Фридрих фон Гаклендер - Европейские негры

– Я верю вам, это должно быть так! – с жаром воскликнул Артур. – Да, Клара не может быть изменницею! Как я был глуп, что оскорблял ее!

– Вы можете загладить свою ошибку. Карета подъезжает, как видите, к дому Клары.

Артур выпрыгнул из кареты и бросился вверх по лестнице.

– Теперь ты можешь, Бергер, сесть на свое прежнее место, сказала Тереза: – и поедем продолжать наши визиты. Благодарю тебя, милый: ты своей рассудительностью и послушанием помог мне сделать доброе дело.

На другой день, вечером, у крыльца барона Бранда стояла почтовая карета. Лошади нетерпеливо грызли удила; почтальон успокоивал их уверениями, что ждать уже недолго.

В зале подле Бранда стояла сестра его, баронесса Вольмар, с своим сыном.

– Итак, все готово к отъезду, говорил Бранд: – ты отправишься в деревню, которую я купил для тебя. Дело о разводе скоро кончится, и на-днях, ты будешь свободна.

– Но, Генри, зачем же ты расстаешься со мною? Штейнфельд знает наши отношения… Я боюсь за тебя, Генри: у тебя страшные мысли.

– Скоро ты все узнаешь, Люси. Теперь я могу сказать тебе одно: прости! – Пора, пора тебе ехать. Времени не должно терять без пользы.

– Но мы скоро увидимся с тобою, Генри?

– Если мне удастся благополучно кончить свои дела, то очень-скоро, мои друг, отвечал он с заметным волнением в голосе. Но, прости, моя милая Люси! Будь счастлива! и, нежно обняв сестру и её сына, он позвонил. – Подайте мантилью баронессе! сказал он вошедшему камердинеру.

Еще раз поцеловал он сестру, еще раз обнял ребенка и повел ее с лестницы. И когда захлопнулась дверца экипажа, он закрыл глаза руками и быстро отвернулся: ему слишком-тяжело было расставаться с сестрою, которую одну он любил на свете.

Через несколько минут приехал Штейнфельд.

– Вы очень-хорошо сделали, Штейнфельд, послушавшись моего совета: ваше присутствие еще несколькими минутами протянуло бы сцену свиданья, а она была мучительна для меня. Притом же, время не терпит, теперь мне дорога каждая секунда: вы знаете, приготовляясь к дуэли, надобно привести в порядок дела.

– К дуэли? Что это значит? С кем у вас дуэль?

– Это секрет; но вам я могу открыть его. Вы помните портреты Данкварта, рисованные Эриксеном? Я имел неосторожность слишком-многим показывать их – и вот слухи о моей шалости дошли до Данкварта. Очень-глупо иметь дуэль с таким противником, но я не мог отказаться от вызова.

– Барон, вы сами искали дуэли, сказал Штейнфельд, пристально смотря на него.

– Думайте, как хотите; но я прошу вас на все вопросы об этом деле отвечать то, что вы слышали от меня. Быть-может, даже очень-вероятно, что дуэль кончится для меня несчастливо. Так должно-быть.

– Это ужасно, Бранд!

– Не должно жалеть о том, что неизбежно. Но, поговоримте о деле, которое гораздо-важнее. Я надеюсь, что моя сестра будет счастлива. Я не ошибаюсь – так ли?

Штейнфельд пожал ему руку.

– До свиданья же, Штениифельд. Будьте счастливы.

Когда Штейнфельд ушел, Бранд позвал Бейля.

– Вы пересмотрели мои бумаги, любезный г. Бейль? Не правда ли, они в порядке? И если я уеду на несколько времени, поручив вам мои денежные дела, они не придут в расстройство?

– Вы уезжаете? с удивлением спросил Бейль.

– Да, на несколько дней. Кстати, вы были у герцога Альфреда? Что он сказал вам?

– Он сказал, что с удовольствием исполнит ваше желание и приедет в назначенное время.

