Гордон Корман - Гипнотизеры

– Быстрее, Цицерелли!

– Он прямо у тебя за спиной!

– Не, притормози! Я хочу посмотреть, как тебе снесут башку!

Зрелище вышло довольно забавное, этого Джекс не мог не признать. Но вот в реакции Томми ничего смешного не было. Он, казалось, по-настоящему испугался за свою жизнь и даже заплакал от ужаса. Кудахтанье перешло во всхлипы.

Рассердившись, Джекс вышел к сцене и, запрокинув голову, уставился на Рамоло.

– Эй!

Гипнотизер взглянул на него сверху вниз.

– Слушайте, мистер, пора уже заканчивать…

Не успел он договорить, как его накрыло новым видением: он сверху смотрел на себя, стоящего у края сцены. Это было так неожиданно и ярко, что Джекс на мгновение забыл, о чем говорил. Но потом краем глаза приметил Томми и выпалил:

– Сами попробуйте побыть курицей, и посмотрим, как вам будет весело!

Внезапно Рамоло с громким клекотом запрыгал по сцене, почти в точности копируя Томми. Тут зрители уже не выдержали. Все повскакивали с мест и бросились вперед, будто ярые фанаты из первых рядов на рок-концерте. Учителя попытались их удержать, но это было невозможно. Воцарился хаос.

Громкие пронзительные вопли выдернули Томми из транса. Он растерянно огляделся, а потом с торжеством ухмыльнулся.

– Видал, Джекс? Я же тебе сказал, что он меня не загипнотизирует. – Тут мальчик заметил квохчущего Рамоло. – Ну и ну! Что за дурила – ты только глянь!

Семиклассники ИШ № 222 никогда в жизни еще не бывали на такой обалденной экскурсии. Если в водевилях двадцатых и вправду все так происходило, это были крутейшие представления. Вот только… Удивительный Рамоло не собирался останавливаться. Смех постепенно утих, сменившись недоуменным бормотанием, а он все так же ковылял туда-сюда, кудахча и хлопая крыльями.

Появились рабочие сцены с крюком-тростью, но гипнотизер пришел от этого в ужас и попытался сбежать. Наконец двое крупных мужчин, одетых совсем не по моде двадцатых, загнали его в угол и утащили за кулисы, хотя он молотил ногами и отчаянно кудахтал.

В программе оставались еще выступления жонглера и акробата, но зал никак не мог успокоиться после этого представления – особенно потому, что из-за кулис все еще доносилось кудахтанье.

– Как вы думаете, это так задумано? – взволнованно спросила Джессика. – Он ведь уже даже не на сцене!

– Да псих он, – заключил Руперт.

– Либо так, либо загипнотизировал и себя заодно с Томми, – добавила Кэйта.

– Не тупи, – нахохлился Томми. – Меня он не загипнотизировал.

– Да ты едва яйцо не снес! – парировала она.

Томми посмотрел на Джекса, ища у него поддержки, но тот только печально кивнул.

– Да ладно! – взвыл мальчик. – Правда, что ли?

Но Джекс уже отвлекся на свои мысли. За новым видением опять последовало неадекватное поведение – точно так же, как было с окулистом и психиатром. Конечно, можно допустить, что Рамоло просто решил изобразить Томми, развлекая публику. Его выступление имело необычайный успех. Но сколько можно было притворяться птицей?

Поначалу подобные инциденты случались так редко, что Джексу без труда удавалось выбросить их из головы. Но теперь они происходили каждую неделю – да практически каждый день! Что-то было не так.

Но что?

Чтобы привести Удивительного Рамоло в чувство, пришлось вылить на него ведро ледяной воды. Дрожа и отплевываясь, он вышел из транса и обнаружил, что в него вцепились два здоровенных охранника театра, причем куда сильнее, чем нужно.

– С возвращеньицем, – сказал Джо, более крупный из двоих. – Тут из KFC звонили. Но мы им сказали, что ты не продаешься.

– Ты помнишь, кто ты такой? – спросил второй охранник, Фрэнк.

– Я – Удивительный Рамоло, – возмущенно ответил гипнотизер. На самом деле его звали Рэй Финкельмейер, но это было известно только бухгалтеру, который выдавал ему гонорар.

Он бросился в свою гримерку и принялся лихорадочно рыться в вещах в поисках мобильного телефона.

Что сказать? Как объяснить? Как вообще описать поразительный феномен, с которым он только что столкнулся? Дрожащими пальцами Рамоло набрал номер.

– Это я, – сказал он в трубку. – Случилось нечто необычайное. Я никогда еще не чувствовал такой силы.

Через неделю в ИШ № 222 пришло письмо.

Институт «Сентия»

доктор Элиас Мако, основатель и директор

Здравствуйте, уважаемый директор Оренштейн!

Поздравляем! Рады сообщить, что один из ваших учеников, Джексон Опус, был избран в качестве кандидата для нашей программы «Новые горизонты». Мы приглашаем в «Сентию» лучших молодых людей с самыми блестящими способностями. Джексон продемонстрировал исключительные навыки в области межличностной коммуникации, и мы надеемся, что сможем развить его таланты и направить их на пользу обществу.

Наша программа не помешает Джексону продолжать получать превосходное образование в ИШ № 222. Ему нужно будет являться на занятия каждый будний день после школы, а также каждую субботу. Мы счастливы, что имеем возможность предложить Джексону этот уникальный шанс. Надеемся начать сотрудничать с ним как можно скорее.

С уважением,

Томми, хмурясь, отдал письмо обратно.

– С каких пор ты напрашиваешься на дополнительные занятия?

– С никаких, – раздраженно сказал Джекс. – Я не подавал документы ни на какую программу. Пока к Оренштейну не пришло это письмо, я и не слышал об институте «Сентия».

– Звучит как компания умников, которые задирают нос и считают, что знают больше других, – кисло прокомментировал Томми. – Вот взять хоть эту «Сентию» – что это значит вообще?

– Я погуглил, – ответил Джекс. – В древнем Риме была такая богиня, она наделяла младенцев сознанием.

Томми понимающе кивнул.

– У этих римлян было полно дурацких богов. У них, наверное, и туалетный бог был, вот только в честь него никто институты не называет. Как они вообще про тебя разнюхали?

Джекс пожал плечами.

– Я проявил навыки межличностной коммуникации.

– Ага, конечно. Да тебя даже я с трудом понимаю, а ведь мы лучшие друзья. – Томми, прищурясь, вгляделся в подпись. – Элиас Мако. Что за тип?

Джекс улыбнулся.

– «Доктор Элиас Мако посвятил свою жизнь развитию образования в Нью-Йорке и может служить источником вдохновения для каждого из нас».

– Ты это… его пиарщиком заделался, что ли?

– Так Оренштейн сказал моим предкам, – пояснил Джекс. – Ты бы их видел. Чуть до потолка не скакали от счастья. Это для них как доказательство, что я не чокнутый. – Он захлопнул дверцу своего шкафчика и закинул рюкзак на плечо. – Хотел бы сказал «Увидимся!», но не могу ничего гарантировать. Теперь я занят двадцать пять часов в сутки.