Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 2

Нависшая над крепостью буря успела сделать несколько вздохов, прежде чем прозвучал ответ.

– Я здесь. – Джошуа выступил вперед, стройная тень над воротами. – Чего хочет столь странный отряд путников у моих дверей? – Его голос оставался спокойным, но чуткое ухо уловило бы в нем легкую дрожь.

Почему… мы пришли, чтобы убедиться, что гвозди проржавели, пока мы становились сильнее . – Слова звучали медленно, шипели в воздухе, словно всадник не привык говорить. – Мы пришли, смертный, чтобы вернуть свое. На этот раз нам нужна человеческая кровь, что прольется на землю Светлого Арда. Мы пришли, чтобы разрушить ваш дом .

Такая безжалостная сила и ненависть пронизывали пустой голос, что многие солдаты закричали и бросились по лестницам вниз. И, пока Джошуа молча стоял на стене над воротами, испуганные шепоты, стоны и крики заполнили Наглимунд.

– Копатели! Копатели внутри наших стен!

Принц повернулся, уловив движение у себя за спиной. Это был Деорнот, который, слегка пошатываясь, поднялся по лестнице и встал рядом с принцем.

– Сады цитадели полны буккенов, – сказал молодой рыцарь.

Широко раскрытыми глазами он смотрел вниз, на бледных всадников. Принц шагнул вперед.

– Ты говоришь так, словно речь идет о реванше, – крикнул Джошуа в бледную массу норнов. – Но это ложь! Ты пришел по приказу Верховного короля Элиаса – смертного. Ты служишь смертному, как буйволовые скворцы крокодилу. Ну давай, сделай худшее, что ты можешь! Ты очень скоро узнаешь, что не все гвозди Наглимунда проржавели и здесь осталось достаточно железа, чтобы нести смерть ситхи!

Волна неуверенных криков, поддержавших принца, пронеслась по стенам, где еще оставались солдаты. Первый всадник пришпорил коня, и тот сделал шаг вперед.

– Мы Красная Рука! – его голос был холодным, как могила. – Мы служим лишь Инелуки, Королю Бурь. У нас свои мотивы – а вас ждет смерть!

Он взмахнул над головой копьем, и барабаны снова заговорили, а следом за ними зазвучал пронзительный вой труб.

– Поставить фургоны! – прокричал Джошуа сверху. – Заблокируйте дорогу! Они попытаются обрушить ворота!

Но вместо того чтобы привести в действие таран и разрушить тяжелую сталь и мощную древесину ворот, норны стояли, молча наблюдая, как пять всадников неспешно едут вперед. Один из стражников выпустил стрелу. За ней последовала еще пара десятков, но если они и попадали в ситхи, то пролетали сквозь них; бледные всадники продолжали медленно приближаться.

Барабаны ускорили ритм, трубы и необычные горны надрывались. Всадники спешились – они то исчезали, то появлялись во вспышках молнии, направляясь к воротам.

С жуткой неторопливостью их командир подошел и откинул капюшон. Казалось, наружу пролился алый свет, и возникло ощущение, будто он вывернулся наизнанку, внезапно утратив форму, остался лишь тлеющий алый взгляд. Остальные последовали его примеру. Пять существ с постоянно менявшими очертания телами начали расти и вскоре стали в два раза выше обычного человека; лишенные лиц, они мерцали и раздувались, точно багряный шелк. Черный рот открылся на безглазом лице лидера, когда он поднял руки и приложил к воротам горящие ладони.

– Смерть! – взревел он, и его голос, казалось, потряс основание стен.

Железные петли засияли тусклым оранжевым светом.

– Хей ма’акаджао-за! – Массивные балки потемнели и задымились.

Джошуа дернул ошеломленного Деорнота за руку и взобрался на самую высокую точку стены.

– Т’си ан пра Инелуки!

Когда солдаты принца с воплями бросились бежать вниз со стен, последовала ослепительная вспышка, потом страшный треск, и могучие ворота превратились в тлеющие угли. Обломки смертельным дождем полетели во все стороны, части стен, соседние с воротами, обрушились, давя пытавшихся спастись людей.

Вооруженные норны прыгали в дымившуюся брешь в стене. Некоторые поднимали вверх длинные трубки из дерева или костей и прикасались к их концам горящими факелами. Из трубок вырывались ужасающие языки огня, которые превращали убегавших солдат в движущиеся с дикими криками огненные фигурки. Огромные темные тени перешагивали через горы обломков, размахивали тяжелыми дубинами, окованными железом, мохнатые руки гюне взлетали вверх, они выли, как обезумевшие медведи, сминая все на своем пути. Куски тел разлетались в разные стороны, как кегли.

Некоторым солдатам удалось преодолеть страх, и они мужественно вступили в сражение. Гюне рухнул на землю, получив два удара копьем в живот, но уже через мгновение копейщик был мертв, пронзенный белыми стрелами. Бледные норны с громкими криками входили в пробитую брешь.

Деорнот потянул за собой спотыкавшегося Джошуа к внутренней цитадели. Почерневшее от сажи лицо принца стало мокрым от крови и слез.

– Элиас посеял драконьи зубы, – задыхаясь, сказал Джошуа, когда Деорнот провел его мимо захлебывавшегося кровью солдата. Деорноту показалось, что он узнал молодого копейщика Остраэля, который участвовал в переговорах с королем; сейчас его тело было погребено под десятком копателей. – Мой брат их посеял, чтобы все люди погибли! – прорычал Джошуа. – Он сошел с ума!

Прежде чем Деорнот усел ответить – а какой ответ, подумал он, возможен? – два солдата норна, с сиявшими в узких прорезях шлемов глазами, выскочили из-за угла цитадели. Они тащили за собой отчаянно кричавшую девушку. Заметив Деорнота, один из них что-то прошипел, вытащил темный меч и провел клинком по горлу девушки. Она рухнула на землю у него за спиной.

Деорнот почувствовал, как тошнота поднимается к горлу, и бросился вперед с поднятым мечом. Но принц его опередил, Найдел сверкнул, как молния на черном небе – а ведь все еще был день!

«Наконец, настал этот час, – появилась у него в голове дикая мысль. Сталь зазвенела на полированном ведьмином дереве. – Тут должна быть честь, – с отчаянием подумал он. – Даже если никто нас и не видит… На нас смотрит Господь…»

Белые лица, ненавистные и полные ненависти, мелькали у него перед глазами, которые заливал пот.

Никакой сон про преисподнюю, никакая гравюра из множества прочитанных им книг, никакие предупреждения эйдонитских наставников не могли подготовить отца Стрэнгъярда к ревущему огненному аду, в который превратился Наглимунд. На небе сверкали молнии, гремел гром, а голоса убийц и умирающих уносились к небесам, точно лепет проклятых. Несмотря на ветер и непрекращавшийся дождь, пламя в темноте перескакивало с одного здания на другое, убивая многих, кто рассчитывал спрятаться от безумия за прочными дверями и стенами.

Хромая в темноте по внутренним коридорам, Стрэнгъярд заметил норнов, забиравшихся внутрь через разбитые окна часовни, и беспомощно наблюдал, как они поймали бедного брата Эглафа, который на коленях молился перед алтарем. Стрэнгъярд не мог смотреть на ужасную смерть, которая ждала брата Эглафа, но и сделать ничего не мог. Стрэнгъярд выскользнул наружу с глазами, полными ослепивших его слез, – сердце у него в груди стало тяжелым, как свинец, и он направился во внутреннюю цитадель, в покои принца.