Элин Сакс - Не держит сердцевина. Записки о моей шизофрении

Отказ моих родителей приехать был для меня большим ударом. Всю свою жизнь я их идеализировала, хотя в наших отношениях и было много сложностей. Когда я чувствовала себя на пороге смерти, и их первым и последним порывом было оставаться там, где они были, я была раздавлена. Я не могла больше отрицать, что у них есть недостатки (как и у всех нас), и что иногда они специально делали выбор в пользу своей недоступности от меня. Может быть, это было частью их собственной психологической адаптации, может быть, это заболевание было просто чем-то слишком чудовищным для них. Или может быть, это был результат тех сигналов, которые я им посылала: я в порядке, я сильная, я в вас не нуждаюсь. Я не уверена; мы так никогда и не поговорили об этом.

Мне иногда приходит в голову, что в моей жизни происходят два типа надувательства. Болезнь — некая сущность — всегда здесь, очень близко, просто чуть в стороне, только чуть-чуть ушла из виду. Но я знаю, что она здесь. И она пытается обмануть меня, чтобы я поверила, что это не настоящий Уилл, что это не настоящий Стив, что реальность это не реальность, что я могу убить тысячи людей своими мыслями, или что я полное ничтожество и воплощение зла.

В то же время я пытаюсь обмануть людей вокруг меня. Я в порядке, я функционирую, у меня все хорошо. И может быть, иногда, эти решительные настойчивые усилия обмануть их обманывают саму болезнь. Это как одно большое надувательство. Стив говорит, что никогда не видел никого, кто бы так сражался, как я. Я не считаю себя бойцом (и я уж точно не произвожу впечатления сильной). Но если он прав, тогда, возможно, в моем детстве и в этом «несовпадении по фазе» с моими родителями, можно увидеть не только начало моей болезни, но также и зачатки моего здоровья и силы. Если я боец, возможно, это потому что они научили меня быть такой.

«Ладно, забудь», — сказала я маме. — «Не приезжайте. Мы позвоним вам, когда все закончится».

Результат анализа был очень хорошим, несмотря на присутствие всех тревожных признаков; в результате я прошла полную гистерэктомию (полное удаление матки) и овариэктомию (удаление яичников). В отличие от чувства грусти и потери, которое многие женщины испытывают после такой тяжкой процедуры, то, что чувствовала я, было почти облегчением. Опасность миновала. И поскольку я давно смирилась с реальностью того, что я — мы с Уиллом — никогда не будем иметь детей, меня это не тревожило.

Что такое шизофрения? В Соединенных Штатах диагнозы, в большинстве своем, ставятся в соответствии с категориями, установленными Американской Психиатрической Ассоциацией в Руководстве по диагностике и статистике психических расстройств. Руководство не проводит четких границ между расстройством мышления и расстройством настроения. Шизофрения — это пример расстройства, которое пагубно влияет на мышление, поэтому она относится к расстройствам мышления. Биполярное расстройство (которое раньше называли маниакально-депрессивным синдромом) — это пример расстройства настроения, или «аффективное» расстройство — расстройство, которое в основном выражается в том, какие чувства испытывает человек.

Пособие позиционирует шизофрению среди мыслительных расстройств, характеризующихся психозом. Общее определение психоза — разрыв с реальностью — это то, что один из моих профессоров в Йеле как-то назвал «когда не все дома».

Шизофрения, наиболее серьезное из психотических расстройств, поражает каждого сотого человека. Некоторые исследователи считают, что это может быть целым комплексом разных болезней, не одним заболеванием, что могло бы объяснить, почему люди с одинаковым диагнозом так отличаются друг от друга. В любом случае, чем бы шизофрения ни была, это не «раздвоение личности», хотя эти два расстройства часто путают обычные люди; шизофренический разум не расщеплен, он разбит вдребезги.

Общим заблуждением является то, что люди с шизофренией все время находятся в бурном психозе. Большинство, как и я, в нем не находятся. Когда у меня проявляются симптомы, я страдаю от бреда и галлюцинаций, и мое мышление становится спутанным и дезорганизованным. Когда у меня, пусть и нечасто, бывают галлюцинации — иногда я вижу что-то, иногда я слышу что-то — я часто становлюсь откровенно помешанной. Дезорганизованное мышление, которым я страдаю, также является ключевой особенностью шизофрении.

Это так называемые «позитивные» симптомы шизофрении, то есть то, что вы не хотите, но имеете. Многие люди с шизофренией также имеют и «негативные» симптомы, своего рода недостаток или нехватка чего-то, такие как апатия и аутизм, глубокое чувство «мне все равно», или, точнее, отсутствие беспокойства по поводу того, что тебе все равно. Мне повезло, если не считать первых моих лет в Оксфорде — я избежала негативных симптомов.

Что важно во всем этом, так это то, что у меня расстройство мышления. Я не из тех, чье заболевание состоит в основном из очень хорошего и очень плохого настроения. И этот аспект моей болезни — ее когнитивная природа — был ключевым для моего решения написать эту книгу.

Многие люди, страдающие маниакально-депрессивным расстройством или депрессией, ведут полноценную и богатую жизнь: журналисты Майк Уоллас и Джейн Поли, писатель Уильям Стайрон, психолог и писатель Кей Редфильд Джэмисон — вот всего несколько выдающихся примеров. Известные исторические деятели, возможно, тоже страдали от аффективного расстройства — Авраам Линкольн, Винсент Ван Гог, Вирджиния Вульф и Самуэль Джонсон. Сходите на любую группу поддержки для людей с аффективными расстройствами и, с неким понятным чувством гордости, они назовут своих знаменитых предшественников и современных героев.

Однако люди с расстройствами мышления не ведут список известных и успешных людей, которые разделяют их проблему. Они не могут, потому что такого списка нет. Сравнительно немного шизофреников вели счастливую и продуктивную жизнь; те, у кого она была или есть, не спешат сообщить миру о себе.

При этом некоторые люди с расстройством мышления достигают очень высоких вершин до того, пока их не выведет из строя болезнь. Джон Нэш, например, получил нобелевскую премию за открытия, сделанные на первых ступенях его карьеры. Он затем провел большинство своей последовавшей взрослой жизни в галлюцинациях, бродя по принстонскому университетскому городку, дрейфуя бесцельно в библиотеку и из библиотеки. Со временем Нэш (вместе с семьей и врачами) построили систему поддержки — достаточную, чтобы он смог в целом управлять своей болезнью и даже «выздороветь», что было так волнующе показано в фильме «Игры разума».

Однако более типичным примером того, как люди с расстройством мышления появляются в средствах массовой информации, служит трагический пример Майкла Лодора. Как и я, Лодор учился в Йельском университете на юридическом факультете. В 1955 году, вскоре после выпуска, Нью-Йорк Тайме опубликовала статью, посвященную тому, как этот кто-то с шизоаффективным расстройством умудрился закончить лучший, по общему мнению, юридический университет страны. Лодор сказал в интервью Тайме, что «У Йельского юридического самая лучшая служба и инфраструктура поддержки психического здоровья во всей Америке». После выпуска он получил контракт на написание книги о своей жизни, муках и успехах.