Сергей Чевгун - Мои пятнадцать редакторов (часть 2-я)

вопросом на вопрос ответил я. Терять мне было абсолютно нечего: накануне в поисках вакансии я побывал в горкоме партии. Дальше вахтера меня не пустили.

Союз с любопытством перелистал мою трудовую книжку, подержал в руках студенческий билет и… направил меня в трест "Промстрой".

— Газета только что организовалась, так что вам повезло: первый номер будете выпускать, — добавил Союз с легкой завистью.

Редактор газеты В. Дедиков оказался душа-человек. Вместе мы сходили к управляющему, затем — в отдел кадров. Потом Дедиков привёл меня в маленькую комнату примерно 3х4 и утопил кипятильник в литровой банке с водой.

— Сейчас попьём чаю и поговорим о газете, — сказал Дедиков. И обещание своё выполнил. Правда, чай оказался не ахти каким крепким, да и сахару не грех было бы в стакан добавить, зато разговор о газете оказался интересным и по существу.

Это сейчас для меня четыре полосы формата А3 — всего лишь два листа газетной бумаги размером 297х420 мм, на которых надо разместить газетные материалы. А слова "врезка", "кликун", "лид", "фонарик" давно уже не вызывают робкого трепета. Но тогда, в 81-м, многие тонкости газетной работы были для меня незнакомы.

Отдаю должное Дедикову: тайны мадридского двора он выложил мне за первым же совместным чаем.

— Если придётся писать про баскетболиста Сизоненко, не вздумайте упоминать, что он работает в нашем тресте, — сказал Дедиков. — Пишите просто: спортсмен из команды "Строитель". И всё!

— Это почему? — спросил я.

— Так надо, — сказал редактор. — Вы что, никогда не слышали слово "подснежник"?

— У нас на Сахалине для подснежников климат неподходящий, — пошутил я. В ответ редактор лишь усмехнулся.

"Подснежники" — явление чисто советское. В годы социализма было принято считать, что в СССР профессионального спорта нет, есть только любительский. Иначе бы рабочий класс возмутился: за что деньги платят? Эка невидаль — гол в ворота забить! Так что официально спортсмены были штатными работниками всевозможных организаций, предприятий и учреждений — числились инженерами, мастерами, даже научными работниками. Фактически же "подснежники" целыми днями тренировались, ездили на сборы, участвовали в чемпионатах, — словом, вели себя так, как этого требует профессиональный спорт.

Разобравшись с "подснежником" Сизоненко, выросшим на строительной грядке, перешли к плану первого номера многотиражной газеты "Трибуна строителя". План оказался длинным, как галстук: две трети — до пояса, остальное — под ремнём.

— Откроет номер выступление управляющего трестом и статья секретаря партийной организации, — начал перечислять Дедиков. — Потом, я думаю, нужно дать слово комсомолу. На вторую полосу сделаем заметку председателя месткома, под ним — профсоюз…

Плану первого номера не было видно конца и края. Кроме парткома и месткома на место в газете претендовало много достойных товарищей: заслуженный строитель А., ударник IX-й пятилетки Б., бригадир комсомольско-молодёжной бригады В… (далее — по алфавиту).

— Наша основная задача — как можно глубже и шире представить в газете трест со всеми его подразделениями — управлениями, мехколоннами и так далее, — подвел черту Дедиков. — Выступление управляющего я уже написал, партком статью в среду принесёт, заслуженного строителя я сегодня сделаю, репортаж со строительной площадки вы возьмёте, новости по управлениям мы после соберём… А что вы всё время улыбаетесь? — вдруг спросил у меня редактор. — Что здесь смешного?

— Да вроде бы ничего, — пожал я плечами. — Привычка такая…

— Многие думают, что многотиражная газета — это так, чепуха… боевой листок, — заметил Дедиков. — А ведь многотиражка — это тоже печать. Партийная, между прочим! Да, я забыл вас спросить: вы — член партии?

— Нет.

— А почему? Вы же в журналистике не новичок! — удивился Дедиков. — В пяти газетах работали…

— В шести, — уточнил я. — Это уже седьмая.

— Вот даже как? И до сих пор не в партии? Как же вы думаете дальше в партийной печати работать?

Редактор знал, что говорил: в те годы сделать карьеру в журналистике без партбилета было практически невозможно. По разнарядке в партию буквально за уши тащили рабочий класс и колхозное крестьянство, трудовая же интеллигенция маялась где-то в хвосте. Билет открывал путь в серьёзную журналистику, вплоть до редактора областной газеты. Работники же центральной печати считались номенклатурой ЦК КПСС.

Что я ответил редактору Дедикову? Сказал, что карьера меня не интересует. И что работаю я в газетах не ради должностей и званий, мне просто нравится делать это — и всё.

— Ну, если так… Ладно, будем работать. А многотиражка — такая же газета, как и все остальные, так и знайте. Она может многое, — заключил редактор и вздохнул. Похоже, многолетний журналистский опыт говорил ему сейчас нечто прямо противоположное.

Примечание 2011 года. Через много лет я снова приду в многотиражную газету, но уже не в Куйбышеве — в Волгограде. Вузовская газета "Мичуринец" станет шестнадцатым печатным изданием, в котором мне довелось работать. Наша многотиражка поднимется до уровня подписного регионального издания, его будут читать в районах области. Придут и успехи: первые места во всероссийских конкурсах, областные гранты, золотая медаль и диплом 1степени, полученные на Всероссийской агропромышленной выставке "Золотая осень" в Москве. Того и гляди, к "Пятнадцати редакторам" придётся дописывать шестнадцатую главу: есть о чём написать, кого и как вспомнить…

4.

Репортаж со стройплощадки — дело тонкое, я бы сказал — деликатное. Представьте: вы — каменщик, трудитесь в поте лица — возводите светлое будущее. Регулярно выполняете план и даже его перевыполняете. И вдруг вам на голову сваливается какой-то бездельник с блокнотом и начинает усиленно отрывать от социалистических обязательств, — приставать с вопросами: как давно вы работаете? А что сейчас делаете? А что думаете о методе Злобина? А эта штука как называется? И т. д. и т. п.

Ну, кому это понравится?

На строительной площадке, куда я попал согласно плану выпуска первого номера газеты "Трибуна строителя", меня не ждали. То есть вчера ещё ждали, и сегодня тоже ждали — до обеда, а в обед неожиданно подвезли раствор — и корреспондент отошёл на задний план. Раствор есть раствор, его надо выработать, пока он не схватился прямо в бадье. Короче, не до репортажей.

Это я понял, но позже. А сначала всё было хорошо.

— Не подскажете, где мне бригадира найти? — спросил я у первого попавшегося с лопатой.

— В первом подъезде, на пятом этаже, — хмуро отвечал попавшийся.

И я отправился в первый подъезд.

Поддоны с кирпичом придавали только что перекрытому этажу почти жилой вид. Каменщики заводили углы и вели лицевую кладку. Кирпич ложился в раствор, как галушка в сметану: шлёп! Прямо хоть вилку бери.