Фридрих фон Гаклендер - Европейские негры

И он начал рассказывать им свою жизнь, эту грустную и странную жизнь… Они слушали с напряженным вниманием. Теперь вы знаете все, сказал он в заключение: – вы знаете, какая тесная связь соединяет меня с баронессою Вольмар. Скажите же, Штейнфельд, могу ли я умереть спокойно? Муж отвергнет ее, разведется с нею – найдет ли она тогда в вас защитника; признаете ли вы вашего сына?

– Будьте уверены, сказал Штейнфельд: – я более не осуждаю вас, а ее всегда любил я более всего в мире.

– Что касается ваших сомнений, Форбах, сказал Бранд, пожимая руку Штеинфельда: – вы, конечно, скоро увидите их неосновательность: фрейлейн Евгения фон-Сальм сбросит ненавистные вам и ей ленты, как только заметит их, и, вероятно, уж она сделала это. Я огорчил вас не надолго, и вы, вероятно, извините меня, ведь счастливцы добры.

– Однако ж, господа, прибавил он: – мы слишком-долго засиделись в этом пустынном уголке, пора нам подумать о своих обязанностях относительно общества, и начать танцовать.

Он поклонился своим собеседникам и пошел.

Через несколько минут Бранда отыскал герцог Альфред, с запискою от президента полиции. Испуганный общим негодованием, президент легко уступил совету герцога объявить, что баронесса Вольмар была арестована по недоразумению, и приказать освободить ее.

– Штейнфельд, я еду в дом, где находится баронесса Вольмар; не хотите ли ехать вместе с мною? сказал Бранд, прочитав записку, содержанием которой остался доволен.

Штейнфельд с восторгом выразил согласие.

Когда Блаффер продал свою лавку, Штайгер остался без работы, и следствия этого скоро обнаружились в домашнем быту его семейства. Робкий и лишенный практического такта, старик не мог скоро завесть сношений с другими магазинами, и после нескольких неудачных попыток, совершенно упал духом. Не то было б, если б Артур Эриксен продолжал бывать у Штайгеров; но после свидания при гробе Мари, Клара уже ни разу не видала его. Нужда и лишения всякого рода снова водворились в квартире Штайгера, и вдвое тяжеле было переносить их после некоторого благосостояния, на короткое время испытанного бедняками.

Грустно сидел старик, с состраданием смотря на Клару, старавшуюся развеселить детей, плакавших о том, что им не дают кофе, как вдруг вошли в комнату Тереза Зельбинг и с нею худощавый мужчина лет сорока, по наружности очень-смирный и скромный; он робко переминал в руках шляпу, пока Тереза здоровалась с Кларой и её отцом.

– Да, ведь я не рекомендовала еще вам Бергера! сказала танцовщица по окончании обыкновенных расспросов: – так поздравьте же его: он мой жених. Не конфузься, Бергер, мы у своих коротких знакомых. Надобно тебе сказать, Клара, что мы с ним делаем визиты.

– Скоро будет ваша свадьба? спросил Шгайгер.

– Не знаю, как вздумает Тереза, проговорил жених.

– Разумеется, надобно поскорее кончить эту скучную историю, решительным тоном сказала невеста. – Кстати, мне нужно поговорить с тобою, Клара.

Она отвела свою подругу в сторону и спросила шопотом; – ну, а каково идут твои дела?

– Ты слышала уж, что между нами все кончено, грустно отвечала Клара: – он в жестоких выражениях сказал, что обманулся во мне, что расстается со мною навсегда…

– Да по какому же поводу? Ты и теперь ничего не знаешь об этом?

– Не знаю.

– Однако ж, какие-нибудь поводы к подозрению были? кто-нибудь волочился за тобою?

– Я не давала никому права говорить обо мне дурно.

– Сцена, о которой ты говоришь, происходила у старухи Бекер, сказала Тереза, подумав с минуту – зачем он был у ней?

– Я не знаю, прежним грустным голосом отвечала Клара.

– Эта Бекер для меня подозрительна. Она ничего особенного не говорила с тобою? Быть-может, она приходила к тебе с какими-нибудь предложениями?

– Нет, она была только у нашей соседки, г-жи Вундель, но к нам не заходила.

– Вот что! она была у вашей соседки! Дело начинается проясняться: Вундель что-нибудь насплетничала на тебя ей, а она твоему Артуру. Надобно допросить вашу соседку. Я знаю, какова эта птица! Бергер, продолжала она громко: – приготовь два талера: мы с тобою должны отправиться к бедной вдове, живущей по этой лестнице.

Послушный жених начал церемонно раскланиваться.

Почтенная вдова Вундель дружески угощала столь же почтенную вдову Бекер. Кофейник с шоколадом, сытный завтрак и, главное, бутылка с ромом, уже выпитая до половины, расположили старушек к приятному взгляду на жизнь, когда вошел Бергер, бывший членом благотворительного общества, и, в этом качестве, несколько раз посещавший г-жу Вундель. Хозяйка и гостья были равно испуганы тем, что он застал их в подобной обстановке; однако ж, с низкими поклонами бросились подавать стулья ему и его спутнице.

Пользуясь их страхом, Терезе не трудно было, при помощи своего жениха, заставить старух рассказать всю историю, в которой было замешано имя Клары и которая подала Эриксену повод подозревать свою невесту. С облегченным сердцем вышла Тереза от вдовы Вундель: теперь она надеялась найти случай представить молодому человеку дело в истинном его виде.

– Мне хотелось бы возвратиться к бедной Кларе, чтоб несколько успокоить ее, сказала она жениху: – но лучше будет поскорее переговорить с Эрпксеном. Мы поедем к нему и ты перескажешь ему все, что слышал. Надеюсь, ты сумеешь это сделать?

Но едва проехали жених и невеста несколько шагов, как Тереза заметила Артура Эриксена: молодой человек уверял себя, что презирает и ненавидит изменницу, однако ж очень часто бродил близь дома, где жила она. Тереза велела кучеру остановиться и подозвала Артура.

– Г. Эриксен! очень-рада вас видеть. Рекомендую вам Бергера: это мой жених, и мы с ним делаем визиты. Но у меня есть до вас дело, более-важное; и если вы имеете свободную минуту, то я прошу вас сесть в карету: мы переговорим с вами.

Артур и Бергер с недоумением посмотрели на Терезу; карета была двуместная.

– Вы думаете, что вам негде поместиться? Это легко устроить. Бергер, ты будешь так добр, что посидишь пять минут на козлах.

Бергер сделал недовольную мину.

– Друг мой, я прошу тебя об этом, ласково, но решительно сказала Тереза: – скажи тихонько кучеру, чтоб он ехал назад к дому Клары, прибавила она шопотом.

Бергер отправился на козлы, и Артур с улыбкою сел на его место.

– Вы жестоко и совершенно-напрасно обидели Клару, прямо начала Тереза: – скажите сами, правдоподобно ли, чтоб она могла быть виновата перед вами?

– Не говорите о ней… грустно сказал Артур.

– Я знаю случай, возбудивший ваши подозрения, твердо продолжала она: – вы обманулись. Дело вот в чем. И она рассказала ему все, что слышала от Вундель и Бекер. – Если не верите мне, можете сами расспросить этих гадких старух.