнце к тому моменту достигло зенита, но у них не было выбора, и пришлось раньше времени разбить лагерь. Они разожгли маленький костер, пламя доходило лишь до колен, растопку они принесли с собой от подножия Урмшейма именно для такого случая. Дрожавший Гриммрик лежал рядом с костром, стуча зубами и дожидаясь целебного отвара, который ему готовил Бинабик из лекарственных растений и порошков, лежавших в его сумке. Никто не жалел драгоценное тепло для Гриммрика.

День постепенно заканчивался, узкая полоска солнца пробежала по синим стенам склона, а потом исчезла, и стало еще холоднее. Саймон, мышцы которого дрожали, точно струны лютни, а уши болели несмотря на меховой капюшон, чувствовал, что он куда-то соскальзывает – столь же резко и безнадежно, как его тащило к обнаженному мраку бездны в недавнем сне наяву. Но вместо черного холода сон обхватил его теплыми благоухающими руками.

Снова наступило лето – как же давно его не было! Но это уже не имело значения, ведь время года, наконец, изменилось, и в жарком воздухе нетерпеливо жужжали пчелы. Весенние цветы уже расцвели, стали большими и перезрелыми, их лепестки были коричневыми, как корочка пирога с бараниной, который пекла Джудит в камине замка. В полях под стенами Хейхолта пожелтела трава, и начались ее алхимические превращения, они закончатся осенью, когда ее сложат в золотые благоухающие скирды, которые раскрашивали землю, точно маленькие домики .

Саймон слышал сонное пение пастухов, которые вели блеющий домашний скот с лугов, эхом вторившее гудению пчел. Лето! Скоро будут праздники и ярмарки… Святого Сутрина, Середины мансы, но сначала его любимый праздник – Летнее солнцестояние…

Летнее солнцестояние, когда все становится иным, все меняет облик, когда друзья надевают маски, а враги костюмы, они смешиваются друг с другом в темноте… когда всю бессонную ночь играет музыка, а Уединенный сад украшают серебряные ленточки, и смеющиеся, танцующие фигуры населяют лунные просторы.

– Сеоман? – чья-то рука сжала его плечо и легонько потрясла. – Сеоман, ты плачешь, проснись.

– Танцоры… маски…

– Проснись! – рука тряхнула его сильнее.

Саймон открыл глаза и увидел Джирики в тусклом косом свете.

– Похоже, тебе приснился пугающий сон, – сказал ситхи, опускаясь на корточки рядом с Саймоном.

– Но… на самом деле, нет. – Он содрогнулся. – Было л-лето… день Летнего солнцестояния…

– Вот оно как. – Джирики приподнял бровь и изящно пожал плечами. – Я подумал, что ты забрел в такие царства, где тебе не следовало находиться.

– Что может случиться плохого летом?

Принц ситхи снова пожал плечами, потом достал что-то из плаща – жест любимого дядюшки, пытающегося игрушкой отвлечь внимание хныкающего ребенка, – блестящий предмет в изящной резной деревянной рамке.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил Джирики.

– …Зеркало? – Саймон не совсем понимал, о чем ситхи спрашивает.

Быть может, принц знал, что Саймон уже брал его в руки в пещере?

Джирики улыбнулся.

– Да. Но это очень необычное зеркало с весьма долгой историей. Тебе известно, что можно с ним сделать? – Он протянул руку и постучал пальцем по заросшей щеке Саймона. – Попытайся догадаться?

– В-в-видеть вещи, расположенные д-д-далеко? – спросил он после некоторых колебаний, ожидая неизбежной вспышки возмущения.

Ситхи на него посмотрел.

– Ты слышал о зеркалах зида’я? – наконец после короткого колебания спросил Джирики. – Они все еще являются предметами песен и легенд?

Теперь у Саймона появился шанс ускользнуть от правды. Однако собственные слова его удивили.

– Нет, – сказал Саймон. – Я заглянул в него, когда мы находились в вашем охотничьем домике.

Странное дело: признание Саймона заставило Джирики удивиться еще больше.

– Ты видел в зеркале другие земли? А не просто свое отражение?

– Я видел… принцессу Мириамель – моего друга, – добавил он и похлопал рукой по голубому шарфу, который носил на шее. – Было похоже на сон.

Ситхи нахмурился, глядя в зеркало, но без гнева, а как если бы смотрел на поверхность бассейна, под которой металась неуловимая рыба, которую так хотелось увидеть.

– Ты молодой человек с сильной волей, – медленно проговорил Джирики, – сильнее, чем ты знаешь сам, – или тебя каким-то образом задели иные… – Он перевел взгляд от Саймона к зеркалу и на некоторое время замолчал.

– Это зеркало очень старая вещь, – наконец снова заговорил Джирики. – Считается, что оно чешуйка Великого Червя.

– И что это значит? – спросил Саймон.

– Великий Червь, согласно многим легендам, опоясывает мир, – ответил принц. – Однако мы, ситхи, видим Червя во всех мирах сразу, в тех, что просыпаются, и тех, что еще спят… тех, что существовали и еще придут. Он держит свой хвост во рту, поэтому у него нет ни начала, ни конца.