– Прекрасно. Будем же ожидать его, и займемся делами. Сестра моя уехала. Она говорила, что вы останетесь гувернёром её сына. Вы согласны?

– О, без всякого сомнения! Ребенок полюбил меня, да и я сильно привязался к нему.

Разговор был прерван камердинером, вбежавшим с испуганным лицом:

– Наш дом окружен какими-то подозрительными людьми, с беспокойством сказал он. – Мне показалось, что это переодетые полицейские служители.

– Вот что! спокойно проговорил Бранд: – впрочем, уж время: три четверти девятого.

– Боже мой! вскричал Бейль: – вам грозит страшная опасность, а вы принимаете известие о ней так холодно!

– Опасности пока еще нет; опасность приедет в девять часов, с улыбкою отвечал Бранд: – эта опасность – президент полиции, который лично хочет арестовать меня.

– И вы говорите об этом так равнодушно!

– Вы забываете, что не всегда удается сделать то, что хочешь сделать. Так, вероятно, случится и с президентом, сказал Бранд, вынимая из ящика пару сигар, зажигая одну и подавая другую своему собеседнику. – От нечего делать, будемте курить. Надобно вам сказать, любезный г. Бейль, что я давно приготовлялся к подобной развязке; она пришла скорее и неизбежнее, нежели я думал. Но если я не могу избежать вообще расчета с жизнью, то принял меры, чтоб рассчитаться наиболее-удобным образом, избежав всяких сплетень, которых, признаюсь, не люблю. А! вот и карета герцога Альфреда. Очень-приятно, что он так пунктуально исполняет просьбы друзей.

– Что за диво! кричал герцог, с шумом входи в комнату: – у вашего подъезда, любезный барон, бродят полицейские. Что это значит?

– Coeur de rose! как это неприятно! Я этого ждал. Вы должны помочь мне, герцог.

– Очень-рад. Да скажите же, зачем собралось это стадоворов у вашего дома?

– Скажите, герцог, вы не слышали ничего особенного о моих отношениях к Данкваргу?

– Как смешно, что я не сообразил самой простой вещи! У вас дуэль из-за карикатур, которые вы всем показывали, и полиция хочет помешать этому делу – так ли?

– Вы угадали, герцог. Но я прошу вас помочь мне ускользнуть от этих заботливых попечений о моей безопасности. Вы понимаете, хотя Данкварт и смешной противник, но во всяком случае дуэль – дело чести, и я был бы в отчаянии, если б не мог явиться завтра поутру в назначенное место.

– Готов помочь. Скажите только, что я должен делать.

– Я вам скажу, когда приидет минута.

– Его превосходительство, г. президент полиции! доложил камердинер.

– Вы, герцог, выразите неудовольствие, что полиция вмешивается в подобные дела, и тотчас же удалитесь из моего дома, говоря, что не имеете охоты сидеть под стражею, шепнул Бранд.

Директор полиции был взволнован и расстроен необходимостью арестовать человека, который накануне был объявлен женихом его дочери. Но хозяин Лисьей Норы, арестованный в предыдущую ночь, показал, после нескольких допросов, что человек, называющий себя бароном Брандом, находился в сношениях с ним, и директор полиции, с отчаянием, принужден был арестовать своего нареченного зятя. Он твердо решился исполнить свой долг, тем более, что его сердце кипело негодованием на дерзкого обманщика. Входя в комнату, он готовился коротко и грозно сказать: «арестую вас именем закона!» Но каково было его замешательство, когда он увидел герцога Альфреда, этого могущественного вельможу, разговаривающего с Брандом, и когда сам Бранд, которого он полагал найти пораженным, спокойно и любезно встретил своего нареченного тестя и, сказав, что очень-рад видеть его, попросил его садиться, предлагая ему сигару! Не успел еще опомниться президент полиции, как герцог уже позвонил и сказал вошедшему лакею: