Мара Олтман - Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

Я продолжала погружение в черную дыру информации. Когда вошь голодна, голова больного педикулезом превращается в настоящий кошмар. Небольшая трубочка с зубами на конце высовывается из головы вши и протыкает скальп. И, как будто это недостаточно оскорбительно, маленькая зараза потом еще и плюет на рану. Именно из-за плевка укус потом может чесаться. А еще волшебный состав вшиной слюны не дает крови свернуться и ране зажить, чтобы вошь могла бесконечно поглощать кровь при помощи питьевых помп, будто присоединилась к автомату с газировкой. Вши питаются по четыре-пять раз в день и поглощают в каждый прием пищи эквивалент — если бы они были размером с человека — сорока литров крови. Столько жидкости, а они даже не писают. Их моча испаряется через их респираторную систему, а экскременты, крошечные сухие крупинки, выводятся более стандартным способом — через анальное отверстие.

Позднее я разговаривала об этом с Ким Сохольт Ларсен, энтомологом из Дании с докторской степенью по блохам и специализацией по вшам и клещам. «Если бы они писали, то волосы у людей слипались бы и можно было бы сразу понять, что у тебя вши, — сказала Ларсен. — А так они прячутся».

У вшей было достаточно времени отработать технику, так как они тысячелетиями охотятся за нашей плазмой. Единственная позитивная вещь, которую я узнала про головных вшей, — это то, что они отличаются от нательных вшей. Нательные вши еще и заразу переносят.

Все это время я заставляла Дэйва проверять меня при малейшем поводе. Стоило мне почувствовать что-то, я сразу включала яркий верхний свет, запрокидывала голову и давала ему поковыряться в моих волосах. Мы искали насекомых, похожих на черные кунжутные семечки, раздраженную кожу вокруг ушей и шеи и крошечные белые точки — яйца вшей, то есть гнид, которых информативные блоги о вшах описывали как «перхоть, которую нельзя стрясти», у корней моих волос.

Я не стонала от удовольствия во время этих проверок. Не то чтобы Дэйв плохой проверщик на вшей, просто сам процесс перестал приносить удовольствие, утратив развлекательную цель. Проверка пожарной безопасности — это не очень прикольно, если начинается настоящий пожар. Дэйв вертел мои пряди туда-сюда и говорил мне, что все будет хорошо.

«Шанс, что у тебя вши, очень низок, — говорил он вновь и вновь. — Дети были здесь всего пару минут».

За это время я так погрузилась в поиски вшей, что даже забыла о своем обычном страхе опухолей. Так что спасибо вшам, они разнообразили мою тревогу. Поиск опухолей со временем надоедает.

Жизнь продолжалась. Если у меня чесалось, я заставляла Дэйва искать. Было приятно иметь достойную причину больше никогда в жизни не пускать никого на мое бирюзовое бархатное кресло.

Когда, наконец, прошло десять дней — время, за которое из отложенных яиц успели бы все вылупиться, — Дэйву, наверное, пришлось ковыряться у меня в волосах раз 14 подряд, и мы не нашли ни одной вши. Наконец я могла убедиться, что мы избежали маленьких ублюдков и худшее позади. Самое время: у нас оставалось два дня для подготовки к медовому месяцу.

Дэйву было сложно отпроситься с работы, поэтому мы ждали два с половиной года после свадьбы, чтобы поехать в Японию в путешествие нашей мечты. Я три месяца посвятила планированию поездки. За одиннадцать дней нам предстояло посетить четыре разных бурлящих города. Мы начали планировать, что взять с собой, и предвкушать знакомство с японскими деликатесами.

В аэропорт Нарита мы прибыли радостные и уставшие. За следующие несколько дней стресс минувших недель полностью исчез. Я даже перестала думать о том, что мне непременно стоит пройти гистерэктомию [6] Операция по удалению матки. . Мы полностью погрузились в новые ощущения. Рано поутру отправлялись на токийский рыбный рынок Цукидзи, посещали синтоистские храмы и сады камней.

Через несколько дней мы сели в поезд до небольшого горного поселка Хаконе, известного своими горячими источниками. Мы остановились в рёкане, традиционной японской гостинице. Комната наша была прекрасна — и очень пожароопасна. Все было из дерева, на полу бамбуковые татами. Оказывается, в Японии размер комнаты измеряют татами. Никто не говорит, что комната шесть на десять метров. «Влезет семь татами», и все понятно.

(В США нет такого же очаровательного способа измерения. Если бы мы попытались, едва ли у нас получилось бы: «Мой дом — это три цементовоза и гранитная столешница, из-за которой четверо людей лишились пальцев в бразильской каменоломне».)

На балконе у нас стояло джакузи. Обилие зелени добавляло интимности. Целый день мы ходили в халатах, потому что ужин приносили прямо в номер.

Вскоре мы добрались до Наосимы — прокатившись на высокоскоростных экспрессах, обычных поездах и пароме. Наосима — маленький остров с восхитительным отелем внутри картинной галереи. На седьмое утро нашей поездки я пошла прогуляться в одиночестве, чтобы полюбоваться потрясающими скульптурами на территории отеля — например, гигантской тыквой в горошек художницы Яёи Кусамы. Потом я пошла дальше по берегу, по щиколотку в воде. Я осмотрела спокойный бескрайний горизонт и почувствовала благодарность.

Потом я заметила, что чешу затылок. Как давно я это делала?

Приняв душ, я разбудила Дэйва, и мы пошли на завтрак. «Мне кажется, у меня кожа реагирует на шампунь», — сказала я мужу за мисо-супом. В разных отелях разный шампунь, думала я, и вот у меня появилось раздражение.

«Наверное», — сказал Дэйв. Он также отметил, что влажность для нас непривычная: может, у меня потница.

«Ты прав, — согласилась я. — Здесь совсем другой климат».

Он сказал, что псориаз у него на голове тоже разбушевался.

«Неудивительно», — сказала я. В путешествиях у Дэйва всегда обострение псориаза.

Позднее в этот день мы сели на высокоскоростной экспресс до Киото, где нам предстояло провести последние три дня. После этого еще ночь в Токио, и обратно в Нью-Йорк.

Доехав до Киото, мы почувствовали страшную усталость, поэтому на скорую руку поужинали свиными отбивными тонкацу и отправились спать. На следующее утро оба проснулись с кашлем и насморком. Тем не менее мы исследовали дворец Ниномару, храм Кинкаку-дзи и даже посетили модный показ кимоно.

К тому моменту у нас обоих были приступы кашля, но у меня вдобавок сильно чесалась спина. Странный симптом простуды. Я полезла в интернет и напечатала: «почему у меня чешется спина…» — и тут поисковик сам дополнил фразу «…когда я кашляю».

Это было приятно. Значит, я не единственная. Объяснение гласило, что, когда мы кашляем, нервные окончания в диафрагме могут быть раздражены чрезмерной стимуляцией. Так как у нас в органах не очень много нервов, мозг начинает путаться — что за смешанные сигналы? — и посылает нам нервный импульс, будто бы чешется спина, хотя на самом деле она не чешется.