Трейси Вулф - Направляй меня нежно

– Понятно. У вас есть какие-нибудь доказательства того, что вы имеете дело исключительно с чистыми бриллиантами.

– Вы серьезно? Ведь это вы обвиняете меня во лжи и обмане и утверждаете, что мы приобретаем алмазы в странах, где для их добычи используют рабский труд детей и не брезгуют убийствами. С моей точки зрения, это вам нужно доказывать свою правоту.

Стоявший рядом с ним Олли сменил багровый цвет лица на неправдоподобно фиолетовый и при этом размахивал руками, словно пытался привлечь внимание спасателей. Чтобы предотвратить сердечный приступ у начальника отдела по связям с общественностью, Ник нажал на кнопку, отключающую звук, и спросил:

– Что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты потребовал оттиск статьи, – заявил Олли. – Они не должны ее печатать, пока ты на нее не взглянешь. Скажи ей…

– Я знаю, что сказать. Разыщи Холлистера.

Ему требовался главный юрисконсульт компании.

Ник снова нажал на кнопку, включая звук, но нажал так сильно, что аппарат пролетел по столу добрый фут. Вот дерьмо! Он порвет репортера, который написал всю эту чушь, голыми руками.

– Хочу вас предупредить, Дарлин, что, напечатав статью в том виде, как сейчас, не показав ее предварительно мне, вы получите иск, какого «Лос-Анджелес таймс» еще не знала.

– Наша информация проверена.

– Ваша информация – клевета, я гарантирую.

– Это инсайдерские сведения из «Бижу», и предоставил их человек, у которого есть доказательства того, что ваша компания систематически приобретала конфликтные алмазы и продавала их как чистые по крайней мере семь из десяти лет.

– Позвольте мне уточнить. Вы утверждаете, что один из сотрудников компании предоставил вам информацию о том, что мы не только приобретаем конфликтные алмазы, но и обманываем покупателей, выдавая их за камни, добытые законным путем?

– В общем, да.

– Еще раз: вам стало известно об этом от одного из наших людей?

– Совершенно верно.

– И вы предполагаете напечатать статью через три дня.

– Мы напечатаем ее через три дня.

Только через его труп.

– Что ж, Дарлин, этого не будет.

– При всем моем уважении, Ник…

– При всем моем уважении, Дарлин, вам подсунули «утку».

– «Лос-Анджелес таймс» невозможно подсунуть «утку», мистер Дюран. Мы трижды перепроверяем наши источники…

– Похоже, этот раз стал исключением. Впервые я и мой брат Марк слышим такие обвинения. Кроме нас, никто не знает, где и как добываются алмазы. Мне известно, откуда поступает каждая партия. Марк регулярно инспектирует рудники. Сертификационные номера для камней поступают прямо к нам, и эта информация доступна только нашим экспертам. Все алмазы получены законным путем. Абсолютно все! Более того, я приглашаю вас на экскурсию по предприятию, чтобы вы убедились, какие средства безопасности мы используем, чтобы предотвратить то, в чем вы нас обвиняете. А пока я буду счастлив передать вам через курьера информацию, которую готовит отдел по связям с общественностью, чтобы вы сами могли посмотреть, откуда к нам поступают алмазы.

– Наш репортер, мисс Мэддокс, дважды пыталась добиться проведения экскурсии, пока готовила материалы для этой статьи, и дважды получила отказ от отдела по связям с общественностью.

Ник скрипнул зубами, недоумевая. О чем, черт возьми, думал Олли? Разве что у него не было времени возиться с очередным репортером, а таковых становилось все больше и больше в связи с ростом продаж и расширением благотворительной деятельности. Но если бы она объяснила, чему будет посвящена статья, Олли никогда ей не отказал бы. И, уж точно, эта новость достигла бы его ушей не за три дня до публикации.

Ник сообразил, что мисс Мэддокс намеренно не сообщила о характере статьи.

– Неспособность вашего репортера объяснить моему отделу по связям с общественностью суть ее задания – не моя вина.

– Конечно нет. Но скрытность и неспособность вашего отдела по связям с общественностью общаться с людьми, когда это необходимо, – не наша вина.

Ник стиснул зубы и сосчитал до десяти, чтобы не выплеснуть на нее весь сарказм. Наконец, поняв, что способен сдержаться и не послать старшего редактора «Лос-Анджелес таймс» к чертям собачьим вместе с ее газетой, он сказал:

– Я отправлю вам всю информацию с курьером прямо сейчас. А пока вы можете прислать копию статьи на мой электронный адрес или передать по факсу.

– Ничего такого мы делать не обязаны, мистер Дюран. – Голос Дарлин звучал уверенно, и в нем не слышалось ни нотки сомнения в ее правоте.

«Кто же ее источник?» – спросил себя Ник. Он мысленно пробежался по списку недавно уволившихся сотрудников, но не смог соотнести этот поступок ни с одним из них. Все они расстались с компанией по-доброму, и ни у кого не было доступа к той информации, которая подвигла «Таймс» на негативную статью. Главным образом потому, что такой информации вообще не было. Но даже если бы и была, они ни при каких обстоятельствах не смогли бы до нее добраться.

– Возможно, ничего такого вы делать не обязаны, Дарлин, но вам придется. В противном случае мои адвокаты сегодня же обратятся с иском в суд. Газете официально запретят печатать эту статью и потребуют принять меры в отношении вас и репортера, выдумавшего всю эту чушь. Если вы все же напечатаете статью вместо того, чтобы докопаться до истины, я снова обращусь в суд. К тому времени, когда мы докажем свою правоту, «Лос-Анджелес таймс» будет принадлежать «Бижу» со всеми потрохами. У вас есть время до одиннадцати часов, чтобы переслать мне текст.

Ник повесил трубку, не дав Дарлин шанса ответить. Он услышал достаточно.

Несколько долгих секунд Ник стоял, уставившись в пространство и представляя самый худший сценарий, по которому могут развиваться события, если статья все-таки будет напечатана. «Бижу» потеряет все, чего компания добилась под их с Марком руководством. Пресса и правозащитные общества забросают их ядовитыми стрелами. Одному Богу известно, сколько ритейлеров, занимающихся сбытом бриллиантов, подадут в суд. И конечно, их начнут трясти многочисленные федеральные и международные правовые организации. Не говоря уже о том, что это разобьет сердце его брату.

Вот почему Ник собирался проследить, чтобы ничего подобного не случилось. Они с Марком вкалывали как проклятые, чтобы создать эту компанию после того, как десять лет назад взяли на себя руководство. Они пережили неодобрение отца, неодобрение совета директоров. Черт, да вся алмазно-бриллиантовая индустрия неодобрительно восприняла их решение использовать для огранки только камни, добытые в соответствии со всеми законодательными нормами.

Однако вскоре эта отрасль стала поддерживать то, что делали они с братом. К тому же были приняты новые правила, согласно которым торговля конфликтными бриллиантами была признана незаконной. Впрочем, менее уважающие себя компании не перестали приобретать конфликтные алмазы. Просто они занимались этим тайно.