Гордон Корман - Гипнотизеры

– Вот он с президентом Бурунди. А это случайно не Джастин Бибер? И далай-лама… и Боб Дилан! Просто восхитительно!

Через несколько минут дверь в святая святых распахнулась и в проеме показался великий человек собственной персоной. Доктор Элиас Мако оказался выше, чем выглядел на фотографиях, и намного представительнее. Густые брови нависали над пронзительными черными глазами, а в гуще темных волнистых волос на висках, словно крылья, пролегали две серебряные пряди. Его сопровождал другой хорошо одетый мужчина, который показался Джексу смутно знакомым.

Миссис Опус сжала руку мужа.

– Эштон, это сенатор Дуглас!

– Какой сенатор Дуглас? – прошептал Джекс.

Отец одарил его укоризненным взглядом.

– Трей Дуглас – ведущий кандидат на пост президента от Демократической партии! Если бы вы с Томми хоть иногда отлипали от своих приставок, то знали бы о нем.

– А вот и Опусы. – Доктор Мако шагнул вперед и пожал им руки, ослепительно улыбаясь. – Позвольте представить вам сенатора Трея Дугласа. Он большой друг института. Трей, Джексон Опус – самое свежее вливание в наш коллектив. Запомни это имя.

Сенатор Дуглас с профессиональной твердостью политического деятеля пожал руку Джекса.

– Вам повезло, юноша, заручиться поддержкой доктора Мако. Он посвятил свою жизнь развитию образования в Нью-Йорке и может послужить источником вдохновения для каждого из нас.

– Да уж, мне ли не знать, – кое-как выдавил Джекс. Интересно, они когда-нибудь сменят пластинку?

Сенатор откланялся, и доктор Мако пригласил Опусов в свой кабинет. На мгновение цепкий взгляд директора словно проник в зрачки Джекса. От этого мальчик почувствовал себя так, будто вода попала не в то горло, вот только ощущение возникло не в горле, а, скорее, в мозгу. Он смело встретил взгляд почти непроницаемо черных глаз, и ощущение вторжения исчезло.

– Да, я тоже вижу. – Доктор Мако казался довольным.

– Что вы видите? – спросил Джекс.

Директор ответил не сразу. Он с демонстративной неторопливостью устроился в просторном мягком кресле из черной кожи.

– То, что я собираюсь вам рассказать, возможно, будет трудновато уложить в голове. Поэтому лучше я буду говорить прямо, без обиняков.

Семейство притихло в ожидании.

– Здесь, в «Сентии», мы изучаем… гипнотизм.

– В смысле – гипноз? – Миссис Опус подалась вперед. – Которым лечат от курения? Или от боязни полетов?

Мако покачал головой.

– Такой терапией занимаются психиатры, но настоящий гипнотизм не в этом. Мы в «Сентии» изучаем особый талант проникать в умы людей и влиять на них. Так случилось, что у меня самого есть некоторые способности в этой области, но они ничтожны по сравнению с даром вашего сына.

У Джекса отвисла челюсть.

– Я? Я никогда никого не гипнотизировал! Даже не пробовал ни разу!

Директор понимающе улыбнулся.

– Отнюдь… только ты сам этого не осознавал. Бывало с тобой такое, чтобы ты смотрел кому-то в глаза и вдруг обнаружил, что видишь самого себя чужим взглядом?

– Откуда вы узнали? – Изумлению Джекса не было пределов.

– Это означает, что ты начал гипнотизировать этого человека. Между вами двумя налаживается гипнотическая связь, а ты попадаешь в мозг объекта и видишь то же, что и он.

Джекс потерял дар речи. Он пришел сюда, намереваясь разоблачить мошенников и бездельников. Но не прошло и минуты, как директор не только доказал, что он не прав, но и объяснил необъяснимое – странные видения, которые почти убедили Джекса, что у него в голове винтиков не хватает. Выходит, в финале чемпионата Стедман завалил штрафные, потому что Джекс стоял рядом и шептал: «Промахнись, промахнись»? Сколько еще других безумных событий можно объяснить этим? Что он сказал доктору Гунденбергу? «Лучше сами выпрыгните в окно». А во время представления? «Сами попробуйте побыть курицей, и посмотрим, как вам будет весело!» Раньше он думал, что психиатр и Рамоло просто свихнулись. Но на самом деле они просто в точности исполняли его приказ. Он их загипнотизировал !

– А Удивительный Рамоло… – выдохнул Джекс. – Он что, работает здесь?

Доктор Мако снисходительно улыбнулся.

– Увы, наш Рэй не может заставить себя расстаться с шоу-бизнесом. Не сказал бы, что в этом его поддерживаю, но и жаловаться не на что. В конце концов, именно он рассказал мне о тебе.

Миссис Опус весь день сияла в ожидании этой встречи. Сейчас сияние померкло.

– Так вы говорите, у нашего сына есть… сверхъестественные способности?

– Зависит от того, как вы понимаете слово «естественный», – успокаивающе сказал Мако. – Человеческий разум хранит много тайн, которые официальная наука пока не может раскрыть. Это не делает его способности ни магическими, ни паранормальными. Просто их еще не изучили. Именно такими исследованиями и занимается «Сентия». Мы уже многое выяснили о том, как работает гипнотизм. Например, то, что для гипноза непременно нужны карманные часы или кулон на цепочке, – это миф.

– А Рамоло их использует, – заметил Джекс.

Директор только махнул рукой.

– Ради зрелищности. Настоящий проводник – глаза. Чтобы понять это, достаточно посмотреть в зеркало. Кроме того, неверно, что загипнотизировать можно только добровольца. Одних подчинить легче, чем других, но гипнозу подвержены все – даже сами «властители разума». Невозможно предсказать, у кого будет дар, а у кого нет. Но мы заметили, что он часто носит наследственный…

До сих пор мистер Опус сидел тихо, но тут вдруг застонал в отчаянии:

– Я так и знал! Это моя вина! Все дело во мне!

Жена и сын недоуменно уставились на него.

– Папа? – осторожно позвал Джекс.

– Нельзя мне было жениться! – стенал Эштон Опус. – И ребенка заводить – тоже!

– Эштон, что ты такое говоришь? – почти прошептала его жена. – Ты не гипнотизер – ты продавец автомобилей!

– Дело не во мне! – выдавил тот. – А в моей семье! С древних времен! Во времена Салемской охоты на ведьм всю массачусетскую ветвь Опусов сожгли на кострах!

Мако кивнул.

– Да, это фигурировало в личном деле, которое мы собрали. Отвратительная история. Соблазн использовать гипноз для личной выгоды может быть очень велик, особенно в полузамерзшей колонии, в Новой Англии, посреди долгой зимы. Уверен, вы также знаете о Бертране Опусе, который внушил Наполеону совершить стратегические просчеты, решившие исход битвы при Ватерлоо. И, конечно, наверняка слышали о Гарриет Опус-Берман.

Отец Джекса сглотнул.

– Это та, что гипнозом заставила Борглума вырезать на горе Рашмор Тедди Рузвельта вместо Александра Гамильтона?

– Но ведь все это случилось сотни лет назад! – попыталась воззвать к разуму мужа миссис Опус. – Они не имеют к тебе никакого отношения.