Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 2

– Проклятье, вам прекрасно известен ответ на этот вопрос! – резко ответил Джошуа и поднес руку к виску – у него начала болеть голова. – Вы не можете не понимать, что это ловушка: Элиас не стал бы так легко сдаваться!

– Я полагаю, – не слишком уверенно заговорил Изорн, – из этого не следует, что люди, которые набились во внутренней цитадели, как скот, поймут ваши сомнения. – Он указал большой рукой на людей, со всех сторон окружавших стол принца, многие сидели на полу или возле стен, стулья стали большой редкостью и доставались только самым благородным. – Уж поверьте тому, кто провел жуткую зиму в Элвритсхолле, где вокруг было полно снега. – Изорн откусил еще один большой кусок хлеба.

Джошуа вздохнул и повернулся к Ярнауге. Старик, чьи змеиные татуировки, казалось, шевелились в мерцавшем свете, о чем-то увлеченно беседовал с отцом Стрэнгъярдом.

– Ярнауга, – негромко позвал принц. – Ты хотел рассказать мне свой сон.

Старый риммер извинился и закончил разговор со священником.

– Да, Джошуа, – ответил он, наклонившись к принцу, – но мне кажется, будет лучше подождать момента, когда мы сможем поговорить наедине. – Он прислушался к шумным разговорам в зале. – С другой стороны, никто нас не услышит, даже если заберется под ваш стул. – Ярнауга холодно улыбнулся. – У меня снова появились сны, – продолжал старик, и его глаза сверкнули под густыми бровями. – Я не обладаю властью их призывать, но они иногда приходят по собственной воле. Что-то случилось с отрядом, отправленным в Урмшейм.

– Что-то? – Застывшее лицо Джошуа оставалось в тени.

– Это всего лишь сон, – продолжал Ярнауга, переходя к обороне. – Но я почувствовал мощный разрыв – боль и ужас – и слышал, как юноша Саймон кого-то зовет… в страхе и гневе… и что-то еще…

– А могло то, что с ними случилось, стать причиной бури, которую ты наблюдал утром? – мрачно спросил принц, словно услышал плохую новость, которую давно ждал.

– Я так не думаю, – ответил Ярнауга. – Урмшейм находится восточнее, за озером Дроршулл, напротив Пустошей.

– Они живы? – спросил Джошуа.

– Я не знаю, – ответил Ярнауга. – То был сон, короткий и странный.

Позднее они молча направились к высокой стене замка. Ветер разогнал тучи, и луна превратила опустевший город в кость и пергамент. Глядя на черное ночное небо, Джошуа выдохнул облачко пара.

– Значит, теперь исчезла даже слабая надежда на Шип.

– Я этого не говорил, – возразил Ярнауга.

– Тут ничего не нужно говорить. И, полагаю, вам со Стрэнгъярдом не удалось узнать, что случилось с мечом Фингила Миннеяром?

– К сожалению, не удалось, – ответил Ярнауга.

– Значит, наше падение уже не вызывает сомнений. Господь сыграл жестокую шутку над… – Джошуа смолк, когда старик стиснул его локоть.

– Принц Джошуа, – сказал он и прищурился, глядя в сторону горизонта, – вы убедили меня никогда не дразнить богов, даже чужих. – Он казался потрясенным и впервые – совсем старым.

– Что ты имеешь в виду? – спросил принц.

– Вы спрашивали, что еще может с нами произойти? – Старик горько улыбнулся. – Штормовые тучи, черная буря на севере? Она направляется к нам – и очень быстро.

Молодой Остраэль из Ранчестера, дрожа, стоял у крепостной стены и думал о том, что однажды сказал ему отец:

«Хорошо служи своему принцу. Ты увидишь мир, когда станешь солдатом, мальчик, – так сказал ему Фирсфрам, положив мозолистую руку крестьянина на плечо сына, и даже мать, с красными глазами, молча на них смотрела. – Может быть, тебе предстоит побывать у Южных островов, ты доберешься до Наббана, узнаешь, что такое проклятый ветер Фростмарша».

Теперь отца больше не было. Он исчез прошлой зимой, его утащили волки во время ужасного холодного декандера… волки или что-то другое, потому что никому не удалось найти его следов. И сын Фирсфрама, так и не познавший южной жизни, стоял на стене на ледяном ветру, чувствуя, как холод добирается до самого его сердца.

Мать и сестры Остраэля жались друг к другу внизу, вместе с сотнями других лишившихся крова людей, в самодельных бараках внутри цитадели Наглимунда. Каменные стены крепости гораздо лучше защищали от ветра, чем наверху, где стоял Остраэль, но даже, пусть и очень толстые, не могли приглушить ужасающую какофонию приближавшейся бури.

Взгляд Осраэля притягивала темная клякса, катившаяся вдоль горизонта и расползавшаяся, точно серые чернила по воде. То было пятно, пустое пространство, словно что-то стирало само вещество реальности. Место, где само небо, казалось, падает в медленно вращавшуюся массу, подобно хвосту водоворота. Периодически над бурей метались яркие всплески молний. И ее неизменно сопровождал ужасный звук барабанного боя, далекого, будто рокот дождя по толстой крыше, настойчивый, как стук зубов Осраэля.

Горячий воздух и легендарные, залитые солнцем холмы Наббана все больше и больше казались сыну крестьянина Фирсфрама похожими на истории, рассказанные священниками, – воображаемое утешение, позволявшее двигаться дальше, забыть об ужасе неизбежной смерти.

И буря пришла, пульсируя, точно бой барабанов, как ревущий рой ос.

На сильном ветру светильник Деорнота замерцал и едва не погас, и он прикрыл его плащом, пока пламя вновь не обрело уверенность. Рядом с ним стоял Изорн Изгримнурсон и смотрел в холодную темноту, где метались молнии.

– Дерево Бога! Темно, как ночью, – простонал Деорнот. – А ведь полдень едва миновал.

Изорн открыл рот – черная щель на бледном, озаренном светильником лице, – но так ничего и не ответил. Только его челюсти продолжали шевелиться.

– Все будет хорошо, – сказал Деорнот, напуганный страхом сильного молодого риммера. – Просто буря, очередной трюк Прайрата… – И не успел он закончить свою мысль, как сразу понял, что это ложь.

Черные тучи закрыли солнце, привели ночь к вратам Наглимунда, а вместе с ней ужас, который давил тяжким бременем на каждое живое существо, точно каменная крышка гроба. Какой волшебник мог вызвать к жизни такое ледяное копье страха, с легкостью проникавшее внутрь существа?

Буря медленно к ним приближалась, сгусток мрака, распространявшийся далеко за стены замка, по обе его стороны, она нависла над самыми высокими бастионами, пробивая темноту сине-белыми вспышками молний. Присевший на корточки город и окружавшие его окрестности на миг облегченно вздыхали и снова погружались в мрак. Бой барабанов пульсировал у крепостных стен.

Когда молния полыхнула в очередной раз, на краткие мгновения затмив солнечный свет, Деорнот увидел нечто, заставившее его повернуться и так сильно сжать руку Изорна, что риммер поморщился.

– Позови принца, – пустым голосом сказал Деорнот.